14 июля 2007 года в непризнанной республике Южная Осетия отмечали 15-летний юбилей со дня ввода миротворческих сил в зону грузино-осетинского конфликта. Это событие отмечалось в Цхинвали как национальный праздник. Естественно, в Тбилиси это событие оценивают иначе. О российской аннексии "Цхинвальского региона" (равно как и об эффективной реализации проекта "альтернативная" Южная Осетия) там говорят при всяком удобном случае. Время от времени для "мятежной республики" Тбилиси также включает "секундомер". "Секундомер включен. Грузия имеет все ресурсы для решения этого вопроса. Мы покажем пример всему миру, как решать подобные проблемы. И это будет хорошим прецедентом для всех стран", - заявил президент Грузии в ходе июньского саммита стран ГУАМ в Баку. Впрочем, следует отметить, что для Южной Осетии это уже не первое включение секундомера. В феврале 2006 года тогдашний министр обороны Грузии уже пытался поставить мятежную республику "на счетчик". "В этом году перед Грузией стоят две главнейшие задачи: воссоединение Цхинвальского региона (решение которой вступает в активную фазу) и получение в конце года статуса страны-кандидата на членство в НАТО", - объявлял Окруашвили на встрече с журналистами. Отвечая на вопрос, остается ли в силе его намерение встретить новый, 2007 год в Цхинвали (оно было озвучено ранее), глава Минобороны Грузии сообщил: "Для меня уже включен секундомер". И хотя встреча Нового года в Цхинвали была отложена, идея возвращения Южной Осетии в "единую и неделимую Грузию" по-прежнему владеет умами грузинской элиты. И если к концу 2006 года (после первого включения секундомера) в конфликтном регионе противостояние Тбилиси и Цхинвали ограничивалось мелким фолом (при этом уровень фола снижался к концу года), то в июне 2007 года (после запуска второго секундомера) происходит эскалация напряженности. Кстати сказать, на праздновании 15-летия начала миротворческой операции в Цхинвали не присутствовали представители грузинских миротворцев. Хочется напомнить, что операция, начавшаяся 15 лет назад, не является эксклюзивно российским предприятием. Это совместная миротворческая операция, в которой представлены и РФ, и Грузия, и непризнанная Южная Осетия, и Северная Осетия (как заинтересованная сторона, поскольку в начале 90-х годов осетинские беженцы из Грузии составляли 15% от всего населения этой российской республики). Единственным представителем Грузии на праздновании 15-летия ввода миротворческих сил в зону грузино-осетинского конфликта был первый командир грузинских миротворцев, лидер грузинской Коммунистической партии (маргинальной силы в сегодняшней Грузии) Пантелеймон Гиоргадзе.

Отсюда и "высокая цена" праздника 14 июля для жителей Южной Осетии. "Миротворческие силы останутся в зоне конфликта до полного урегулирования грузино-осетинского конфликта, кто бы ни пытался этому препятствовать и какие бы постановления ни принимал грузинский парламент", - заявил 14 июля 2007 года президент Южной Осетии Эдуард Кокойты, выступая на праздновании 15-летия ввода миротворческих сил в зону грузино-осетинского конфликта.

Грузино-осетинское противоборство, "замороженное" 15 лет назад, стало первым межэтническим конфликтом в постсоветской Грузии. В своем развитии этот конфликт прошел несколько этапов. Первый - идеологический (1988-1989), во время которого противоборствующие стороны обозначили главные претензии друг к другу, а также сформировали основополагающие этнополитические мифологемы будущего конфликта. Второй - политический (1989-1991), когда грузинская и осетинская стороны вели друг с другом законотворческую ("статусную") войну. Осетинская сторона провозглашала более высокий статус и суверенитет своего национально-государственного образования, а грузинская отменяла и аннулировала политико-правовые инициативы строптивых оппонентов. Третий - вооруженная борьба (январь 1991- июль 1992-го). Четвертый (1992- 2004) - попытки урегулирования последствий вооруженного противоборства и определения формата взаимоотношений между Тбилиси и Цхинвали. Пятый (начался в мае-июне 2004 -го) - разворачивание нового этнополитического кризиса, "размораживание" конфликта.

