О необходимости строительства нового университета в городе Сарове (Арзамасе-16, Москве-300, Кремлеве), столице закрытых территорий России.

Или: О необходимости Кремлевского университета - образовательного проекта нового поколения.

Ситуация

Город Саров, ядерная столица России, находится сегодня на развилке.

Уникальный научно-технический центр, один из самых образованных городов России, обладающий городской средой высокого качества, начинает преобразования. Точнее, с ним, с городом, начинают производить преобразования - неизбежные, давно назревшие и притом драматические и весьма рискованные.

Многолетнее существование Сарова в качестве закрытого объекта, опекаемого Москвой, подошло к концу. Задание родины (создать бомбу, обеспечить стратегическую безопасность страны) выполнено. Внимание центра понемногу ослабевает; город все менее интересен федеральной и региональной властям.

Изнутри Саров давно превратился в кадровую ловушку, отсеивающую специалистов строго по профилю: в нем находят перспективную работу только инженеры-физики. Гуманитарию в нем делать нечего. В результате за колючей проволокой растет город-флюс, живущий "однополушарно", страдающий всеми недугами профильного существования.

Предстоит выбор: жить ли Сарову и дальше по инерции, в формате колонии физиков, которая постепенно деградирует как городская среда, или искать идеи, способные придать развитию города новый импульс?

"Однополушарная" болезнь - общий недуг закрытых городов. Как правило, это "разовые" объекты, которые в свое время были поставлены в места, максимально удаленные от центра. Теперь эти города-капсулы разрушаются и деградируют в профессиональном и социальном плане.

По мнению экспертов, необходима их масштабная гуманитаризация.

Отличие Сарова-Кремлева от общей картины заключается в том, что он был построен не в тайге или тундре, но на уже освоенном, более того, исторически важном месте. Здесь расположен знаменитый монастырь, места подвига преподобного Серафима Саровского. Сегодня начинается их восстановление. И уже сейчас очевидно, что монастырь, в отличие орт наукограда Сарова, ожидают существенный рост и развитие.

Это, кстати сказать, обещает еще одну градоустроительную проблему: в пределах закрытой территории начинают взаимодействовать два центра федерального значения, заведомо конфликтных, уже обозначивших противостояние друг с другом.

Так рисуется уже упомянутая развилка: либо город Саров найдет формулу конструктивного взаимодействия своих полярных составляющих, ядерного центра и монастыря, либо распадется на части, между собой не сообщающиеся. Этому городу нужен особый рецепт выживания, тем более развития.

Еще одно отличие Сарова от остальных объектов ядерного архипелага в том, что структурные реформы начинаются в нем с существенным опозданием. Возможно, так сказался его скрытый столичный статус. Его жителям до последнего времени удавалось обороняться от преобразований новейшей эпохи. Этот город называют "островом социализма" - как сторонники реформ, так и их противники.

Сегодня оборонительные редуты более не действуют. По мнению госкорпорации "Росатом", головного ведомства, которое занимается закрытыми городами, откладывать реформы далее нельзя.

Что такое рыночные реформы, примерно ясно, мы все через это прошли. Есть определенный опыт проведения реформ в закрытых городах и объектах, подобных Сарову. Следует признать: большей частью это негативный опыт.

Это добавляет драмы нынешней ситуации вокруг Сарова.

Вопрос в том, как проводить реформы, что является их конечной целью, какова стратегия реформаторов?

В принципе, это общие вопросы, их можно адресовать не одному только городу Сарову-Кремлеву. Это особенно актуально сегодня, когда вопросы стратегии вышли на первый план. Не только секретный город Кремлев, но и собственно Кремль озаботился долгосрочной перспективой. Вопросы сиюминутные и злободневные отступают на второй план перед задачей развития, стратегического, обращенного в будущее проекта.

Здесь обнаруживается известная методическая трудность: последние годы Россия жила в режиме короткого прогноза и отвыкла от полетов (мысли) в далекое будущее. Сегодня горизонт прогноза ощутимо отодвинулся. Новые предложения, в том числе саровские, должны это учитывать.

