Д.Полонскому
Тема:
В прошлую пятницу канадская газета "Национальная почта" со ссылкой на информацию, полученную от канадцев иранского происхождения, опубликовала сообщение о принятом в Иране законе, согласно которому все иранцы иудейского вероисповедания обязаны будут носить на одеждах желтые ленточки. Христиане, по сообщению "Национальной почты", украсятся ленточками красными, а зороастрийцы и вовсе голубыми.
Международные правозащитники ударили в колокола и потребовали немедленного созыва чего-нибудь экстренного, а также введения санкций.
Спикер Госдепа Мак-Кормак, канадский премьер Харпер и австралийский премьер Ховард по этому поводу заявили, что этого давно следовало ожидать и что как это ни прискорбно, но такие ужасные вещи происходят в нашем прекрасном мире.
Политик Жириновский, хорошо знакомый с законотворчеством, высказался в том смысле, что этот закон глупый и что его, закон, наверняка скоро отменят.
Сенатор Маргелов был строже: он дал аятолле Али Хаменеи два месяца, чтобы "исправить ситуацию, в которую парламент может ввергнуть имидж страны".
Между тем иранские официальные лица заявляют, что в принятом ими "законе о дресс-коде" нету ни одного пункта, который касался бы немусульман. Речь идет всего лишь о том, что исламские женщины обязаны носить хиджаб, в один голос утверждают иранский еврей-депутат Мотаммед и исламский политик Афруг. "Этот закон никакого отношения к меньшинствам не имеет. Он - про одежду", - сказал г-н Афруг.
В общем, все это - свинский фантом и ничего такого не бывало. Но осадок остался, как водится.
А по сообщению чеченских средств массовой информации, саудовские нефтяники нашли в пустыне гигантские скелеты, которые неоспоримо свидетельствуют об исламе. Их пока охраняют войска, но кто-то умудрился сфотографировать с вертолета. Поглядите сами по последней ссылке. Действительно, свидетельствуют.
Источники:
http://www.newsru.com/world/19may2006/finish.html
http://www.smh.com.au/news/world/howard-compares-iran-to-nazis/2006/05/20/1147545561673.html
http://cnews.canoe.ca/CNEWS/Canada/2006/05/19/1588516-cp.html
http://www.newsru.com/russia/20may2006/obsh.html
http://www.islam-online.net/English/News/2006-05/20/article02.shtml
http://www.daymohk.org/cgi-bin/orsi3/index.cgi?id=23502;section=3
Вариации:
Идея дресс-кода в современной офисной культуре наглядно демонстрирует приверженность человечества к традиционным ценностям. Существует, очевидно, некий закон сохранения формы в обществе, согласно которому, например, отмена школьной формы влечет за собой ужесточение корпоративных требований.
С точки зрения адептов либерализма, противостоящий им мир тотального государства - это мир тотальной формы: действительно, поголовное обмундирование всех на свете и введение знаков отличия, позволяющих, например, отличить человека с высшим образованием от простеца, характерно для периодов "закручивания гаек". Студентов при Николае I одевают в обязательные мундиры, кроме того, им "вменено <...> в обязанность ходить постоянно в треугольных шляпах при шпагах (без темляка) и отдавать честь царской фамилии и генералам, становясь во фронт и спустив с плеча шинель, как это требовалось от офицеров" (воспоминания Н.Оже-де-Ранкура). В эпоху реформ студенческую форму отменят, а под покровом совиных крыл Победоносцева введут опять.
Информация о человеке, которую неизбежно несет его одежда, при этом унифицируется и иерархизируется (значок-ромбик на пиджаке советского специалиста важнее, чем материал, из которого пиджак изготовлен).
Школьная форма в СССР 70-х годов являла собой удивительную иллюстрацию разложения тотальности государства.
