Пытаясь разобраться в современной интеллектуально-политической ситуации, я часто вспоминаю одну выразительную сцену из некогда любимого романа Алексея Толстого "Хождение по мукам": штаб батьки Махно, за столом кроме самого атамана еще трое - посланец от большевиков матрос Чугай, бывший белогвардеец Вадим Рощин и тщедушный анархист-теоретик Леон Черный. Пьют, вестимо, водку, закусывают французскими консервами, играют в карты. Чугаю нужно склонить Махно к союзу с красными, Леон Черный пытается этого не допустить, страстно проповедуя светлую идею тотального разрушения, а случайно попавший в эту компанию и мировоззренчески не определившийся Рощин внушительно молчит, изображая, по замыслу батьки, представителя "третьей силы". Сам же батька, слушая милую дискуссию между Чугаем и Леоном Черным, пытается решить мучительный вопрос: присоединиться ли ему к большевикам и пограбить богатый город Екатеринослав или пустить Чугая в расход и еще погулять по степи под черным знаменем анархии.

Вот так примерно и у нас, как в махновском штабе, идет дискуссия между разными политическими силами, но все они поминутно поглядывают на батьку, то бишь на власть, ибо не друг друга они хотят убедить, а ее, родимую, стоящую как бы на распутье. Время от времени нервы не выдерживают, и какой-нибудь Леон Черный вскакивает из-за стола и, указуя перстом на какого-нибудь Чугая, кричит батьке: "Застрели его!.."

Эта сценка живо вспомнилась мне, когда я читал книжки, помеченные именем Михаила Леонтьева, известного журналиста и телеведущего, редактора журнала "Главная тема". Библиографически издания эти оформлены как-то неотчетливо: на обложке сверху и крупно: "Михаил Леонтьев" и портретик оного, а пониже мелким шрифтом имена других авторов, ну, к примеру, А.Дугин, М.Юрьев, О.Гурова, В.Найшуль, И.Лавровский, Е.Чудинова, А.Езерский. В самом низу - нервное название: " Внутренний враг. Пораженческая "элита" губит Россию". Или другая книжка с тем же большим Леонтьевым и другими авторами, обозначенными шрифтом помельче: " Грозит ли России "оранжевая" революция?" Серию эту издает " Эксмо", обе книжки подписаны в печать в сентябре, а в ноябре уже появились в магазинах. То есть примерно издательский цикл "серьезного" ежемесячника. Обложка мягкая, бумага серая, шрифт крупный, но бледноватый, тираж не бог весть какой - пять, семь тысяч, то есть не "летучий дождь брошюр", а так - мелкий дождичек.

Вроде бы занятный ход - внешне книги делаются, как телевизионные ток-шоу. Его ведущий и хозяин - Леонтьев, потому и дана его фамилия крупно, а остальные авторы - гости - высказываются на предложенную ведущим тему. Хотя, в сущности, обе книжки, о которых речь, - классические сборники актуальной публицистики. Не "Вехи", и даже не "Смена вех", и не "Из глубины", но, видимо, с неотчетливой ориентацией на знаменитые образцы.

А так все просто: Леонтьев пишет вводную, "установочную" статью, а другие ее в меру таланта и понимания проблемы иллюстрируют.

Общий пафос обеих книжек явно "перегрет" - варьирует он от благородной тревоги по поводу судьбы России до откровенной истерики типа "Отечество в опасности!", враги внешние и внутренние замышляют и уже делают нехорошее, надо бить в набат и срочно спасать Россию. Вводная статья Леонтьева к сборнику "Внутренний враг" называется "Реставрация будущего России" - это такая запальчивая программа с претензией на создание адекватной идеологии. Для выделения важных мыслей автор использует не менее пяти шрифтов - бесконечные курсивы, полужирный, жирный и т.д. Явно нервничает и явно говорить ему сейчас легче, чем писать, - разве буковками передашь фирменные леонтьевские интонации, знакомые телезрителям по программе "Однако"? Однако есть в статье этой главка под названием "ЗАДАЧИ" (воспроизвожу шрифт): "Восстановление смысла и цели существования России как государства, общества, цивилизации и восстановление сил и могущества для реализации этих целей. К этому, собственно, сводится основная задача". Дальше подглавка идет, шрифтом попроще - "Справедливость": "Справедливость - базовая ценность для нашего общества. Не восстановив попранной справедливости, ничего выстроить нельзя".

Дальше зачем-то пробел и новая фраза начинается с курсива:

" Как заметил Виталий Найшуль, если лозунгом первой революции (начала девяностых) была свобода, лозунгом предстоящей второй революции станет справедливость. Можно добавить, что в процессе реализации первого лозунга сложился острейший дефицит справедливости. Если мы действительно не хотим пропустить страну через еще одну социальную революцию, необходимо найти способ удовлетворить эту базовую для русского, российского сознания потребность. Неудовлетворенный спрос на справедливость и радикальные способы его удовлетворения систематически приводили Россию к катастрофе".

