Отечественный культурный ландшафт - вернее то, что от него осталось после десятков лет его советской эрозии, - дан нам в условиях и оптике империи. Весь отечественный культурный ландшафт - ландшафт имперский . Но есть и общая проблема - как живет ландшафт в условиях империи, что для культурного ландшафта империя и что для империи культурный ландшафт.

Следует сразу обозначить и отвергнуть две полярные позиции.

Согласно первой, именно империя и создает выдающийся процветающий культурный ландшафт; примерами обычно служат загородные парки Петербурга (действительно прекрасные образцы культурного ландшафта, но в модусе парка, редкой для культурного ландшафта и не могущей преобладать в нем), сам Петербург времен империи, некогда процветавшие поселения вдоль государственных трактов, да и Версаль, Сан-Суси и мн. другое в разных странах (хотя это скорее фокусы ландшафта, нежели ландшафт как таковой). Характерно, что примеры процветания ландшафта больших территорий редко приводятся или приводятся для мягких империй вроде Австро-Венгрии (которая вообще в двух дополнительных отношениях была федеративной империей); кроме того, нередко смешивается хозяйственная продуктивность территории с жизнью культурного ландшафта; район процветающей монокультуры с жесткой структурой социума и пространства может не являться ландшафтом. Процветание же культурного ландшафта на больших площадях (или даже всей территории) Российской империи вызывает большие сомнения, а вот само его существование на большей части территории - не вызывает (ср. сохранение обычного права у крестьянских общин).

Согласно второй точке зрения, культурный ландшафт, для которого существенно и даже атрибутивно саморазвитие, просто невозможен в условиях империи, исключающей всякое пространственное (впрочем, как и всякое иное) развитие. Лучшего примера, нежели СССР, здесь нет; на территории СССР был практически уничтожен доставшийся ему от предыдущих эпох культурный ландшафт; хотя справедливости ради отметим, что кое-какие достижения в области садово-паркового (ландшафтного в узком смысле) зодчества советская эпоха имела и осуществляла очень крупные территориально проекты, создавшие сложные пространственные системы, хотя они и не являются ландшафтами. СССР создал свой тип пространства - советское пространство, которое является не ландшафтом, а антиландшафтом. Позитивные же примеры процветающего неимперского культурного ландшафта в изобилии - европейские страны (где, однако, культурный ландшафт энергично субсидируется, в частности посредством субсидий фермерам и вообще сельскому хозяйству; каков он был бы без субсидий - вопрос непростой, однако культурный ландшафт существовал, судя по всему, здесь и до эпохи субсидий).

Взглянем на проблему шире.

С точки зрения культурного ландшафта империя - это прежде всего большое и одновременно разнородное, дифференцированное пространство, включающее много разных типов культурного ландшафта, много разных ландшафтных регионов, причем объединенных в целое внешним для этих ландшафтов образом. Иногда - очень часто - в империи выделяется привилегированная часть, наделенная властными полномочиями (метрополия), ландшафт которой опять-таки иногда служит образцом. Но не исключено, что некоторая привилегированная часть имперского пространства сама выстроена по внешним образцам. В общем при упорядочении имперского пространства нередко действует образец-прототип, безотносительно того, привязан он к территории внутри империи или вне нее. Империя - это трансляция некоторого образца на все пространство. Еще шире проблема разворачивается при понимании империи как машины трансформации ландшафтного разнообразия (не только, но мы заняты исключительно ландшафтом) в ландшафтное однообразие, свертывания и усечения разнообразия. Империя всегда сокращает разнообразие культурного ландшафта, как исходного доимперского (хотя иногда это сокращение приводит к созданию вполне продуктивных хозяйственно ландшафтов), так и потенциального, каковой существовал бы на территории в отсутствии империи. Очень часто это достигается трансляцией нормы или образца, реального или символического. Нет нужды приводить примеры, достаточно указать на регулярную планировку поселений в екатерининскую эпоху или почти полную стандартизацию жизненной среды в советскую эпоху (и в том, и в другом случае вплоть до топонимики). По всей России (во многом и по всему СССР и за его пределами) стоят однотипные, а то и одинаковые кварталы и/или микрорайоны, сами жилые дома - немногих серий, типовые школы, поликлиники и проч. Поселения однообразны и однотипны, что явно поражает взор непредубежденного наблюдателя. Нет нужды говорить, что стандартная ландшафтная среда (это отнюдь не ландшафт!) с малым числом деталей, семантически не проработанная просто вредна для жизни1. Почти карикатурен пример бесплодной попытки реорганизации сельского хозяйства северной половины Европейской России по образцу продуктивного хозяйства Кубани и прочего Юга с высоким естественным агроклиматическим потенциалом; так, на Севере гигантские поля оказались не вписанными в природный ландшафт и контрпродуктивными в прямом смысле. Этот перенос образца ускорил кризис сельской местности т.н. нечерноземной зоны, - и это тоже скорее общее правило: навязывание стандарта, перенос образца из иного места - источник кризиса. Широта транслируемого образца может быть любой - от планировки и обустройства селения в целом до какого-либо узкотехнического навыка. Независимо от целей такая стандартизация приводит к конфликту новой антропогенной среды и остатков прежнего культурного ландшафта и природной основы ландшафта. Империя - пространство разнообразия, превращаемого в однообразие. При этом мотивы могут быть совершенно различны и притом могут быть как отрефлектированы, так и не рефлектироваться - от удобства управления однообразными объектами до трансляции образца в силу приписывания ему совершенства либо даже его сакрализации (имперское пространство сакрализовано, особенно в особых местах, - об этом надо писать отдельно).