Юго-Осетинская АО - исторический предшественник непризнанного государственного образования Республика Южная Осетия - была образована 20 апреля 1922 года. Территория этого национального государственного образования составляла 6,5% территории Грузии (3,84 тыс. кв. км). Численность населения Юго-Осетинской АО, по данным Всесоюзной переписи населения 1989 года, равнялась 98,5 тыс. человек (63,2 тыс. осетин, 28,5 тыс. грузин, 2,1 тыс. русских, 0,9 тыс. человек - представители еврейских этнических групп). Численность осетин в Грузии в 1989 году составляла 165 тыс. человек (порядка 3% населения закавказской республики). Правовой статус Южной Осетии в докризисный период регулировался Законом о Юго-Осетинской АО (принят в 1980 году).

Вспыхнувшая в Юго-Осетинской АО в 1988 году эпидемия брюшного тифа дала толчок формированию общественных неформальных объединений. Наиболее влиятельным стало движение "Адамон ныхас" ("Народное вече"). Сначала оно выступало с социально-экономическими и экологическими лозунгами, содержащими критику в адрес Тбилиси за недостаточное внимание к региону. Затем претензии к республиканским властям Грузии стали перемещаться в плоскость межэтнических отношений. В конце 1988 года грузинские СМИ инициировали обсуждение проблемы этнополитического развития Грузинской ССР в составе единого союзного государства, а также взаимоотношений автономий, входящих в состав Грузии с республиканским центром. В дискуссии по "осетинской" проблеме у грузинских СМИ было очевидное преимущество (по количеству, тиражу, наличию электронных СМИ). Поэтому публикация многочисленных острых материалов по проблемам осетино-грузинских отношений стала восприниматься представителями Южной Осетии и осетинской общины Грузии как пропаганда грузинского этнополитического доминирования. Между тем в советский период в Южной Осетии не было столь частых вспышек этнического противоборства, как в Абхазии, где в 60-80-е годы с периодичностью раз в десять лет ситуация обострялась, попадая в фокус внимания Грузинского ЦК Компартии. В массовой памяти осетин сохранялись, конечно, воспоминания о "силовой политике" меньшевистской Грузии образца 1918-1921 годов, однако не они определяли этнополитический климат. Напротив, осетины считались в гораздо большей степени вписанными в грузинский социум. Во-первых, в отличие от абхазов, они не проживали компактно. Большая часть осетин проживала не в Южной Осетии, а во внутренних регионах Грузии (включая Тбилиси). Во-вторых, в той же Южной Осетии в период "застоя" было гораздо больше осетинских школ, чем в Северо-Осетинской АССР в составе РСФСР (во Владикавказе, тогдашнем Орджоникидзе, была одна осетинская школа для детей с замедленным развитием).

Однако экзальтированная грузинская националистическая интеллигенция сделала в период "перестройки" все, чтобы спровоцировать осетинофобию не только в Южной Осетии, но и против тех осетин, которые никоим образом не были связаны с Цхинвали и считали грузинский своим родным языком. Лейтмотивом публикаций грузинских авторов был тезис о "некоренной" природе и искусственности национально-государственного образования южных осетин. Осетины рассматривались в качестве "пришлого" населения на грузинской земле, а территория Юго-Осетинской АО - как "этническая собственность грузин". В дискуссии 1988 года для обозначения территории Южной Осетии грузинские историки и публицисты начали в массовом порядке использовать слова "Самачабло" (владение грузинских князей Мачабели) или "Шида Картли" ("Внутренняя Картли"), подчеркивая необоснованность претензий осетин на собственное национально-государственное образование.