С одной стороны, она была обязательной. Школа вообще институт консервативный; неслучайно в эпоху классического образования именно гимназический учитель-классик становится идеальным объектом для изображения полностью упакованного в форму "человека в футляре". Наши учителя и директора мало чем отличались от Беликова в смысле заботы о благообразии учеников. Женское равноправие и совместное обучение, конечно, добавляли хлопот: опытов женской форменной одежды в памяти культуры хранилось немного, поэтому стандарт неизбежно страдал лакунами, которые, натурально, стремились заполнить старшеклассницы. Но директора школ были на страже, встречая учеников в дверях школ. Запретам подвергались в разное время синтетические колготки (этого времени я не застал, но люди рассказывали), брюки, избыточная бижутерия и всяческий макияж.
С другой стороны, обязательность формы была размытой. Во-первых, на моей памяти произошла реформа, и жуткие наши киевские коричневые кители с пугающе золотыми пуговицами, которые мы носили в младших классах, были заменены модными синенькими курточками, напоминающими уже не о военной форме, а скорее о чем-то промышленно-молодежном, вроде токарных станков с ЧПУ и БАМа. Эти курточки вместе со столь же синими брюками появились сперва в Москве, что создало понятную коллизию: никто не мог запретить особо бойким родителям киевских, например, школьников привезти своим детям из Москвы новую форму. Тем самым, конечно, исконное единообразие в переходный период страдало. Во-вторых, введение синей формы открыло шлюзы для растленных джинсов, по цвету трудно отличимых от форменных штанов. Заметим, что форму для девочек не реформировали, но расшатывание ядра канона - формы для мальчиков - неизбежно вело к шатаниям периферии (так, поверх запретных брюк девочки стали надевать платья, и на это смотрели сквозь пальцы). Наконец, в-третьих, школьная форма не была совершенно унифицированной по всему СССР: попав в Эстонию, я обнаружил, что здесь форма совсем другая (вдобавок она была разной для учащихся младших, средних и старших классов), а еще эстонские школьники носили удивительные форменные фуражки. Фуражки, кстати, тоже были в разных классах разные.
Я сам был свидетелем того, как сдержанные обычно эстонцы всех возрастов впали в совершеннейшую истерику, объектом которой стал ничего не понимающий человек. Он был, кажется, откуда-то с Кавказа, имел черные усы, длинный нос, характерную небритость и был ростом метров двух, а возрастом около тридцати лет. Небольшую голову гражданина, ехавшего в автобусе в окружении хохочущих эстонцев, украшала купленная, очевидно, только что в универмаге кепочка ученика младших классов.
С точки зрения сторонников консервативных ценностей, крайним случаем либерализации будет полный отказ от ношения платья.
Знаком опасного либерализма предстает прискорбное явление советника Попова без панталон в поэме А.К.Толстого:
<...>
Пишите прямо в Третье отделенье:
Советник Тит Евсеев сын Попов
Все ниспровергнуть власти был готов:
Он поступил законам так противно,
На общество так явно поднял меч.
Что пользу можно б административно
Из неглиже из самого извлечь.
Я жертвую агентам по две гривны,
Чтобы его - но скрашиваю речь -
Чтоб мысли там внушить ему иные.
Затем ура! Да здравствует Россия!
Начинают либералисты, конечно, с кюлотов, заканчивают же полным обнажением:
- <...> Черт возьми, ведь значит же что-нибудь могила! Мы все будем вслух рассказывать наши истории и уже ничего не стыдиться. Я прежде всех про себя расскажу. Я, знаете, из плотоядных. Все это там вверху было связано гнилыми веревками. Долой веревки, и проживем эти два месяца в самой бесстыдной правде! Заголимся и обнажимся!
- Обнажимся, обнажимся! - закричали во все голоса.
- Я ужасно, ужасно хочу обнажиться! - взвизгивала Авдотья Игнатьевна.
(Достоевский. Бобок.)
Для несогласных с такой либерализацией предусмотрено насильственное разоблачение. Начали в 1917-м со срывания с себя погонов, а закончили раздеванием других:
Обыски производились во всякое время дня и ночи, сопровождались они всегда угрозами "расстрелять", "отвести на мол", "засадить в тюрьму". Малейшая лишняя просьба или возражение - и дуло револьвера у виска, штык у груди, приклад над головой. Обыскивалась одна и та же квартира разными группами по два-три раза. Бывали случаи, когда одно и то же лицо было обыскиваемо семь раз. Обыскиватели ничем не стеснялись, шарили повсюду, снимали одежду, раздевали женщин.
