<Просмотр фильма "Сделано в СССР". Реж. Святослав Тараховский, Владимир Шамшурин, 82 мин., 1990, Россия>

Аннотация: В московской школе во время вечерней дискотеки исчезает видеомагнитофон. На следующее утро преподаватели просят помочь учителя истории - Виктора Андреевича (А.Джигарханян), зная, что он работал "в органах", и наделяя его властными функциями для поиска аппаратуры. Все бы ничего, но в прошлом Виктор Андреевич действительно работал "в органах", но не в милиции, а в НКВД, бдительно выискивая врагов народа. Теперь ничто не может остановить школьный террор.

<СВОБОДНАЯ ДИСКУССИЯ>

Дроговейко Марина (ведущая): Рада вас приветствовать! Сегодня мы смотрели фильм, сделанный в СССР, выпущен он был в 1990-е годы, семнадцать лет назад. У нас нет заявленной темы дискуссии, обычно в таких случаях мы просто начинаем с впечатлений о фильме. Может быть, какие-то аналогии, которые возникли по ходу просмотра фильма? И у нас есть небольшое правило: если вы высказываетесь, пожалуйста, представляйтесь, чтобы вам было легче оппонировать кому-то.

Дима, движение "Оборона": Во-первых, хочу сказать, что, с моей точки зрения, потрясающий фильм именно по сценарию, по сюжету, по задумке, с очень большой смысловой нагрузкой. Потому что помимо основной канвы огромное количество маленьких эпизодов, которые не менее стебные, чем основной сюжет, и которые тоже наводят на очень интересные параллели. Еще считаю, фильм, может быть, громко, но можно назвать пророческим. Недавно был в другом политическом клубе на обсуждении, и была высказана мысль, что нормально осмыслить историю можно только по прошествии двадцати лет. Так вот, уникальность этого фильма в том, что он осмыслил наше с вами время за двадцать лет до того, как оно наступило.

Дроговейко Марина (ведущая): Назад в будущее, да?

Дима: Что-то вроде, потому что иногда такие фразы, как "Наша идея - единство" или "Наших больше"... Мне кажется, что это вообще была переозвучка фильма под настоящий момент.

Дроговейко Марина (ведущая): Переозвучки не было, этот фильм, кстати, периодически показывается на основных федеральных каналах. Но на DVD и VHS этого фильма нет, хотя поклонников фильма достаточно.

Дима: Вообще, если говорить об Америке, многие, наверное, знают, у них есть такое расхожее выражение, как "made in USA". Американцы обычно говорят об этом с легкой долей иронии, когда речь заходит о каком-то событии или явлении в общественной жизни, следствием демократичности американского общества иногда получаются какие-то забавные или даже совершенно нелепые эпизоды. И когда говоришь об этом, они разводят руками: "made in USA", собственно, что поделаешь, никакое общество не идеально. И вот так смотришь фильм, который имеет очень много пересечений с современностью, и думаешь: да, "made in USSR". Хорошо, что хотя бы положительный момент в этом фильме имеется, что мы хотя бы над этим смеемся и такие фильмы есть.

Дроговейко Марина (ведущая): Спасибо.

Дмитрий Пищулин: Я хотел бы сказать спасибо Марине за тот подарок, который она нам сегодня сделала. Я шел на этот фильм посмотреть на игру Джигарханяна, потому что неделю назад брал у него интервью в театре. Человек в общении очень добрый и в то же время очень хитрый. То есть я его навел на одну мысль, а он знал, что я веду к этой мысли, и он специально уходил в сторону, говорил: да нет, я так, погулять вышел. Я, прочитав анонс, хотел посмотреть, как же он сыграет эту роль, и увидел совершенно потрясающую игру. Действительно, если говорить с точки зрения зрителя, потрясающий актерский дар, потрясающая режиссура, нет ни одного провала, на мой взгляд, все идет очень ровно, все выверено. И даже в конце это мощные образы, на мой взгляд, нисколько не выбиваются из общего посыла. Я бы очень хотел, чтобы этот фильм был снят не в 1985 году, а в 2007 году. На самом деле, если бы он был сейчас снят...

