"Русский журнал": Седьмого августа Верховный суд Карелии рассматривает дело о массовых беспорядках в Кондопоге, прошедших чуть менее года назад. В чем суть обвинения? Согласны ли вы с ним?

Александр Белов: Из тех, кто был задержан, порядка двадцати человек могут рассчитывать на незначительное наказание. В основном обвинение сводится к тому, что без предварительного сговора были разбиты стекла, подожжено кафе. Вначале это пытались представить как организованные, спланированные массовые беспорядки. На самом деле это хулиганские действия локального масштаба. Крупных разрушений, жертв, потерпевших просто нет. Есть, по большому счету, только кафе. Вот и все.

В отношении многих участников уголовное дело будет вообще прекращено, к остальным будет применена статья 212 ("Хулиганство"), отягощенная тем, что некоторые были в состоянии алкогольного опьянения. Сюда могут присовокупиться материалы о материальных ценностях, то есть о порче имущества в кафе. Конечно, хозяева кафе предъявляют претензии всем участникам процесса, но вероятность того, что их требования будут удовлетворены в полном объеме, очень низка.

Если всем дадут по пять-семь лет за массовые беспорядки, то я, конечно буду против. Но если люди получат, к примеру, "условно" за хулиганство, то это будет вполне адекватное решение.

РЖ: За последний год начиная с Кондопоги тема столкновений на этнической почве приобрела чрезвычайную актуальность: Тюмень, Ставрополь, Москва и др. Каковы общие тенденции развития межэтнической ситуации в России?

А.Б.: Ситуация будет усугубляться с каждым годом, поскольку тенденции в миграционных процессах, прослеживаемые последнее десятилетие, не меняются. Количество мигрантов в различных областях увеличивается. Естественно, они формируют кланы, воюют за экономику, за выгодные сферы бизнеса. Все это невольно будет приводить к бытовым конфликтам и конфликтам на почве бизнеса.

А поскольку все враждующие группы имеют ярко выраженную национальную окраску, то невольно люди так и будут говорить: конфликт не между "солнцевскими" и "измайловскими", а между чеченцами и русскими или между азербайджанцами и русскими.

И такая ситуация будет прогрессировать. Не потому, что в России что-то не так. Мировая практика показывает, что и в Европе, и в США проблемы те же самые.

РЖ: Есть ли выход из этой критической ситуации для России?

А.Б.: Конечно. В первую очередь введение визового режима со странами СНГ, проверка соблюдения законов российского гражданства выходцами из соседних республик. Далее. Необходимо разрешить местным парламентам, районным собраниям принимать постановления об ограничении на въезд людей с других территорий.

Это особенно актуально для юга России, в первую очередь для Ростовской области и Ставропольского края. Там эта тема уже поднималась. Уже ставился вопрос о запрете в тех районах, где проживает более двух процентов эмигрантов, а также вопрос о дальнейшем заселении местности выходцами не только из Закавказья и не-России вообще, но в том числе из северокавказских республик.

Не для того, чтобы ущемить их в правах, а для того, чтобы обеспечить защиту прав тех, кто там уже проживает, чтобы не провоцировать конфликты, которые происходят там постоянно.

РЖ: Что бы вы могли сказать о книге Максима Григорьева "Кондопога: что это было "? Насколько адекватно она отражает действительный расклад?

А.Б.: Да, я читал эту книгу. Хочу как раз к годовщине кондопожских событий издать свою книгу, которая будет отражать мое видение ситуации. Книга, как и у Григорьева, будет состоять из документальных свидетельств, интервью людей.

Почему я решил это сделать? Да потому, что я пришел в ужас от того, что прочитал в книге Григорьева. Это наспех сделанная работа, весьма некачественная. Допустим, интервью давали определенные люди по поводу известных событий. Но большинству людей, которые рассказывали свою версию случившегося, необходимо было задать по крайней мере еще один вопрос: откуда вы об этом узнали?

Уверен, что большинство ответили бы: "Мне об этом сказал губернатор". Или: "Приехавший сотрудник ФСБ". Или: "Я прочел об этом в газете". То есть это информация не из первоисточника, а пересказ информации, услышанной от кого-то, поэтому она не может объективно отражать картину произошедших событий.

Поэтому я намерен опубликовать документальные материалы: расшифровки сходов, расшифровки заседания городской комиссии во время известных событий, некоторые решения, которые уже принимались судом города Кондопоги в отношении, допустим, Юрия Плиева, материалы, которые были собраны в ходе расследования дела по убийству кондопожан.

Думаю, что моя книга объективно раскроет людям, интересующимся этим делом, в том числе и спецслужбам, всю последовательность произошедших событий. Люди получат картину того, как это было на самом деле, начиная с предпосылок.

РЖ:А занимаются ли у нас сейчас не только сбором документальных свидетельств по межэтническим проблемам, но и наработкой теоретической литературы?

А.Б.: Да, конечно. У нас есть несколько научных центров, которые занимаются вопросами конфликтологии. Иногда это чрезмерно политизируется, приобретает какой-то ненужный скандальный оттенок в плане обсуждения событий. Не деталей событий, а именно их обсуждения.

А в целом это не уникальная для России ситуация, это общемировая тенденция. Не надо изобретать велосипед. Лучше посмотреть, как решались подобные проблемы в других странах.

Кстати, меня лично беспокоит, что руководство России гнушается использовать опыт неевропейских стран, таких, например, как Малайзия и Индонезия, ссылаясь на то, что они плохо развиты. На самом деле по уровню государственного управления эти страны стоят на более высокой ступени развития, чем Россия, к сожалению для нас. По уровню коррупции опять же Россия их опережает. Поэтому недурно было бы у них поучиться. Именно у тех стран, где проблема стояла остро, жестко, где доходило до кровопролитных столкновений и где удалось ее решить.