(Красный террор в годы Гражданской войны по материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. - М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2004. )
Настоящее равенство, конечно, начинается с ликвидации сословных привилегий, знаковым выражением которых является одежда. Впрочем, мертвецы Достоевского намекают и на возможность еще более радикального обнажения. Все люди равны не только в бане, но и на столе в мертвецкой, а полное и наиболее последовательное воплощение идеи обнажения мы обнаружим, пожалуй, именно у скелетов. Или же у анонимных журналистов, поставляющих каждую пятницу неизбежные сенсации и ориентирующихся на таких же читателей:
Кто - чтец? Старик? Атлет?
Солдат? - Ни черт, ни лиц,
Ни лет. Скелет - раз нет
Лица: газетный лист!
Которым - весь Париж
С лба до пупа одет.
Брось, девушка!
Родишь -
Читателя газет.
Противниками тотальной формализации одежды руководит страх перед "переохлаждением", чрезмерной и автоматической упорядоченностью, навязанностью несвободной знаковости, когда человек метонимически сводится к форме, к значку, социальной/национальной/вероисповедальной функции. Противники полной свободы одежды страшатся бесстыдной хаотической неупорядоченности, замены упорядоченной знаковости знаковостью бесстыдного оголения, "перегрева" системы. Очевидно, что оба подхода не только периодически сменяют друг друга в функции доминанты, но и синхронно необходимо присутствуют в культуре.
Была такая игра в детстве: надо было взять какие-нибудь известные стихи и прибавлять к ним попеременно через строчку слова "в штанах" и "без штанов".
Кстати, о стихах. Описанная коллизия несколько напоминает мне споры, которые время от времени вспыхивают вокруг LiveJournal и других новых форм бытования словесности.
Комментарии:
3ета С.
О, борьба со школьной формой - первая битва против корпоративных стандартов. После сладкой отмены советских коричневых платьев нас, гимназистов, решили "осчастливить" зеленой униформой, сшитой на заказ. Как это обычно бывает, оптом дешевле, но не лучше. С детей сняли мерки, а через три месяца привезли форму. Кроме того, что сидела она криво и была велика, меня еще и записали как пятиклассницу, и сшили форму "малышей" с коротким пиджаком. От отражения в зеркале веяло убожеством, появляться в таком виде перед одноклассниками было недопустимо.
И так началась война.
Каждый класс обязан был неделю дежурить: ловить на переменах бегающих по коридорам, но самое главное - с семи утра стоять на главной лестнице и осуществлять "фейс-контроль": без формы и сменной обуви в школу не пускали. Я нашла лазейку:
- А что делать, если моя форма в стирке?
- Можно прийти в стиле "белый верх, черный низ".
Так я и ходила. Любила прийти в синем свитере с белыми полосками и доказывать дежурной, что это белый свитер - с синим. Злила всех безумно, зато отстаивала свободу самовыражения. Издержки бунтарского характера. Однажды маме даже позвонила завуч и устроила скандал, что ее дочь пришла в школу в блузке, сквозь которую (о, боже!) просвечивается нижнее белье! Обещала пожаловаться директору. Благо, эту блузку покупала мама, просвечивалась она только сзади, чего в общем-то сложно избежать в случае летних шелковых блузок. Так что директору звонили, но уже не завуч.
Но финал моей борьбы со школьной формой был еще более замечательным. Моя портниха в один прекрасный день предложила "посмотреть, что можно сделать". Пока не видела мама, она укоротила мне юбку на десять сантиметров и поработала с вытачками пиджака. Когда я на следующий день появилась в классе и небрежно присела на парту в кабинете физики, демонстрируя подчеркивающий талию пиджак и самую короткую юбку с запaхом, вся мужская часть класса была в ауте. Женская, впрочем, тоже. С тех пор "корпоративную" зеленую форму я все-таки стала носить - по большим праздникам. Униформа меня больше не "размывала", а, наоборот, выделяла из толпы.