Вопрос из зала: Ремейк?

Дмитрий Пищулин: Нет, именно этот фильм был снят сейчас. Как Балабанов снял "Груз-2000" про 1983 год, было бы здорово, если бы сейчас, в 2007-м, сняли бы этот фильм. Я думаю, тут возникла бы такая странная вещь: его показывают по РТР, то есть по государственному каналу, показывают как антипропаганду сталинизма, что вот, ребята, сталинизм - это плохо, Советский Союз - это тоталитарное государство. А если бы сейчас сняли, в 2007 году, то фильм бы точно запретили, потому что нашли бы в нем, естественно, аналогию с современностью, аналогию с "нашизмом", аналогию с Путиным, немножко, конечно, по-другому...

Вопрос из зала: С Путиным?!

Дроговейко Марина (ведущая): Вопрос к залу и, Дима, к тебе: а не возникло ли впечатления, что Джигарханян все-таки пытается именно какую-то конкретную историческую личность воспроизвести либо он просто играет собирательный образ диктатора?

Дмитрий Пищулин: Нет, это конкретно образ Сталина. Даже в конце этот взлет плаката, многократно воспроизведенный. Я даже ждал, что в конце дети встанут и возьмут под козырек. Это было бы круто, конечно, закончено. Думаю, я через какое-то время встречусь с продюсером, который начинал тогда снимать фильм, это был кооператив, это был коммерческий, совершенно негосударственный взгляд, на кооперативные деньги, не государственные. Я не думал, что такие фильмы снимали в начале 90-х и в конце 80-х. За это очень большой "респект" человеку и просто всяческая "уважуха".

Дроговейко Марина (ведущая): Да, практически чуть ли не одновременно с письмами типа "Не могу поступиться принципами".

Николай: Прозвучала мысль, что изображается наша жизнь. Я с этим немножко не согласен. Потому что с самого начала эти ребята организовали свою группировку снизу, а "нашистов" создали сверху. И потом, у них идея какая-то, они хотят чего-то добиваться абсурдного, а "нашисты" просто за деньги. Если не будет спонсирования со стороны государства, они просто разбегутся, и все. К счастью, это не такая опасная угроза, как та, что представлена здесь.

Дроговейко Марина (ведущая): Спасибо. Представьтесь, пожалуйста.

Николай: Николай, по убеждениям либертарный коммунист.

Алексей: Мне кажется, не все здесь понимают, что этот фильм - адская гиперболизация. То есть взяты все негативные стороны Советского Союза, увеличены примерно в сто раз и показаны здесь. Вот люди говорят... в частности, Дима сказал о том, что этот фильм пророческий на двадцать лет. Но вот что, мы сейчас здесь сидим, нас всех куда-то гребут, нас пытают или как? Я лично считаю, что я сегодня на 90% определяю свою жизнь сам: хочу - работаю, хочу - не работаю, хочу - учусь, хочу - не учусь, никто меня не пытает и никуда не толкает, если я с чем-то не согласен. "Нашисты" - да, они где-то там, они, кстати, глубоко отдельно от меня. Если мне на них плевать, они мне никаких палок в колеса не вставят. Аналогичные фильмы снимаются не только в России, снимаются и в США. На полном серьезе фильмы о том, что две башни взорвал Буш и так далее, и так далее. Но, собственно, это все, конечно, очень красиво, это все очень хорошо, я не говорю о Советском Союзе, у меня есть лично друзья, которых выгоняли из пионеров за некоторое свободомыслие. Но, с другой стороны, не надо все очернять только так, не надо брать одну сторону.

Дмитрий Пищулин: Я хотел бы ответить. На самом деле очень хорошо считать, что человек ни от кого не зависит, очень круто считать себя свободным, пока сам не столкнешься с госмашиной.