10 ноября 1989 года сессия народных депутатов Юго-Осетинской АО приняла решение о преобразовании области в автономную республику в составе Грузии. Эта акция была крайне негативно воспринята в Грузии. В одностороннем порядке Южная Осетия повышала свой статус. Однако в то время речи об отделении от Грузии не шло. Ответом на нее стала организация многотысячного марша грузин на столицу Юго-Осетинской АО 23 ноября 1989 года. Именно в ходе проведения этого "марша протеста" появились первые жертвы. После ноябрьского инцидента руководство Южной Осетии стало ориентироваться в своих действиях на союзный центр, видя в нем союзника против грузинских национал-сепаратистов. В июне 1990 года Верховный совет Грузии признал незаконными все правовые акты и договоры, заключенные после 1921 года. По Конституции Демократической Республики Грузия 1921 года Юго-Осетинская автономия в виде области или республики не предусматривалась. В августе 1990 года был введен запрет на участие региональных общественно-политических сил в выборах в грузинский парламент, что закрывало дорогу к участию в общегрузинской политике осетинскому движению "Адамон ныхас". Таким образом, грузинские руководители в значительной степени сами провоцировали осетинский сепаратизм. Они исключили лидеров Южной Осетии из республиканского политического процесса, низведя их до положения маргиналов. 10 августа 1990 года сессия Совета народных депутатов Южной Осетии приняла Декларацию о суверенитете (67 голосов - за, 25 - против и 7 воздержавшихся). 20 сентября 1990 года была провозглашена Юго-Осетинская Советская Демократическая республика. На 9 декабря 1990 года были назначены выборы в парламент Южной Осетии. Их организация и проведение были признаны Грузией незаконными. 11 декабря 1990 года Верховный совет Грузии принял решение об отмене югоосетинской автономии. Почти одновременно власти Союза ССР объявили о режиме ЧП в югоосетинской автономии, а грузинское руководство начало блокаду Южной Осетии. "Осетинский народ - мусор, который надо вымести через Рокский тоннель. Мы пойдем по Осетии, и пусть осетины либо покорятся и станут грузинами, либо, если они так любят русских, уходят из Грузии в Россию", - говорил тогдашний кумир грузинских этнонационалистов и первый президент Грузии Звиад Гамсахурдиа.

В январе 1991 года на территорию мятежной автономии вошли отряды грузинской милиции, что фактически стало началом вооруженного грузино-осетинского конфликта. На референдуме 17 марта 1991 года подавляющее большинство осетин высказались в пользу сохранения Союза ССР. При этом осетинская сторона фактически бойкотировала грузинский референдум о независимости 31 марта 1991 года. 14 мая 1991 года Общее собрание депутатов всех уровней Южной Осетии выступило с обращением к Верховному Совету СССР с ходатайством признать автономию самостоятельным участником подписания Союзного Договора. Распад Союза ССР изменил политические приоритеты лидеров Южной Осетии. Теперь их главными партнерами стала Россия и Северная Осетия - национально-государственное образование в составе РФ. Изменилась и риторика югоосетинского движения. Коммунистическая и интернационалистская компоненты уступили место лозунгам этнического единства, права наций на самоопределение. 19 января 1992 года был организован референдум за выход Южной Осетии из состава Грузии и объединение с Россией. В плебисците не приняли участие грузины, проживавшие в Южной Осетии. Более 90% участников проголосовали за отделение Южной Осетии и объединение с Россией.

Новая эскалация напряженности в ходе грузино-осетинского конфликта произошла в мае 1992 года, когда в районе грузинского села Кехви был расстрелян автобус с беженцами-осетинами. Осетинская сторона обвинила в этой акции грузин. В результате этой акции в конфликт была вовлечена Северная Осетия, перекрывшая газопровод, ведущий в Грузию. 29 мая 1992 года Верховным советом Южной Осетии был принят Акт о провозглашении независимости Республики Южная Осетия. Единственными источниками права на территории Южной Осетии признавались законодательные акты этого непризнанного государства.