Стратегическое предложение, касающееся будущего Сарова, сформулировано. Его поддерживают и в самом секретном городе, и в Москве, в ведомстве "Росатома".

Это - город-университет .

Университет

Как уже было сказано, Сарову, дошедшему в своей многолетней изоляции до состояния города-флюса, в первую очередь необходим гуманитарный проект, уравновешивающий его естественно-научное полушарие.

Оптимальным видится размещение на его территории, между ядерным центром и монастырем, инновационной образовательной площадки. Подобного рода "пограничный" университет способен свести в одно целое полярные составляющие Сарова и вывести его на новый виток развития.

В создании специализированной высшей школы, - универсальной, способной разомкнуть кадровый замок, стать новым градообразующим центром, - видится стратегический выход из той сложной ситуации, в которой сегодня оказался Саров.

Помимо прочего этому соответствует статус Сарова-Кремлева - потаенной столицы, во многом остающейся белым пятном на исторической карте России.

Этот город сам по себе представляет объект уникального гуманитарного исследования.

История Сарова даже в первом наблюдении весьма необычна. Древняя столица языческой мордвы, разрушенная в XIII веке, и по сей день не исследованная. Поверх нее - знаменитый монастырь, места подвига преподобного Серафима Саровского. В свое время это был второй по значению в России (после Троицы) паломнический центр. Монастырь был разорен в 20-е годы XX века. Поверх монастыря после революции была организована столица обширных тюремно-лагерных территорий. После войны на вершине исторического "бутерброда" встал научно-исследовательский и оборонный центр мирового значения, город-невидимка, у которого переменилось не менее пяти названий, от Кремлева до Сарова.

И этот "кремлевский бутерброд", исторический феномен, достойный самого пристального рассмотрения, по причине перманентной секретности до сего дня остается не распакован.

Сегодня граждане города Сарова и их московские единомышленники создали исследовательскую группу по изучению гуманитарного наследия Сарова-Кремлева. Эта группа предложила оригинальную концепцию закрытой саровской истории. Их версия заинтересовала специалистов, она развивается, постоянно пополняется новыми подробностями. Проект нашел поддержку в Москве, среди столичных гуманитариев, что весьма актуально, поскольку силами одних только энтузиастов-физиков серьезный гуманитарный проект не поднять. Проекту сочувствуют многие: в числе его сторонников академик Сарабьянов, профессор Глазычев, философ Генисаретский и другие деятели науки и культуры.

Идею готовы поддержать в Минкульте, в рамках программы "Город XXI века".

Следует отметить, что о необходимости Кремлевского университета речь заходила и раньше, и не однажды. В принципе, это давняя мечта отцов-основателей ядерной империи, в частности академика Харитона: идеальный город, "русский Кембридж", где профильные задачи физиков решались бы в оболочке полноценного гуманитарного образования.

Итак, идея, многолетняя, по многим позициям разработанная и многими поддержанная, - есть. Есть концепция развития, есть стремление горожан построить свою жизнь по-новому. Есть реальные предпосылки для уникального проекта Сарова-Кремлева как города-университета.

Но возникают трудности. Наверное, неизбежные.

Ведомство

"Росатом", в чем преимущественном ведении находится стольный град Саров, поддерживает университетский проект, но понимает его по-своему. Ведомство разрабатывает проект Федерального ядерного университета (ФЯУ). Задуман специализированный вуз-архипелаг: головная организация в Москве (МИФИ), опытные площадки по всей стране. Одна из основных - в городе Сарове, где расположены основные научно-исследовательские мощности "Росатома".

Проект значительный по масштабу и в стратегическом плане, безусловно, важный. Но достаточно ли его для Сарова, для его качественного преобразования? Тем более для давно назревшей и актуальной гуманитаризации наукограда? Нет, несомненно, недостаточно.