Дроговейко Марина (ведущая): Кирилл Серебренников сказал: если вы не займетесь политикой, то политика займется вами.

Дмитрий Пищулин: У него был мастер-класс, и он сказал. На самом деле я тоже считал, что я свободный человек и что хочу, то и делаю, никто меня не затащит никуда, я пойду туда, пойду сюда. Но года полтора назад я столкнулся с такой ситуацией, когда мне сказали: парень, ну не пойдешь ты, куда хочешь, ты сядешь в поезд и поедешь на флот отдавать долг родине. Знаете, после этого я как воспринимаю фильмы про ментов и прочее? Я сижу, и у меня внутренний трепет, мне реально сейчас было страшно. Я сидел, и меня колотило, потому что я чувствую: когда человек сталкивается с этим, он становится кроликом в клетке, ему страшно, он не понимает, что же ему делать дальше. Если мы не посмотрим такие фильмы и не переживем сами столкновение с нашей госмашиной, с нашими доблестными милиционерами, мы будем до конца витать в облаках и считать: ну все хорошо, все здорово, нас никто не возьмет, они там сами по себе, а мы тут сами по себе.

Дроговейко Марина (ведущая): Нас не догонят. Отлично.

Алексей: Я не говорю, что все хорошо. Я переживал столкновения с милиционерами, мои знакомые переживали столкновения с госмашиной. Я говорю, что везде есть отрицательные стороны, конечно. Но никого из моих знакомых не хватали, не пытали...

- Это до времени. ( Смех.)

Общий разговор.

Дима, движение "Оборона": Вы просто сейчас приводите про себя пример, что все довольно нормально, - это пока вы говорите про личную жизнь, то есть про работу и т.д. Но, поверьте мне, если вы будете говорить о социальной жизни, конечно, есть вариант пойти в "нашисты", вот так взяться, всех обнять, сказать: я за Россию, я патриот, а вы все уйдите - и так маршировать. А если вы это не сделаете и при этом не останетесь равнодушными, а пойдете в другую сторону, поверьте мне, по собственному опыту, вас будут и хватать, и разгонять, и только что разве кипяток не лить на голову, хотя...

Общий разговор.

Дмитрий Пищулин: Я бы хотел позвать представителей старшего поколения, потому что мужчина тут был, он очень хорошо говорил.

Дроговейко Марина (ведущая): Позовите, пожалуйста.

Общий разговор.

Дроговейко Марина (ведущая): Молодежь интересуется вашим мнением по поводу фильма. Представьтесь, пожалуйста!