Империя свободно оперирует материалом ландшафта, может перемещать его на любые расстояния и в состоянии создавать новые ландшафтные формы и даже регионы, иногда достаточно значительных размеров. Примеры дают как уже упоминавшиеся парки, так и опыты интродукции культурных растений; правда, огромные массивы грузинского чая были относительно осмысленны лишь при закрытой экономике, и после распада СССР, когда на рынки России и других стран хлынул нормальный чай, их пришлось уничтожить, все еще идет перестройка хозяйства всей Западной Грузии. Проблематизированы и огромные регионы монокультуры хлопка в Средней Азии, следствием которых и явилось уничтожение Аральского моря. Однако показательно, что раз в составе государства РФ не оказалось хлопководческих районов, то предпринимаются (заведомо бессмысленные) попытки интродукции культуры хлопчатника в Астраханской области; имперская логика пространства РФ сохраняется2. Такие опыты иногда приводят к любопытным результатам и далеко не всегда должны оцениваться отрицательно. Империя здесь имеет преимущество последовательности и возможности не считаться с неудачами в силу иногда практически неограниченных ресурсов, в том числе и времени. Просуществуй СССР еще два десятка лет - и мы наблюдали бы безумный грандиозный проект поворота северных рек на юг; огромные изменения в ландшафте последовали бы неукоснительно, были бы затоплены культурные ландшафты освоенных берегов и проч.; впрочем, б ольшие утраты понес культурный ландшафт при строительстве ГЭС на реке Волга; многие поселения были перенесены, но сам культурный ландшафт так просто не переносим. Подчеркну, что для империи культурный ландшафт не является ценностью - особенно чужой ландшафт; им легко жертвуют во имя иных целей. Точнее сказать, что не "не является", а просто не существует как таковой, культурный ландшафт для империи онтологически не дан как существующий. (Возможно, не только для империи - но это иная тема.) То же самое относится к нынешнему государству РФ3.

Именно возможность чрезвычайной концентрации ресурсов огромной территории, иногда и всей империи, для осуществления территориально локальных проектов - особенность империи. Пример дает все тот же Петербург; напомню, что все время его создания во всей империи было запрещено каменное строительство. Был целенаправленно создан ландшафтный шедевр (имея в виду город с пригородами), но без статуса центра империи Петербург обречен на разрушение, особенно при переносе туда столицы страны (представьте эстакаду над всем Невским с многоуровенной развязкой на Дворцовой площади); единственный шанс спасения Петербурга - превращение в музей мирового значения, мировой музей империи, империи как таковой4. По-видимому, по концентрации ресурсов с ним сопоставим Арзамас-16, который, однако, терминологически точно является антиландшафтом5 и также не может быть сохранен (в безопасном состоянии) без особых мер и внешней помощи. Однако сопоставимый по относительному размеру Новгород, учитывая разницу эпох, был создан неимперской политической системой. В отличие от Петербурга, расцвет Новгорода не достигался за счет концентрации ресурсов подвластного культурного ландшафта, а был выражением развития этого ландшафта, освоения огромной территории. Не говоря уже о ландшафтах многих стран Европы. Концентрация ресурсов империи может быть и разрушительной для ландшафта, скорее даже разрушительной.