В первую очередь потому, что это проект инерционный, профильный. Он только усугубит уже имеющийся кадровый дисбаланс в городе физиков.

Еще одна сложность в том, что проект ФЯУ ориентирован на развитие концепции "мирного атома". Он будет готовить инженеров для производства ядерных реакторов. Идея долгосрочная, поддержанная устойчивым спросом, экономически выверенная, - но имеющая мало отношения к Сарову, городу физиков-оружейников.

Это внешний проект, заведомо ориентированный на практические, сугубо ведомственные цели. Справится ли он с задачей преобразования Сарова, исследования его необычной истории и очевидным, хотя и не задействованным по сей день гуманитарным потенциалом? Безусловно, нет.

Предполагается, что в рамках ФЯУ будет действовать гуманитарное отделение, но этого очевидно недостаточно для решения заявленных масштабных задач.

Собственно, их решение не есть задача "Росатома". В Кремлеве по определению должен быть реализован межведомственный кремлевский проект, новый по своему качеству, гуманитарно обеспеченный, рассчитанный на долгосрочную перспективу развития.

Город-университет - это комплексное задание, из того рода заданий, к решению которых мы сегодня только готовимся приступать, расширяя горизонты прогноза и проекта. Гражданское, социально ориентированное задание, университетское в прямом смысле слова. Предъявлять такое задание одному "Росатому" некорректно и бесперспективно. Это задание федерального формата, организуемое на уровне государственной программы.

География без истории

Есть еще одна принципиальная проблема. К сожалению, сложившиеся за последнее время подходы в области образования препятствуют подобного рода универсальным проектам.

Есть целый комплекс неблагоприятных тенденций в развитии высшей школы, многими отмечаемый и осуждаемый, а именно - ее коммерциализация, "деловой" подход к обучению как таковому. Знание приравнивается к сумме заранее известной информации, которой обладает (продает) преподаватель и которую приобретает (покупает) студент.

Знание, не прирастая, дробится и расходуется. География оказывается без истории.

В результате мы тратим знания так же, как газ и нефть. Это своеобразная проекция в область образования того господствующего сырьевого подхода в экономике, который давно себя дискредитировал.

Остро требуются комплексные инновации, не декларативные, а реальные, в том числе в области образования.

Показательно, как эта общая ситуация сказывается на конкретном саровском примере. Тяжелее всего разговор о гуманитарном университете, о центре уникального исторического исследования идет с историками.

Или так: реакция историков на саровский проект противоречива. Одни заинтересованы, но свой интерес обозначают неофициально, другие не верят в возможность масштабного сюжета на провинциальной площадке, к тому же неведомо, где находящейся. О реакции третьих чуть ниже. Так или иначе, разговор с историками идет непросто.

Возможно, такова первая реакция специалистов: история закрытого города им толком неизвестна. (А как она может быть известна, если место закрыто, если только в 1993 году в Сарове появились первые археологи, и, кстати, пробыли в нем недолго?)

Представляется, однако, что дело тут не в одной только профессиональной осторожности. Ход дискуссии показывает, что сама постановка вопроса о новом историческом сюжете - целостном, имеющем перспективу градообразования, - для нынешнего поколения историков непривычна и дискомфортна.

Современный историк уходит от задачи обобщения исторического материала, прячется в детали и подробности, сумма которых может пополняться бесконечно. В результате ученый превращается в коробейника, у которого в мешке довольно фактов для любой версии или концепции.

Это и есть третий ответ столичных специалистов (увы, самый распространенный) на призывы саровских коллег: не волнуйтесь, друзья, мы напишем вам историю - любую, достаньте только денег, организуйте место и проч.

И в этом сказывается не одно только корыстолюбие продвинутых спецов, по нынешним временам понятное. Особенно для академической науки, сидящей на голодном пайке. Показательна сама установка на то, что все уже известно, все концепции написаны и нужно только правильно ими распорядиться.