Симпатично звучит, но уже спросить хочется у автора: а сколькими степенями свободы придется России пожертвовать ради удовлетворения "базовой потребности" нашего общества? Ведь "справедливость" никак не разделишь в традиционном сознании с "равенством": вот вам крестьянская община, время от времени передел земли (в наше время - собственности), площадь считают "по едокам", и никого не волнует, что "кулак", щедро унавозив и выхолив свой надел, должен во благовремении отдать его лентяю и пьянице, а взамен получить почти что целину, где тот же лентяй и пьяница не очень-то ковырялся. Справедливость торжествует, но и глупость тоже. Ну, да это старый и не очень-то продуктивный спор - что такое "свобода", что такое "справедливость" и как они соотносятся.

С другой стороны, ежели вы за "справедливость", то почему вас так волнует проблема "элиты" - не важно, "пораженческой" или патриотической? Элита - это по определению несправедливое выделение из массы тех, кто "более равны", механизмы здесь работают самые разные - от прямого наследования до божьего промысла, причем, когда за дело их регуляции берется некая инстанция (ну, хоть государство или подведомственная ему система образования), так это прямой путь к вырождению элиты. На этом поле только свобода, которую так невзлюбил с некоторых пор Леонтьев, способна обеспечить хоть какую-то видимость справедливости.

Другое дело - долги. Долги - это один из лейтмотивов всей книжки. Государство (ну, допустим, тогдашняя "элита") в 90-х торопливо распихало "по своим да нашим" общенародную собственность, себе оставив только долги, которые до сих пор не в силах отдать, несмотря на экономический рост, запредельные цены на нефть и бессмысленный по величине золотовалютный фонд. Но тут речь должна идти не о риторической "справедливости", а о простом праве: взял в долг - верни. Штука в том, что должник - государство, единственная, по Леонтьеву, инстанция, которая способна возродить могущество России, а для этого столько ресурсов потребуется, что с отдачей прямых долгов населению придется подождать до лучших времен. До могущества: "Целью всякой политики является усиление могущества. Могущество - это мера свободы. Степенью могущества определяется способность любого политического лица, группы, государства суверенно принимать и реализовывать решения. Никакой суверенитет, никакое право не может опираться на законы, договоры, коалиции, гарантии, обещания, если оно не опирается на могущество. Могущество страны - единственное основание суверенитета".

Угу, красиво.

А ежели этот комплекс идей в человеческий план перенести с высот глобальной политики: ну вот, предположим, я бицепсы, трицепсы и прочие дельтовидные мышцы в фитнес-клубе накачал, стероидов наелся, так я что, более свободен, чем всякие там "ботаники" и сутулые интеллигенты? Допустим, что государство, достигнув могущества, станет более свободным в своих движениях на международной арене и в делах внутренних, но я-то, слабеющий в правах по мере усиления государства индивид, что же, получу выдающийся кайф от модернизации Российской армии и начала новой космической программы?

- А, терпи, - ответит на это идеолог типа Леонтьева, - "была бы страна родная, и нету других забот". Тем более что нас обложили и надо все забыть (все долги - это уж точно), чтобы отразить внешнюю агрессию (заглавие вводной статьи Леонтьева к другому сборнику так звучит: "Запад решил: России не быть ("Оранжевая революция" в России уже заказана и проплачена)". Тьфу ты, черт, думаешь, и сразу вспоминаешь Октябрьскую революцию, якобы заказанную и проплаченную германским Генеральным штабом. Что ж за дураки сидели в этом Генеральном штабе, если не догадывались, что через годик и Германия взорвется революцией? Или, может, их революция делалась на деньги из российских репараций по Брестскому миру - отдали, так сказать, свой интернациональный долг братскому пролетариату Германии? Революции делает масса. Обозлить ее можно, но купить - никаких ресурсов МВФ не хватит. Разве германские деньги помогли большевикам победить на выборах в Учредительное собрание? Проиграли большевики эти выборы по всем статьям, но власть свою не отдали.

Не говорю, что в леонтьевских сборниках нет дельных статей. Стоит почитать, к примеру, статью Михаила Юрьева "Отношение к Сталину и национальный консенсус" в книжке "Внутренний враг". Помимо несколько назойливого православия там есть некая историческая фактура, хотя и сносит автора к примитивному популизму, типа: "...много плохого было при Сталине, куда больше, чем хорошего, - только вот школьников на "Бентли" не было..." Дались ему современные школьники на "Бентли", будто дети Сталина не ездили на "Паккардах".

Но общее чувство от прочитанного вот какое: неужто мы дожили до времен, когда снова востребована лобовая, агрессивная пропаганда, откровенное "промывание мозгов", нагнетание страха перед Западом и ненависти к нему по всем параметрам, вплоть до поиска предателей, "пятой колонны" и прочих ужастей? Неужто мы так слабы, что нас надо накачивать страхом, дабы обыватель вспомнил общепримиряющую формулу брежневских времен "лишь бы не было войны"?

Что-то кажется мне, что Россия несколько умнее, чем думает Леонтьев, и не надо ей впрыскивать лишнего адреналина, ошарашивать плакатной политологией, грозить бедой и войной со всем светом. Есть некая национальная органика, от предков унаследованное искусство выживать, и ни один бешеный режим - от Петра до Сталина - не сумел ее истребить под корень.

Любой мобилизационный план, как правило, плохая литература. Дайте пожить, а надо будет, так придем мы на призывной участок - куда же денемся...