С правилами иногда можно бороться, следуя им слишком хорошо. Поеду в Иран - обязательно захвачу с собой "жовто-блакитний" украинский флаг.
Кстати, какие ленточки полагаются агностикам и атеистам?
BorisL
Коричневые кители с пугающе золотыми пуговицами были, вероятно, на Украине. В России все мужские ученики с первого по десятый класс носили серо-мышиные пиджаки и брюки того же цвета. Материал, кстати, был, по-моему, какой-то уникальный. Я, во всяком случае, не помню, чтобы он для какой-то еще одежды применялся.
Когда в первый раз я этот костюм померил, мне очень понравилось, что на штанах была металлическая застежка. А не понравилось мне то, что брюки чешутся. Но мама мне под них поддевала колготки, так что все было как-то ничего.
В свой третий школьный день я тянул руку почти с самого начала второго урока, а Нина Алексеевна делала вид, что она меня не замечает, и поэтому к концу урока я обкакался. Еще два урока потом все дети, которые сидели со мной в одном классе, зажимали себе нос, хихикали и показывали на меня пальцем. Мама потом все отстирала, и я потом еще два года эти брюки проносил.
А форму покупали два раза в год, на вырост, и поэтому в первый год брюки мама подшивала. А у женских учеников были коричневые платья и черные передники. А по праздникам - белые передники. Это Сталин придумал, когда выиграл войну, одеть их как гимназисток. В пятом классе кто-то придумал трогать их за спину, чтобы проверить, носят они лифчик или нет. Если выяснялось, что носят - было очень смешно.
А синюю форму ввели когда я переходил в девятый. По-моему, ее сначала вводили только для старшеклассников. Причем в Детском мире, в котором ее продавали по талонам, ее не хватало. Особенно девочкам. Но потом выяснилось, что девочки вообще не могут ее носить, потому что синий материал через неделю становился черным и блестящим. И ученицы продолжали носить коричневые платья и передники. Причем юбки они сильно подкорачивали.
У меня было несколько знакомых тетенек, которые мне рассказывали, как они, будучи ученицами, приходили в гости к своим более зрелым любовникам в школьной форме с передником. Мне, к сожалению, так никогда не повезло. Не в том смысле, чтобы приходить в переднике, а наоборот.
А еще физкультурная была форма. Белый верх, черный низ.
Алексей Карташов
Конечно, услышав о дивной новой инициативе иранских революционеров, наши люди не могли не вспомнить: "Когда у общества нет цветовой дифференциации штанов, то нет цели".
Мне-то кажется самым важным во всей этой истории совсем на первый взгляд незаметное различие между основными европейскими языками и русским: они, европейцы, говорят "униформа", мы говорим - "форма".
Можно предлагать разные трактовки подобного различия, но мне кажется несомненным одно: в нашей ментальности слово "форма" предполагает унификацию. Единственным смыслом оформления неоформленного ранее может служить только приведение к единству. Так всякое новое веяние либо вовсе не вызывает у нас отклика, либо вызывает такой, в котором неизменно присутствует идея всеобщности. Будь то бритье бород, единые мундиры для чиновников либо гимназистов, всемирная пролетарская революция, кириллица для языков от тюркских до романских, ровные пятиэтажки от Заполярья до Кушки или "Единая Россия".
Парадоксальным образом всякий, кто мечтает об индивидуальности, должен быть наиболее счастлив именно при таком устройстве жизни. В светлые годы застоя, приколов к лацкану школьного пиджака флажок с американским флагом, мой друг мгновенно стал уникален. Что говорить о другом товарище, расклешившем серые школьные штаны!
Как тяжел был бы их путь в школе без униформы, даже не хочется думать. Пусть каждое поколение само решает свои задачи. Но я ясно представляю себе моих друзей на улицах Тегерана, с изысканными и - о да! - уникальными аппликациями желтого цвета на одежде.
И.Б.
