От редакции. Никто никогда не спорил, что Михаилу Сергеевичу Горбачеву пришлось нелегко. Сделал бы он так, стали бы не довольны эти; а сделай он вот эдак, были бы не довольны другие. Всем не угодишь. И сегодня накануне его восьмидесятилетия, публицисты и интеллектуалы вспоминают последнего генсека ЦК КПСС и одновременно первого и последнего президента СССР – кто с теплотой, кто с ненавистью, а кто – с безразличием. На страницах «Русского журнала» роли и значении Горбачева для России рассуждает политолог Дмитрий Юрьев, председатель исполкома петербургского отделения партии «Единая Россия».
* * *
Фигура Михаила Горбачева – один из наиболее ярких и близких примеров несправедливости суда истории и короткого масштаба исторической памяти. Количество людей, взахлеб восхищающихся сегодня Горбачевым, особенно среди наиболее грамотной и продвинутой части общества, захлестывает воображение, если сравнить это с теми реальными результатами, которые связаны с деятельностью этого человека.
На фоне его главного и трагического оппонента Бориса Ельцина эта несправедливость особенно поражает. Горбачев, несомненно, был человеком, который имел на момент своего прихода к власти и утверждения в ней несоизмеримый за много последних десятилетий, если не столетий, в нашей истории кредит доверия и кредит общественной поддержки. Можно сказать, что это стало результатом фантастической усталости всех слоев народонаселения снизу доверху, от истощившего все свои ресурсы и дискредитировавшего себя номенклатурного режима.
На фоне анекдотической фигуры Константина Черненко, ставшего наивысшим проявлением недееспособности режима, Михаил Горбачев уже одним только тем, что мог говорить не по бумажке, воспринимался не просто как новый, но как сверхновый человек в российской политике и создавал у людей ощущение колоссальной перспективы и колоссальных возможностей прорыва и развития.
Горбачев оказался примером фантастического несоответствия масштаба личности требованиям времени, масштабам проблем эпохи и ожиданиям людей. Он воплотил в себе все недостатки советского номенклатурщика и отбросил все достоинства советского номенклатурщика – опытность и погруженность в проблемы. Горбачев действительно породил колоссальные перемены в стране. Однако те, кто помнит, как эти перемены происходили, могут сравнить Горбачева не с лидером преобразований, а с недальновидным альпинистом, который столкнул с горы маленький камушек, и этот камушек вызвал сход грандиозной лавины.
Ельцину пришлось быть тем человеком, который балансировал на гребне этой лавины и худо-бедно удерживал народ, балансирующий вместе с ним, от пучины гражданской войны и полного распада. Горбачев в каком-то смысле олицетворяет известную поговорку о Бурбонах: они ничего не забыли и ничему не научились. В своем нынешнем образе благообразного пожилого джентльмена он продолжает рассуждать о перестройке, о демократизации, о процессах, которые пошли, и за всё это время, в отличие от того же многогрешного Ельцина, он ни разу не попытался разобраться в своей ответственности за происходящее или принести извинения за свои ошибки народу.
Если говорить о конкретных результатах деятельности Горбачева во главе страны, то в качестве наиболее знаковых я бы выделил два. Это два камушка, которые пошли с горы и спустили за собой лавину. Первое – это решение XIX партийной конференции о совмещении должностей руководителей партийных организаций с должностями председателей советов. Субъективно это была попытка определенного контроля и давления на номенклатуру с целью сделать ее более подвижной, управляемой и зависимой от Горбачева и его круга. Этот шаг вызвал крушение системы, потому что он фактически нанес удар по главному принципу номенклатурной системы: неподконтрольности номенклатурного управления воле населения страны. Это крушение можно считать самым позитивным из того, что сделал Горбачев, хотя он явно не осознавал последствий того, что делал.
Второй пример фантастического несоответствия масштабов Горбачева принятым им на себя функциям является, конечно, ситуация в Нагорном Карабахе. На всех этапах развития этой ситуации Горбачев умудрялся всё время отставать от очевидности на один-два шага. В тот момент, когда ситуацию можно было решить простым административным воздействием на спорящие стороны, он не обращал на это внимания. Когда спорящие стороны требовали в качестве временной меры передать Нагорный Карабах из республиканского подчинения в ведение Союза, он уговаривал стороны следовать пролетарскому интернационализму. Он подчинил Карабах Союзу лишь когда ситуация уже вышла из-под контроля и все дошло до самопровозглашения его независимости и сумгаитской резни.
Было ли в работе Горбачева хоть что-то положительное? Что ж, является ли позитивным результатом сход лавины? Наверное, является, потому что то, что она сошла в этот момент, привело к тому, что она не сошла в какой-то из последующих моментов с более катастрофическими последствиями. Несомненно, Горбачев подвел черту под страшной эпохой – эпохой бесперспективной, эпохой самоубийственной, эпохой, в ходе которой огромные энергозатраты развития нации приводили в результате к уходу этой энергии в землю, к растрате народных сил, к истощению этих сил и, в общем, к деградации.
И то, что именно Горбачев открыл эти шлюзы, наверное, все-таки привело к более позитивному развитию событий, чем если бы на его месте оказался человек, который бы во что бы то ни стало цеплялся за власть и, в конце концов, довел бы страну до состояния Румынии или сегодняшнего Египта и Ливии.
Но я никогда не соглашусь с утверждениями некоторых наших розовоглазых либералов о том, что Горбачев дал нам свободу, дал нам гласность и дал нам перспективы. Ничего он нам не дал. Он не смог удержать страну. Но он, конечно, является одним из очень важных символов политического развития России; он - человек-предупреждение. Он предупреждает нас о том, что никакие прекраснодушные слова, никакие ожидания и требования перемен сами по себе неспособны привести к хорошим результатам. Необходима еще и глубина понимания, потенциал лидерства - короче, всё то, чего у Горбачева не хватало.