24 июня 1992 года при активном участии России было подписано Дагомысское соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта. В результате вооруженного противоборства было сожжено 100 сел, убито порядка 1 тыс. человек. Общее число беженцев и вынужденных переселенцев из Южной Осетии и внутренних областей Грузии составило 43,4 тыс. человек. Однако, несмотря на утрату грузинского суверенитета над Южной Осетией, на территории бывшей АО, в отличие от Абхазии, не произошло массового изгнания грузин. Грузины, лояльные руководству Южной Осетии, проживают в Цхинвали и в населенных пунктах со смешанным по этническому составу населением. Большинство грузинских сел стали анклавами, подчиняющимися Тбилиси. Главным результатом подписания Дагомысских соглашений стало создание Смешанной контрольной комиссии (СКК) и Смешанных сил по поддержанию мира (с участием российского, грузинского и осетинского батальонов).

Ключевая проблема в урегулировании ситуации вокруг Южной Осетии - проблема статуса бывшей Юго-Осетинской АО. После 1992 года начался процесс институционализации Южной Осетии как самостоятельного (непризнанного международным сообществом) государственного образования. В 1993 году была принята Конституция Республики Южная Осетия. В 1996 году - введен институт президентства. В 1996, 2001 и 2006 годах были проведены президентские выборы. На вторых и третьих президентских выборах в Южной Осетии победу одержал Эдуард Кокоев (Кокойты), нынешний лидер непризнанного государства. По Основному закону республики Южная Осетия провозглашалась "независимым, суверенным, демократическим государством". Единственным государственным языком был признан осетинский, официальным языком - русский и миноритарным языком - грузинский (для мест компактного проживания грузин). Осетинская сторона не единожды высказывалась за строительство договорных отношений с Грузией и за необходимость официального покаяния грузинских властей за события 1989-1992 годов.

Грузинское же государство, по сути, само не стремится к правовому закреплению Южной Осетии в составе единой Грузии. В грузинском законодательстве отсутствует понятие "Южная Осетия". Вместо этого используется словосочетание "Цхинвальский регион". В 2007 году была введена "Временная администрация". До сих пор акт периода Гамсахурдиа о ликвидации национально-государственного образования осетин не отменен. Концепция первого грузинского президента - "Нет осетинской автономии, есть осетины, проживающие на территории Грузии" - фактически существует и сегодня.

Определенные подвижки в переговорном процессе по ликвидации последствий грузино-осетинского конфликта были сделаны в середине 90-х годов. В мае 1996 года был подписан "Меморандум о мерах по обеспечению безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в грузино-осетинском конфликте". В феврале 1997 года - "Порядок добровольного возвращения беженцев и вынужденных переселенцев в места прежнего проживания в Южной Осетии и во внутренних районах Грузии". Был создан спецкомитет по возвращению беженцев. В 2000 году было подписано российско-грузинское межправительственное Соглашение о взаимодействии в восстановлении экономики в зоне грузино-осетинского конфликта и о возвращении беженцев. Однако проблема кризиса взаимного доверия не была положительно разрешена. Во время форума по урегулированию грузино-осетинского конфликта под эгидой ОБСЕ в Гааге (осень 2003 года) были озвучены результаты социологического исследования общественного мнения Южной Осетии в 2002 году. Опрос проводился сотрудниками Владикавказского научного центра Российской Академии наук при помощи специалистов Школы государственного управления им. Дж.Кеннеди при Гарвардском университете, обеспечивавших этническую неангажированность. Согласно данным этого опроса, только 7% респондентов высказались за те или иные формально-правовые отношения с Грузией (федерация, конфедерация, автономия), тогда как в 1997 году количество сторонников государственного сосуществования с Грузией равнялось 21%. Среди респондентов возраста 20-29 лет не нашлось ни одного (!) защитника установления той или иной формы грузинского суверенитета.

