Русский Журнал: Как прошла встреча "Валдайского клуба"? Какие вопросы рассматривались на форуме и на встрече с президентом?

Александр Рар: В этом году, как мне кажется, была выбрана самая актуальная тема - энергетическая политика, вопросы энергетической безопасности, перестройка глобальных энергетических рынков, роль России в новом энергетическом глобальном мире. "Валдайский клуб" проходил в Ханты-Мансийске, в энергетическом центре России. Мы провели там три дня, смотрели, как там добывают нефть, разговаривали с менеджерами "Роснефти", общались с губернатором, с его заместителями и дискутировали на тему "Новая энергетическая супердержава Россия". Однако на встрече с президентом России в Москве Владимир Владимирович Путин попросил нас не пользоваться термином "супердержава", поскольку, с его точки зрения, это слово подразумевает определенный пресс в отношении Запада и вызывает негативные эмоции. Вообще, понятие "энергетическая супердержава" - это выдумка западных политологов с целью возобновить идеи конфронтации прошлых лет. В то же время Путин подчеркнул, что в России есть все главные источники сырья, которые нужны миру, и их значительно больше, чем в других государствах, и Россия, конечно, не позволит, чтобы "какие-то куски откусывали другие" в ущерб России. Российская Федерация хочет сотрудничества с другими странами, но открытого и взаимовыгодного. Путин отметил, что энергетический альянс с Азией развивается очень динамично и что не ожидал, что Шанхайская организация сотрудничества так быстро наберет вес и станет столь значительной во всех вопросах, кроме военных. Он сказал: "Мы не военный блок, этого не будет. Но во всех других отношениях Шанхайская организация сотрудничества становится фактически крупнейшей организацией мирового масштаба". Хотя этого не было сказано, я бы интерпретировал это заявление как продвижение к многополярному миру.

РЖ: Что из сказанного президентом принципиально важно для европейской политики?

А.Р.: Путин высказал достаточно много критики в отношении Европы. Когда его спросили, в чем, по его мнению, состоит суть конфликтов и недопонимания между Европейским Союзом и Россией, это выдумка журналистов, просто незнание истории или старые стереотипы, нежелание дружить друг с другом, Путин ответил, что идет конкурентная борьба между Европой и Россией. Россия поддерживает становление Европейского Союза как мощного экономического и политического актера и стабильность в Европе. Это хорошо, что будет Объединенная Европа, но нужно иметь в виду, что и у России есть свои интересы и она хочет работать на европейских рынках, но есть ощущение, что Россию на эти рынки не пускают, что существует дискриминация в отношении России, "нам говорят одно, а делают другое". По словам Путина, на "восьмерке" ему удалось убедить своих коллег в необходимости изменить правила глобальной энергетической политики, отойти от принципа 90-х годов, когда все внимание было сосредоточено на схемах или хартиях, которые были направлены на удовлетворение интересов и амбиций потребительских стран. Сейчас, в новую эру энергетической безопасности, на передний план вышли также интересы стран-экспортеров. Экспортеры хотят знать, кем и в каком количестве их газ будет покупаться. А при нынешней системе либерализации рынка в Европейском Союзе у России нет гарантий, что тот газ, который Европейский Союз будет заказывать, действительно дойдет до того потребителя, который России нужен, и что могут быть сбои, где-то могут быть проблемы в этом отношении. России тоже нужны гарантии, так же как и европейцам.