Я стала вспоминать свою школьную форму и вдруг поняла, что она была очень хороша... На самом-то деле! В ней был стиль. Коричневые платья и черные-белые фартуки, очень разные по покрою, кстати. Я помню, поначалу у меня было платье с воротником-стоечкой и такими вертикальными декоративными штуками (не вытачками, не знаю, как они называются, но сейчас я понимаю, что это было изысканно). Впрочем, она мне не шла. В старших классах у меня было платье попроще, но более модное, что ли, на тот момент. С отложным воротником и пуговицами спереди. Но главное было не это, а воротники и манжеты. Они должны были быть белыми, кружевными и... чистыми! Поэтому мы их регулярно стирали, крахмалили, пришивали. Опять же с высоты своего нынешнего опыта я понимаю, что это была очень правильная и полезная штука во всех смыслах слова. В кружевах тоже можно было проявить себя единственную. Они могли быть простыми с прошвой (эти быстро вытирались и пачкались), гипюровыми. Вот у меня, опять же, были вывязанные тонким крючком, узорчатые. Я ими гордилась. Если кто-то приходил в форме без воротничка и манжет, это было даже не скажу, что неприлично. Это как если бы английский джентльмен не переоделся к ужину.
Ну и наконец, форма для физкультуры и сменная обувь. Нам классе во втором сказали вдруг, что все футболки должны быть желтые. Мы спросили почему, ответа не было, и родилась (не помню откуда) версия, что желтый - это любимый цвет Ленина. Мы были маленькие и относились к этому вполне серьезно. Еще были такие чудные штуки, как чешки и мешки для сменной обуви. Пластиковых пакетов до определенного момента не было. Так что это были полотняные мешки на тесемочке. Довольно трогательные.
Альма Патер
Среди известных исторической науке приступов национально-патриотических мобилизаций по меньшей мере некоторые сопровождались выражением в одежде. Например, в 1861-1862 годах население той части Речи Посполитой, что оказалась в пределах Российской империи, разделилась одеждой: с одной стороны - мундиры российских чиновников и военных, также светленькие платьица, может быть, в мелкий горошек, чиновниц и офицерш, с другой же - поголовное черное траурное платье, к тому же, чтоб было понятнее, украшенное у мужчин запрещенными конфедератками и запрещенными же широкими поясами с изображениями на пряжках Стефана Батория, Яна Собеского и других королей-москалеборцев. Мрачное зрелище! Против такого траура власти оказались бессильны, хотя и следовали распоряжения, по которым носящий траур обязан был по требованию представителей властей предъявлять справку о смерти близкого родственника, а никакой не отчизны. Журналист Лесков, корреспондент "Северной пчелы", посетив в сентябре 1862 года виленский Музеум древностей, со свойственной ему зоркостью отметил барышень в черном и казаков. Отчего же два типа форм сошлись в диагностическом пространстве? Именно для обнажения глубинной связи между археологией и введением военного положения: кто бы сомневался, что если граф Тышкевич начинает раскопки, - разумеется, не без цели обнаружить величественное прошлое утраченной отчизны, - то каких-нибудь пять-семь лет спустя приходится давать особые полномочия Муравьеву.
Н_Торопыгин
Сталинское введение раздельного обучения (1943-1954) и обязательной единой школьной формы (1949), а также присвоение мундиров и знаков отличия служащим штатских ведомств (на протяжении 1940-х) шли рука об руку со строительством "общесоветской" национальной идеологии в ее мобилизационном варианте.
При Сталине школьная форма, насколько знаю, сначала была единой для всех и для мальчиков состояла из гимнастерки со стоячим воротником (с подворотничком), фуражки с козырьком и т.п., а главной гордостью был ремень - с большой латунной пряжкой (это было серьезное оружие, между прочим). Старшеклассники могли носить или гимнастерки, или суконные кители с блестящими пуговицами. Девочки ходили в коричневых платьях с черным/белым фартуком - их форма мало менялась потом.
При Хрущеве произошла демилитаризация: сначала стоячий воротник переменился на отложной, а с 1962 года вместо гимнастерок и кителей ввели серые пиджаки (в старших классах наряду с ними поначалу продолжали носить кители). С 1970 года законом "Об образовании" вопрос о школьной форме был передан на республиканский уровень - в разных республиках могли носить форму разного образца. Например, в РСФСР с 1973 года мальчики переоделись в синие пиджачки с погончиками (девочки тоже перешли на синие пиджаки/юбки, но не скажу точно когда).