Олег Романовский: Олег Романовский. Я работаю в информагентстве. Я преподаватель Московского университета, еще сотрудничаю немножко в "Известиях". Ребята, во-первых, то, что показано, если воспринимать за чистую монету, это период военного коммунизма, 20-е - 30-е годы, возможно, о которых я тоже понаслышке знаю, я их не видел. Чтобы вы поняли, насколько я, так сказать, немощен и как воспринимаю мир, я 1938 года рождения, я даже немножко войну помню, ребенком, поэтому я могу говорить конкретно о тех временах начиная где-то с 1956 года, когда я сознательно начал воспринимать, кончил школу и пошел в вуз. До этого я могу только по рассказам близких говорить. Да, это период военного коммунизма, возможно, он усугублен. Впечатление у меня от этого фильма такое, что это вообще фильм пропагандистский, во всяком случае, он сейчас так звучит. Я не знаю, делался ли он с этой целью или нет, что "ни шагу назад", ребята, там так страшно, поэтому не верьте и бегите от этих времен со страшной силой. Я только что с девочками общался, которые сейчас учатся, и могу сказать: да, безусловно, я сам из семьи репрессированных, я знаю, что это такое, идеологические вузы. Например, в свое время нужна была рекомендация и все прочее. Мне говорили: порядочные люди не идут в гуманитарные профессии, я хотел быть историком в свое время. Но суть-то вот в чем: что совершенно четко социалка, которая существовала в то время, была, конечно, гораздо выше, чем сейчас. То есть вообще сейчас и в школе... Совсем недавно у нас, в пятницу, субботу и воскресенье прошлое, проходил Фестиваль знаний в университете, День открытых дверей, причем он был объединенный (МГУ и ряд вузов), в нашей Фундаментальной библиотеке. Так вот, ребята, я прошел сейчас, посмотрел своими глазами еще раз на студенческую столовую, на быт студенческий, и, конечно, беда в том, что, в принципе, сейчас образование стало очень коммерческим и социальным, и те деньги, которые сейчас выделяются на образование, к сожалению, отсекают тех людей, которые материально неблагополучны. Я согласен с мнением нашего ректора Садовничего, который говорит, что это беда нынешних студентов, хотя могу сказать: наверное, ребята, которые приходят сейчас в вуз, интереснее для нас, чем те ребята, которые приходили в 1992-1993 годах. То есть это гораздо большие - сейчас это ругательное слово - большие патриоты, чем в то время. В то время "обогащайся, обогащайся и еще раз обогащайся" и "выплывай, как угодно". Сейчас ребята начинают понимать, поняли уже, что в одиночку, топя других и затаптывая, невозможно пробиться. Так вот, о чем разговор...

Реплика из зала: О фильме.

Олег Романовский: Я о фильме и говорю. Потому что это же ведь связано с этим.

- Не кажется ли вам, что настоящая молодежь, которая интереснее тем, что она более патриотична, что ее тревожат более высокие идеалы, что она более подвержена как раз культу личности в том числе, может быть, ей даже это необходимо...

Олег Романовский: Да, пряники существуют. Ну, возьмите один пустячок: как бы мы ни относились к сегодняшнему нашему президенту... Вот говорят: мы топчем наше проклятое прошлое, что, кстати, русским людям очень свойственно. Ни одна страна не топчет своего прошлого, и самые темные пятна не выпячивают напоказ ни Англия, ни Франция, ни Америка, а нам это свойственно. Но вы найдите, чтобы у каждого, от маленького до самого большого, чиновника в так называемой демократической стране висел портрет президента. Поезжайте в любую страну, это что-то из идолопоклонничества. Понимаете, вот этот виток, с одной стороны, который мы проходим, этап... вот в этом плане этот фильм интересен - чтобы мы избавились от зашоренности... Как это говорил Черномырдин: какую бы партию мы ни создавали, получается КПСС.

Михаил: А можно вопрос? Вот два Дмитрия высказали тезис, что хорошо бы фильм вообще переснять, потому что очень похоже. Вот вы сравнили это с 20-ми годами, а они сказали, что очень похоже на современность, на "Наших". Вы согласны с этим?

Олег Романовский: Помните, афоризм такой изъеденный существует: история повторяется, первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса. А еще хуже, когда это трагифарс.

Михаил: То есть, возвращаясь к развалу Советского Союза, к 1989 году, вы как считаете, фильм - который, на мой взгляд, во многом, так сказать, доля процента населения, участвовавшего в том, как мягко развалился в 1991 году Советский Союз, - фильм, как мне кажется, подействовал на социум довольно серьезно.

Олег Романовский: Вы думаете? А я думаю, что его видело в то время весьма мало людей, и он был вообще неактуален в то время. Это он сейчас для нас актуален, мы так это отвергаем, потому что это резко выпадает из нашего сознания. А тогда людям не до этого было.

Дроговейко Марина (ведущая): Да, тогда была прокатная сеть, не очень налаженная...

Олег Романовский: Да и просто, вы знаете, помимо того, что это рухнуло все тогда, и прокат, и все остальное, это было, даже если бы он был, скажем, запрещен, он был неинтересен, люди занимались совсем другими проблемами.