Взаимоотношения России и Азии в плане энергетического сотрудничества была одной из главных тем заседаний "Валдайского клуба". Многие западные эксперты, особенно американцы, англичане, приводили свои цифры, которые говорили о том, что Россия на ближайшее десятилетие не сможет поставлять газ и нефть в Азию в необходимом объеме, что российско-китайская дружба - это фикция, что Россия настолько завязана и настолько зависит от европейских рынков, что должна не угрожать Европейскому Союзу какими-то новыми силовыми методами, как выражались некоторые западные участники, а понимать, что она очень зависит именно от потребителей. Российские выступающие, которые, возможно, в 90-е годы были достаточно влиятельны в России, тоже подчеркивали, что российская нефтяная и газовая империя дутая, что все может лопнуть как мыльный пузырь, когда цены на нефть и газ упадут. России нужно вкладывать огромные деньги в инфраструктуру, в поддержание транспортных путей, в добычу нефти и газа, и сегодня деньги у России есть, а завтра их может уже и не быть. И поэтому без радикальной перестройки всей инфраструктуры, Россия не сможет дальше продолжать качать нефть и газ, как это делается сейчас. Но со стороны менеджеров, а мы встречались с президентом "Роснефти" Вайнштоком, была высказана противоположная точка зрения, и Путин тоже подчеркнул, что трубопроводы строятся, за два месяца построено 200 км трубы. "Мы построим, - сказал он, - вы увидите, у нас такие запасы углеводородов, о существовании которых мы сами не подозревали".

Другой момент, который был очень интересен, - это то, что официальная российская сторона четко заявила западным экспертам, что на самом деле Россия не хочет становиться чемпионом по экспорту газа и нефти, что это ложное восприятие России на Западе. Россия действительно сначала зарабатывала деньги, но сейчас, в 2005 - 2006 гг., произошел перелом в российской стратегии. Российская энергетическая стратегия сейчас состоит в том, чтобы создать новую энергоинфраструктуру и заложить технологический фундамент для развития энергополитики самой России. Другими словами, те трубопроводы, которые будут прокладываться по Каспийскому региону к Средиземному морю, будут ориентированы не только на экспорт энергосырья в азиатские страны, но и на то, чтобы снабжать российские заводы, которые будут построены на Дальнем Востоке по обработке нефти и газа. Россия уже к 2010 году хочет играть на рынке роль ведущего продавца энергопродуктов, она стремится создать гигантскую химическую промышленность и тем самым преодолеть "голландскую болезнь", поскольку считается, что Россия сейчас просто зарабатывает горячие деньги на нефти и газе, тратит их на непонятные цели, ничего не вкладывая в модернизацию. Однако нас заверили, что в России это осознанная проблема и она решается радикальным образом. Поэтому в России не видят необходимости просто качать газ и нефть, а хотят обрабатывать эти ресурсы внутри страны и также оставить запасы на дальнейшее развитие, для укрепления своего положения на ближайшее десятилетие, а не только на пару лет.

Интересной была встреча с Кириенко и с руководством "Росатома". В России набирает вес атомная промышленность, в ближайшие десять лет должны быть построены 40 или 46 атомных реакторов. Россия хочет выйти на первое место в производстве мирного атома. И атомная энергия должна стать со временем альтернативой потреблению газа и нефти в России, с тем чтобы лишние газ и нефть использовать для экспорта. В этом случае частичная ренационализация нефтяного и газового сектора в России кажется вполне логичной.

Я полагаю, что подобные встречи не проводятся случайно, высказывания президента можно расценивать как знак того, что Путин хочет работать с Западом, он не хочет быть ориентирован на Китай или только на Китай, ему нужно западное направление. Советники президента России достаточно открыто говорили о внутренней борьбе между силовиками и реформаторами в нынешнем российском руководстве. Подчеркивали, что, если не будет поддержки Путина, к власти могут прийти структуры силовиков. Но от Путина мы этого, естественно, не услышали и не услышим.

Путин не будет избираться на третий срок, поскольку, по его словам, закон существует для всех и он не может требовать от своих граждан и подчиненных исполнения закона, в то время как сам будет нарушать его изменением Конституции. О преемнике он ничего не говорил.

Очень интересной была трактовка Путиным термина "суверенная демократия" как затеи политологов. Путин сказал, что не понимает этот термин, потому что суверенность - это одно, демократия - другое. Но он не против, чтобы специалисты, политологи развивали эту тему.