Такого рода ситуации дают основание для ландшафтной апологии империи, поскольку иным путем такие шедевры созданы быть не могут: очень крупные проекты дореволюционной России, основанные на частных состояниях, все же не сравнимы по размеру: современные же крупные состояния совершенно не тратятся для создания особых ландшафтов. Ландшафт вытеснен с поля Большой Культуры и сведен к "ландшафтным работам", то есть благоустройству земельного участка от стен здания до забора участка; ничего не слышно о том, что некий олигарх или корпорация захотели создать новый частный парк на уровне Петергофа или Царицына. Однако потребовавшее огромных ресурсов создание курортного района Большого Сочи в советское время не привело к значимым результатам; изумительный и очень богатый возможностями природный ландшафт был освоен не оптимально и притом поверхностно - только узкая приморская кромка.

За счет контраста культуры ядра империи и ее периферии унификация может сыграть и относительно положительную роль: единый стандарт образования в Российской империи и СССР в целом, особенно вначале, повысил общий уровень образования. Однако этот же в общем высокий стандарт неизбежно приводил к конфликту с культурным ландшафтом во всяком месте, где действовали носители этого стандарта, поскольку он не включает представления о ландшафте - ни прямо, ни косвенно - и совершенно исключает представление о ценности местной специфики, географическом положении как ресурсе и проч. Возможно, самым разрушительным для культурного ландшафта на территории бывших Российской империи и СССР была сама система отношения к ландшафту, немалая часть которой формировалась образованием. Империя действительно несет цивилизацию - общее место - но ценой потери специфики конкретных мест. Как соотнести разрушающее ландшафт типовое жилищное строительство в регионах, где есть свой стиль архитектуры, с насаждением театров или зоопарков, или централизованное водоснабжение, но с утратой культуры колодца (примеров масса): что же ценнее для культурного ландшафта?

Империя есть централизация. Это аксиома. И в частности, это означает, что империя как насос выкачивает все мало-мальски способное население и концентрирует его; периферия остается без должного креативного потенциала. Но и посланцы центра уже не могут заменить местных профессионалов, поскольку не владеют местной спецификой. Деформация и разрушение ландшафта может достигаться в империи только за счет такой ротации кадров. Централизация имеет и иное последствие для ландшафта - позитивно оценивается все моноориентированное на центр. Поскольку культурный ландшафт лишен данной особенности - его негативная оценка неизбежна. Империя разрушает культурный ландшафт, даже не подозревая о его существовании.

Империя может практически преобразовать до неузнаваемости любое конкретное место и создать в нем шедевр - но заведомо не может стимулировать творчество в области культурного ландшафта на всей своей территории; я не имею в виду роль имперских структур в распространении инноваций, в том числе и связанных с ландшафтом. Очень существенно, что ландшафтное творчество империи - помимо чисто оборонительно-фортификационных сооружений-поселений и транспортных магистралей (а это всего лишь компонент ландшафта) - ограничивается двумя очень особыми формами ландшафта. Это города и парки. Но тут есть каверзные вопросы, поскольку парк - в отличие от ландшафта - дает нам только фрагмент жизни (культурный же ландшафт предполагает полноту человеческой жизни6), какие-то немногочисленные группы живут в парке как ландшафте - напр. великокняжеские семьи в парках Петербурга - за счет внешнего притока ресурсов и использования труда тех, чей жизненный мир явно далек от ландшафта.

С городом все еще сложнее. Строго говоря, город - неимперское по сути и смыслу образование, хотя империя и не может обойтись без городов. Обратное неверно - города могут обойтись без империй. В нашем советско-росссийском материале тут большая трудность - все города не вполне города (скоро последует эссе на тему), что вряд ли стоит переносить на любую империю - Лондон несомненно был городом, как и Лиссабон. Вопрос даже сложнее - центры империй как города могут и не слишком отличаться просто от городов. Но империя, выделяя уникальность своей столицы, стандартизует свои города, принимая столицу как образец или делая это как-то иначе (иногда и сочетая оба пути, как это было в СССР. В любом случае империя унифицирует культурный ландшафт своих городов, иногда превращая его в полную противоположность. Такие ультрасоветские города, как Норильск или Арзамас-16, - несомненно лишены культурного ландшафта, это антиландшафты. Советизация российских городов была и их деландшафтизацией.

1 См. Каганский В.Л. К феноменологии урбанизированных ландшафтных сред // Городская среда: проблемы существования. М.: ВНИИТАГ, 1990.

2 Каганский В. Российская Федерация как империя // "Русский журнал", 13.12.04.

3 Каганский В. Государственный образ пространства // "Русский журнал", 20.06.05.

4 Каганский В.Л., Родоман Б.Б. Петербургские сюжеты // Каганский В.Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство. М.: НЛО, 2001.

5 Каганский В.Л. Особая точка // "Знание - сила", 1997, # 7.

6 Каганский В.Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство. М.: НЛО, 2001.