В 2003-2004 годах ситуация вокруг Южной Осетии снова обострилась. "Революция роз" в Грузии (октябрь-ноябрь 2003 года), ошеломляющая победа (97% голосов) на президентских выборах М.Саакашвили (январь 2004 года) произошли, как и в начале 90-х годов, на основе мобилизации этнонационалистического ресурса. В январе 2004 года руководство Южной Осетии и осетинское население непризнанного государства отказались от участия в выборах президента Грузии. Между тем грузинская сторона заявила, что на большей части "Цхинвальского региона" президентские выборы состоялись.

В конце мая - начале июня 2004 года обозначился новый кризис в грузино-осетинских отношениях. Именно это время стало водоразделом в истории грузино-осетинского конфликта. Новый этнополитический кризис возник из-за стремления нового грузинского руководства провести ревизию Дагомысских соглашений 1992 года. 31 мая 2004 года без согласования своих действий со Смешанной контрольной комиссией (СКК) на территорию Южной Осетии были введены силы спецназа МВД Грузии (300 человек) под предлогом борьбы с контрабандой. Эти действия были расценены сторонами - членами СКК как нарушение Дагомысских соглашений 1992 года. С этого момента и до сегодняшнего дня атаки на Дагомыс предпринимаются регулярно. Это и решения парламента Грузии о прекращении миротворческой операции в конфликтном регионе, и создание "альтернативной Южной Осетии" и попытки ее международной легитимации, и многочисленные ротации грузинских миротворцев (для обучения как можно большего количества военных "на местности").

20 июля 2004 года президент Грузии публично заявил, что не исключает возможности денонсации Дагомысских соглашений: "Если в рамках соглашений на территории Цхинвальского региона нельзя поднимать грузинский флаг, я готов выйти из этих соглашений". Таким образом Саакашвили обозначил три стратегические цели Грузии, которые она последовательно реализует вплоть до сегодняшнего дня:

• интернационализировать грузино-осетинский конфликт, подключить к его урегулированию США, страны Европы;
• переформатировать конфликт из грузино-осетинского в грузино-российский и представить его как проявление российского неоимпериализма;
• отказаться от эксклюзивной роли России как гаранта мира в регионе.

Однако пока ни одна из этих целей не реализована полностью. Сегодня мы можем говорить лишь о психологической победе грузинского лидера. Он фактически убедил "мировое общественное мнение", что этнополитические конфликты на территории Грузии спровоцированы и поддерживаются Россией и не имеют внутренних предпосылок. Сегодня в Вашингтоне и в Брюсселе хотят "смотреть в будущее" и, напротив, считают излишним обращаться к истории конфликта. Лозунг, предложенный в свое время для Балкан Ричардом Холбруком ("no History"), активно используется и при оценке "замороженных конфликтов" на постсоветском пространстве. Между тем сегодня, отмечая 15 лет со дня начала одной из наиболее успешных миротворческих операций в СНГ (а за эти годы миротворцы удержали ситуацию от новой войны), необходимо помнить о тех предпосылках, которые спровоцировали кровавое противоборство начала 90-х годов.

Что же касается миротворцев, то Тбилиси следует помнить, что это те самые проклинаемые "голубые каски" не позволили осетинским радикалам "зачистить" в начале 90-х годов грузинские села Кехви и Тамарашени. Именно эти миротворцы в течение всего периода с момента "заморозки" конфликта и до 2004 года позволяли Тбилиси и Цхинвали сближаться друг с другом (здесь уместно было бы вспомнить и транспортное сообщение, и рынок в Эргнети, и совместное проживание, в отличие от большей части Абхазии, грузин и осетин). И сегодня при всех своих недостатках миротворцы в Южной Осетии (среди которых, кстати, есть и грузины) блокируют возможность "окончательной разморозки" конфликта. А значит, "день миротворца" в Южной Осетии будет сохранять здесь статус национального праздника.