От редакции. Ни для кого не секрет, что секс в современном обществе является хорошим товаром. Он прекрасно продается, и часто к нему испытывают большой интерес. Однако важной чертой нынешнего общества является даже не сам секс, а интерес к нему, то есть значительно приятнее обсуждать, чем разглядывать журналы. Скандалы, связанные с личной жизнью политиков, существовали всегда, однако с середины 1990-х они становятся предметом публичного интереса и обсуждения. Ведь никто не смаковал подробности личной жизни президента Кеннеди, хотя про нее было известно многое. И если посмотреть на историю последних 50 лет, то можно сказать, что политика и секс встречаются в разных измерениях. 1) Некая политтехнология – с одной стороны, многие используют личную жизнь политиков, чтобы их скомпрометировать, с другой – сами политики часто "сливают" подробности личной жизни прессе, чтобы получить определенное паблисити. 2) Как общая часть культуры – на протяжении ХХ века сексуализация культуры сменяется неким морализаторством и наоборот. Отсюда и осуждение обществом всего связанного с сексом в публичной жизни, или напротив самое горячее приветствие. В конце концов, Клинтон после скандала с Левински стал еще популярнее, чем был до того. 3) Наконец, это сама "сексуальная политика" – принятие или непринятие геев, толерантность к разного рода меньшинствам и т.д. О политике и сексе в связи с очередными скандалами (Волочкова, Берлускони и т.д.) рассуждает политик и блогер Мария Сергеева.

* * *

Одновременно идут два процесса. Первый – личная жизнь политика перестает быть его личной жизнью и становится публичной c самого раннего возраста. Например, сегодня 9-10-летние дети заводят аккаунты «ВКонтакте», в «Одноклассниках», где выкладывают свои фотографии. И мы с самого начала можем видеть, с кем они дружат и встречаются в 10 лет, в 12, в 15, в 18, в 25. И когда уже в 40-50 они приходят к каким-то серьезным должностям, то все эти вещи могут всплыть. Например, не так давно одного судью уволили за компрометирующие снимки с вечеринки с бутылками алкоголя. Понятно, что когда люди делают эти снимки, они думают, что они такие же простые граждане, как и все. Но общество относится к этому по-другому. И, по-хорошему, как только ты становишься публичным персонажем, первое, что ты должен сделать, это зачистить из всех социальных сетей Интернета любые снимки своей частной жизни, которые можно трактовать как-то иначе, чем авторизованные тобой фотографии.

Второй процесс, который происходит одновременно с первым, - изменение морали в обществе. Причем здесь мы, наверное, вслед за западными странами идем от некоего раскрепощения к, по крайней мере, публичному пуританству. Сексуальные скандалы 1990-х годов, где прокурор занимался известными делами в обществе двух женщин легкого поведения, сейчас бы вызвали куда больше шума. А тогда, как мы помним, несмотря на то, что его сняли, пленку показали в прямом эфире, и не было никакого общественного осуждения. Наоборот, реакция общества была, в общем-то такой: во дает мужик, или: ну мы-то знаем, все же так на самом деле делают. В сегодняшней ситуации подобного рода скандал не просто привел бы к отставке, но очень сильно повлиял бы на репутацию человека.

Если раньше среди политиков было принято выставлять свою личную жизнь напоказ, то сегодня этого нет. Вспомним, например, успех политика Бориса Немцова с его весьма сложной личной жизнью, которую он и не скрывал. Сейчас он жалеет, что в те времена было модно быть мачо, общаться с разного рода женщинами. Теперь у нас тренд на то, что общество все это осуждает. И в этом смысле, конечно, чем дальше, тем сложнее быть политиком. Дмитрий Медведев, наверное, является идеальным образцом политика, который познакомился со своей женой еще в школьном возрасте, и ни к чему в данном случае нельзя придраться. Даже если бы он с самого начала заводил аккаунт в «Фейсбуке», в «ЖЖ», в «Одноклассниках», все равно все бы видели, что у человека идеальная, безгрешная личная жизнь.

С одной стороны, сексуальных скандалов будет все больше именно из-за того, что больше и больше распространяться будет информации по Интернету – и чем дальше, тем больше в политике. С другой стороны, это связано не с сексуализацией, то есть каким-то интересом к сексуальной жизни политика, а именно с изменением коммуникативных рамок, в которых мы живем.

В процессе перехода к пуританству Россия плетется где-то в хвосте Европы. То есть, когда у них в 1980-е годы была культура диско, потом в 1990-е началась культура рейвов, была мода на какие-то легкие связи, а мы к этому тоже подошли с опозданием в 5 лет. Понятное дело, у нас были 1990-е, перестройка. А когда у них это всё стало стихать, и появилась мода на сохранение девственности до брака, осуждение и порицание, если у человека много девушек или у девушки – молодых людей, то у нас тоже с опозданием примерно лет на 5 эти тренды появляются. Например, если раньше олигархи вполне откровенно в Куршавеле или на каких-то модных курортах развлекались, и в глянце это подавалось как некий понт, достижение, то сейчас наоборот это принято скрывать, а на курорты ездить с женами, с семьями и показывать, какой у тебя образ жизни.

И изменение отношения к Сильвио Берлускони в Италии – часть этого тренда. Мачизм уже не в моде. Секс с несовершеннолетними, по-моему, в любой стране уголовно наказуемое деяние. Поэтому его можно судить прежде всего как гражданина и уголовника, а не как человека при исполнении обязанностей. Можно просто задать вопрос: занимался он с несовершеннолетней сексом в качестве мужчины или в качестве премьер-министра. Думаю, ответ очевиден: он занимался сексом в качестве мужчины, поэтому судить его нужно, безусловно, как мужчину. Какое же тут превышение служебных обязанностей?