РЖ:Чем отличалась тональность вопросов европейских и американских ньюсмейкеров?

А.Р.: Я бы не сказал ньюсмейкеры, я бы сказал мультипликаторы. Мультипликаторы - это и эксперты, и публицисты, и советники. Немецкие участники хотели понять, как Россия себя видит в новом мире. С нашей точки зрения, Россия уже вернула себе роль великой державы, хотя Путину не нравится такая терминология. Мы хотели понять, как Россия себя видит, как она будет использовать эту новую мощь. Насколько Россия связывает свое будущее развитие с Европой? Такой была тональность вопросов европейцев. Французы задали вопрос о демографии, что тоже очень понятно и близко европейцам. У американцев были вопросы по Ирану, проблемам соблюдения демократии, принципов демократии в России. Также поднимался вопрос имиджа России в американской прессе.

С французской стороны был Тьерри де Монбриаль, директор Института по иностранным проблемам, это известный стратегический институт по международным делам. Во встрече участвовала известная публицистка, ученая, член Академии наук Франции Элен Каррер д?Анкос. Она уже несколько раз лично встречалась с Путиным, и было видно, что у них очень хорошие отношения. Что касается представителей Германии, был редактор газеты "Ди Вельт". Из Америки был Эндрю Качинс, директор программ по Евразии в Центре Карнеги, Маршал Голдмен, который советует американским банкам, Джим Хогленд из "Вашингтон пост", ну и много других.

РЖ: Скажите, а были ли заданы какие-то сенсационные вопросы?

А.Р.: Самый сенсационный вопрос опять задал Николай Злобин из Вашингтона, это тот, который в прошлом году три раза подряд спросил, идет ли Путин на третий срок. На этот раз он задал вопрос, - сидя прямо около Путина, с другой стороны от Элен д'Анкос, - о том, будет ли преемник Путина партийным президентом? И Путин на это ответил, что он очень рад, что за все свое правление не был связан с партией, потому что не должен был постоянно советоваться с партийными организациями и быть связан какой-то партийной дисциплиной. Путин сказал, что никогда не был партийным функционером, не занимал избранные посты, он прошел, по его мнению, очень правильный путь настоящего чиновника, который понимал, как надо управлять государством. Он никогда не был партийным политиком, который делает карьеру с помощью сложных политических махинаций и потом только, ради власти как таковой, начинает управлять страной. То есть это другой жизненный путь, другая карьера. Путин сказал, что лично он очень доволен тем, что его карьера сложилась именно таким образом. Но он не сказал ничего о будущем.

РЖ:Скажите, а что из сказанного президентом вызвало позитивную реакцию? И что, может быть, вызвало какое-то недоумение или непонимание?

А.Р.: Я думаю, часть участников была разочарована тем, что не были заданы острые критические вопросы, что надо было более остро говорить о проблемах дедовщины, о проблемах армии, что нужно было поднять вопрос о свободе слова, о зажимании прессы со стороны президентской администрации, нужно было задавать более жесткие вопросы о внутренних проблемах страны. Но я должен сказать, что большинство из присутствующих на встрече понимали, что говорить с президентом любой страны подобным образом означает вмешательство во внутренние дела другого государства. Это вопрос даже не воспитания, а обычная политическая корректность. По вопросам внешней политики были заданы абсолютно корректные и острые вопросы: например, как Россия будет реагировать, если Запад предоставит Косово независимость? Путин ответил, что тогда независимость будет и у Южной Осетии и Абхазии, что нет никакой разницы. Он сказал, что Европейский Союз и американцы вмешались в приднестровский конфликт и помешали его решить. И что сейчас нужно начинать с нуля решать эту проблему. Поэтому я думаю, что по поводу внешнеполитических проблем, которые сегодня стоят на первом плане, разговор был достаточно компактным, конкретным, открытым и достаточно критичным.