Михаил: Я бы хотел сказать, мне вообще фильм показался очень грамотным. На то время он был очень грамотным, потому что это некий очень четкий гвоздь в крышку гроба того, что происходило. Фактически я несколько таких фильмов смотрел, и все они одержимы какой-то яростностью, стремлением вырваться из серой рутины "совка", ощущение того, что она их засасывает, хватает и тащит обратно, злые кэгэбэшники и так далее. "Звезда пленительного счастья", много вообще было таких фильмов, я смотрел несколько из них.

Реплика из зала: Простите, это про декабристов, "Звезда пленительного счастья"?

Михаил: Ну, может быть, что-то похожее, что-то тоже про звезду было. В таких фильмах всегда были позитивные герои, скажем так, спорно, то есть, с одной стороны, явно позитивные, они были красивы, молоды, влюблены, но они вели антисоциальный образ жизни. Там были негативные герои, которые служили спецслужбам и заставляли этих асоциальных героев, которые были прекрасно асоциальны, жить в жестких условиях... А самое главное было - подчеркнуть абсурдность, именно бессмысленность процесса создания вот этой единой структуры, в которую кто-то должен включаться. То есть, с одной стороны -бсурдность. С другой стороны - свобода и побег неизвестно куда. То есть "как ты относишься к Америке"? Последняя фраза этого фильма. Это очень пропагандистский фильм. И причем он не просто пропагандирует какую-то идею, он пропагандирует абсурдность любой смыслообразующей идеи в русском обществе. Вот когда мы поймем, что фильм направлен против любого смысла к объединению людей в русском обществе, вот тогда мы поймем смысл этого фильма, то есть вообще, стоит ли нам объединяться. То есть с точки зрения этого фильма единение - это вот маршировать неизвестно куда вот так вот. Отрицается вообще в русском народе, вот в этой его социальной структуре, идея солидарности. Учителя не могут быть солидарными между собой, ученики не могут быть солидарны между собой, а только вот в таком...

Дроговейко Марина (ведущая): Да, и не умеющие объединяться вокруг какой-то идеи, не имеющие формы для объединения - более цивилизованной и культурной...

Михаил: Да. Абсолютно. Но эти формы есть. И в общем-то, если посмотреть вообще - русский менталитет, его особенность как раз в том, что русский человек способен объединяться без наличия, скажем так, комиссара, который пришел сверху, без наличия четких иерархических структур. Очень часто в русской военной истории встречались случаи, когда по всем правилам военного искусства сражение было проиграно, поскольку были убиты офицеры. Однако русские солдаты продолжали сопротивляться без офицеров и часто выигрывали сражение.

Дроговейко Марина (ведущая): Ну, героизм вообще народа, любого даже, не знаю, русского, российского, особенно в таких экстремальных случаях, есть в истории любого народа.

Олег Романовский: Идея все-таки есть в этом фильме, заметьте, в финальных кадрах. Герой Джигарханяна уходит, он бросает общее дело. Но дело его живет. Помните, на этой линейке на спортивной площадке поднимают, так сказать, уже мифологизированный портрет его, хотя он ушел, он, казалось бы, исключен из жизни, все.

Дроговейко Марина (ведущая): Да, в одной из аннотаций так и написано, по-моему. То есть это уже аннотация, переходящая в пересказ фильма...

Олег Романовский: Человек ушел, а дело его продолжается.

Дроговейко Марина (ведущая): Да, после слов... и тут невозможно уже остановить школьный террор. Даже тогда, когда наконец-то разъяренные родители практически выбивают двери школы и освобождают своих детей, Джигарханян покидает школу. Но вирусом культа личности поражены уже все! То есть это одна из таких аннотаций, пересказов. Алена, пожалуйста.