Настоящее варварство

Все это достаточно закономерно и заслуживает одного общего диагноза. Если выставлять такой диагноз - жесткий, максимально определенный, то все трудности, с которыми столкнулся "кремлевский" университетский проект, можно определить одним понятием: варварство. Мы переживаем эпоху, которая по многим позициям соответствует классическому варварству, только выступающему в современной упаковке.

То, что мы разучились строить города, - не то что строить, но даже мыслить, проектировать будущее городами, - есть проявление варварства.

Вопрос стоит достаточно жестко: жизнеспособен ли российский город вообще, и в частности - как явление культуры, как развивающаяся и развивающая надстройка, как умное пространство?

Сегодня, в нынешней системе ценностей, городская надстройка становится излишней. Но если не развивать город, если оставлять без внимания его цивилизационный потенциал, то это будет означать конец города. Города - как цивилизационного приема, как места культурной эстафеты, передачи сложного знания от одного поколения другому.

Этот конец города есть признак несомненного (вернувшегося) варварства.

То же и об университете. Мы разучились строить университеты. Многочисленные образовательные начинания, именующие себя университетами, но на самом деле являющиеся местами более или менее организованной продажи знаний, есть проявления варварства.

В этом суть развилки, перед которой оказался славный город Саров-Кремлев, да и собственно Кремль. В какую сторону мы движемся и куда должно двинуться сегодня ввиду открывшихся новых горизонтов прогноза, проекта и действия? В городскую, университетскую, или в обратную сторону, против хода истории?

Нынешнее наше состояние в высшей степени противоречиво. Мы затеваем модернизацию, долгосрочные преобразования, отстраиваем правовые конструкции для их обеспечения - и при этом разрушаем города как структурную опору реформ.

Это еще один печальный диагноз, подтверждаемый многочисленными примерами: Россия теряет города и, стало быть, деградирует как цивилизационная площадка. Можно ли на этом фоне всерьез говорить о стратегической модернизации страны, тем более о выходе ее на лидирующие позиции в мире, если даже ее ученое сословие исповедует варварские принципы? Не говоря уже о бизнесе, не столь ответственном в долгосрочном плане?

Нет. Невозможно планировать развитие, инновации и лидерство, опираясь на квазифеодальные практики, "противугородские" и "минус-университетские" реалии.

Развилка, перед которой оказались Кремлев и Кремль, проста: либо инерционное (варварское) продолжение политики выживания, или переход к качественно новому (университетскому) проекту развития и соответствующей теории и практике.

Саров-Кремлев и его проект развития может послужить в этом конкретным примером.

Сможет ли столица ядерного архипелага стать городом-университетом, образовательной площадкой нового типа? Для этого у него есть определенные потенции, существенный кадровый и социальный ресурс. К сожалению, инерция ведомственного существования, привычка Москвы видеть в Сарове один лишь технологический придаток ядерного ведомства может помешать его университетскому проекту. В этом случае Саров рискует остаться городом-флюсом, поселением при заводе без перспективы полноценного развития.

Реформирование Сарова-Кремлева есть сложная и притом актуальная и важная (никак не местного значения) задача. То, как этот город пройдет развилку, перед которой сейчас оказался, покажет со всей очевидностью, в какой эпохе мы сегодня пребываем.

Если реформы ядерной столицы будут производиться тем методом, который стал у нас привычен в последние годы и который не учитывает ничего, кроме сиюминутной экономической целесообразности, этот город, как средоточие высокого научно-технического потенциала, как один из самых необычных (нераспакованных) проектов в истории России, как ее цивилизационный форпост, попросту исчезнет.

Стало быть, мы остаемся в варварской, доуниверситетской эпохе.

Вопрос в том, способны ли мы преодолеть постсоветскую инерцию и совместить интересы рынка с перспективой нового гуманитарного исследования и полноценного гражданского развития. Способны ли мы совместить физику, историю и географию. Только в этом случае может состояться целостный университетский ("кремлевский") проект как оптимальная стратегия долгосрочного развития города и страны.