Алена Богданова: Тут ребята говорили о солидарности. Мне кажется, все-таки немножко неправильно. Надо разделять солидарность и стадное чувство. Потому что то, о чем вы говорили по поводу русских воинов и русских сражений, - это все-таки солидарность. Да. У каждого было то, за что он шел. Здесь, мне кажется, на самом деле банальное стадное чувство, вот эта коллективная ответственность, которая является отсутствием ответственности: да, я вместе со всеми, мы пошли, дружно маршируем, выкрикиваем эти непонятные вещи, все у всех хорошо. И я не знаю, обратили ли вы внимание, насколько они же все это поддержали?! Рано или поздно! Те, кто сначала сопротивлялся как-то, высказывался против, а потом все пошли, все дружно туда же. И один этот несчастный мальчик, который и спер этот самый видик, выбрался...

А остальные-то, по-моему, вполне неплохо себя чувствовали.

Ведущая: Да, либо находились в оцепенении.

Алена Богданова:Ну, все пошли - и я пошел, и ничего, собственно... Все-таки, возвращаясь к параллели с "Нашими", как-то вот не сходится. Сейчас у нас, слава богу, нет пока. Денег дали и пошли.

Дроговейко Марина (ведущая): А знаете, у меня впечатление от этого, один из главных героев, мальчик, который своровал видеомагнитофон, заметьте, когда он постоянно говорит - подожди, подожди, сейчас такое заварится, вот эта записка. То есть насколько он понимал всю эту систему и ее механизм. И настолько это была игра на чувствах людей. И все повиновались и шли за таким чувством страха. А он тем не менее настолько себя вызывающе вел. Он, собственно, стал причиной такого террора, который был, собственно, следствием его аморального действия, воровства. Тем не менее он ждал. Заметьте, что, когда распадался Советский Союз, очень много мифов шло, что вот это Горбачев развалил Советский Союз. И вы заметьте, что в принципе этот мальчик, который все сделал для того, чтобы развалить вот это... Понятно, что эта система бы сама распалась, да, но он же выбежал и начал кричать: спасайте, спасайте своих детей, ломайте двери, что же вы стоите?!

Дима, движение "Оборона": Я как раз хотел сказать о том, что, посмотрев этот фильм, я еще раз убедился в том, что Союз развалили не три человека, на которых постоянно указывают. Вот, говорят, собрались ребята в Беловежской Пуще и развалили Союз. Или Горбачев, допустим, развалил Союз. На самом деле это не так. И еще раз мы убеждаемся в фильме, что все шло изнутри, все. По-иному не могло быть. В общем, все произошло не сверху, опять же, а все произошло снизу, так же, как и снизу ребята создали свой легион, так же и снизу развалили Союз. Я бы хотел еще вот на что внимание обратить - на то, как здорово сделан фильм, потому что каждый из нас, каждый из здесь присутствующих может найти себя в этом фильме. Вот мы можем спросить у каждого: к кому ты себя отнесешь? И каждый нам скажет - я, например, вот так бы поступил, я вот пошел бы, например, не стал бы писать, а я вот пошел и написал. Какое-то внутреннее сопереживание какому-то из героев все равно есть. И это здорово, когда в фильмах есть не отстраненность от происходящего, а какое-то переживание.

Олег Романовский: А вы заметили, что там еще один герой существует? Незаметный. Очень интересный парень, который курит "Беломор", помните? Вначале он представлен, что - меня не выгоняйте из школы, моя мама обещала, что не будет пить, если я закончу школу. А потом он становится неформальным лидером тех, кто выходит, когда изгнан Джигарханян, он несет это знамя, заметьте. И он уже эти идолы... Он занимает место этих формальных лидеров, он скидывает. И второй момент. Извините, я хотел заметить одну вещь. Кто сейчас в олигархах - это люди, которые стояли во главе кооперативов. Тот же Березовский, те же комсомольские вожаки, которые возглавили кооперативы. И сейчас они прекрасно благоденствуют. Кроме тех, которых посадили. И вы понимаете, что главный герой, в кавычках, который собирается ехать в Америку, он там явно сидеть будет, потому что он нарушает священный принцип собственности, за который в Америке безжалостно карают. Самые страшные преступления в Америке, помимо убийства, какие два? Это нарушение иммиграционного закона, неуплата налогов и преступление против частной собственности. Он явно попадет в ту криминальную среду, которая выкидывается.

Дима, движение "Оборона": Я хотел бы провести еще одну аналогию с романом "1984". Создание тоталитарной машины очень здорово описано у Оруэлла. И это, мне кажется, русский такой аналог, где действительно есть лидер, вокруг него собираются. Он откидывает одних, берет других, третьих. И это подано в той же гротескной манере, как и у Оруэлла.

Олег Романовский: То же самое Замятин, "Мы".

Дима Пищулин: А еще "Скотный двор". "1984". Замятин, роман "Мы". Совершенно то же самое.

Олег Романовский: Но вы заметьте, почему-то мы эту кальку накладываем только на Россию. Почему? Извините? А Китай современный, простите? А другие режимы? Это вы... напрасно нам первенство выдаете здесь.

Дима, движение "Оборона": Я хочу вернуться к метафоре, о которой Марина говорила, про Горбачева. На самом деле ситуация похожая. То есть так же, как и Горбачев дал свободу народу... но в итоге мы вернулись от комсомола к "нашистам", от КПСС - к "Единой России". От Брежнева - к Путину. И точно так же в этой школе, когда открыли ворота, да, они не разбежались все - они пошли колонной поднимать вот этот плакат. Как говорилось в другом перестроечном фильме "Убить дракона" или в книге Шварца, дракона надо убить внутри себя. А пока мы его не убьем, он так и будет воспроизводиться.

Общий разговор.

Олег Романовский: Да, совершенно верно. Я что-то не помню, я сейчас не помню фильмов в наше время, которые критически относились бы вот так к существующему строю.

Общий разговор.

Дима Пищулин: Я почему как раз вначале и сказал, что хотелось бы, чтобы этот фильм был снят сейчас, потому что сейчас я не вижу ни одного фильма, где бы автор четко, аргументированно и, самое главное, интересно преподнес бы эту позицию. Где бы поднимались хорошие, действительно острые политические темы. Да, Балабанов сейчас сделал фильм "Груз 200", где он косвенно, очень завуалированно сказал о сегодняшнем времени. Он опять сделал это эзоповым языком, сделал это про 1983 год. Я бы очень хотел, чтобы сейчас сняли так же - на собственные деньги и с хорошими актерами, с интересным сюжетом, с хорошей режиссурой фильм про сегодняшнее время. То есть так же могли бы, действительно, сделать какие-то образы, завести детей в школу, не знаю, Михалков завел их в своих "Двенадцати"...

Общий разговор.

Дроговейко Марина (ведущая): Мы заканчиваем нашу дискуссию. Очень приятно было, что этот фильм вас, так сказать, задел, вы начали фиксировать, сравнивать. Это очень лестно. Было очень много мнений по поводу того, что этот фильм - "назад в будущее" и что он не только изображает сталинские времена, но, скорее всего, и наше время; о том, что фильм деструктивный, потому что несет идею, что русские не могут объединяться, не умеют это делать в какой-то жизнеспособной форме, и что россиянам незнакомо чувство солидарности. Но все-таки были высказаны некоторые моменты обнадеживающие, что все-таки в борьбе за свои права граждане Российской Федерации готовы объединяться. Были высказаны пожелания, чтобы такие фильмы создавались сейчас и чтобы они по возможности не запрещались. И так далее. Спасибо за дискуссию. Хотелось бы просто всем нам пожелать - не создавайте себе идолов!

Олег Романовский: И еще, кстати, хочу добавить. Ребята, имейте в виду, не идентифицируйте с бытовой правдой этот фильм. Вот некоторые могут воспринять, что это иносказание, притча, может быть. Это не бытовое. Бытовой правды там нет.

Дроговейко Марина (ведущая): Да, в каждой шутке есть доля правды.