А вообще, неплохо бы и "ЖЖ" перевести на "раздельное обучение" - мальчики в одном месте тусуются ("МЖЖ"), девочки в другом ("ЖЖЖ"). Плюс ограниченная рекреативная площадка для общения ("большая перемена"); комьюнити же gerls_only оставить как аналог девчонской уборной. И еще соответственно юзерпики унифицировать. Чтоб без штанов народ не гулял.
Д.
Ну сколько ж всего забыли! (Или я не заметила?) Черные передники - в будни, а по праздникам (и на линейку) - белые, с кружавчиками, то-се. Мучения с галстуком, коловшие кожу значки (году уже в 1989 брат объяснил мне, что круто не носить галстук, и пионервожатая с ласковой угрозой говорила: а ты что, непартийная у нас?). В холод по особому представлению позволялся поверх свитер. У мальчиков по праздникам парадные рубашечки с эмблемой пионерской организации на плече (?). В мое время модную форму (синее платьице без передника) привозили с Украины и из Прибалтики. Мне когда-то страшно свезло - в сельпо приобретен был красивый (т.е. непохожий на те три варианта, которые были доступны в Гостином) передник с оборочками на плечах. Все завидовали.
Женя К.
Майор Цапин был скуп на слова.
Если во время кросса в противогазах кто-нибудь высовывал нос наружу, он не делал замечания, не орал, не заставлял весь взвод "перебегать кросс сначала", а говорил при разборе занятий: "А вот курсант Фролов сегодня расписался".
Его способность усекать фразы действовала на нас гипнотически.
Навязанность несвободной знаковости не ставила его в тупик.
Он был уверен, что катарсис приходит к тем, у кого накрахмалены одежды.
Любимая песня майора Цапина начиналась словами:
Когда идем повзводно мы
Родимой стороной,
Шинель моя походная,
Она всегда со мной.
"Студент в кроссовках производства потенциального противника - прямой пособник американского империализма", - констатировал он.
Студент, которого все полчаса до утреннего развода третировали речовкой "Носи кроссовки "Адидас", майора поправить не пытался: пособничество западногерманскому реваншизму судьбы не меняло. Кроссовки должно было снять и до конца учебного дня ходить в носках по цементным полам военной кафедры. Страх переохлаждения, как, наверное, и перегрева размещался, по словам майора Цапина, приблизительно на уровне верхней границы нижней трети его живой фигуры.
Как бы отнесся майор Цапин к сообщению о принятом в Иране законе, согласно которому все иранцы иудейского вероисповедания обязаны будут носить на одеждах желтые ленточки, я не знаю.
Вот ведь, что говорил он нам, вернувшись с офицерских курсов "Выстрел": "Одна вещь мне там очень не понравилась. Что из меня, майора технического цикла, пытались сделать тактика, ну это вот им. А одна очень понравилась. Что курсами командует генерал-полковник Драгунский. Который не только дважды герой Советского Союза, но и президент Всемирной антисемитской лиги!"
Среди математиков, понятно, было несколько ребят с характерной внешностью.
Один из них резко остановил майора: "Генерал Драгунский руководит Антисионистским комитетом советской общественности!"
"А я то же самое и сказал, - удивился майор Цапин. - Верно, химики?"
Среди химиков, кроме меня, евреев не было. "Так точно, товарищ майор!" - ответил я в полном соответствии с уставом.
Но позиция Цапина по известному вопросу, признаюсь, осталась для меня не вполне проясненной.
Впрочем, не только.
Не однажды в моей взрослой жизни не хватало мне его трезвого суждения.
Года три назад в местной газете попался, видимо, дословно переведенный с иврита слоган:
УЗКИЕ ТРУСИКИ ФИРМЫ "ГАММА" ПРИКРЫВАЮТ ТОЛЬКО ТО, ЧТО НЕОБХОДИМО!
Радости нашей хватило на неделю.
Когда стало легче, оказалось, что мозговой штурм шел по четырем направлениям:
1. Необходимо - то, без чего не обойтись.
2. Необходимо - то, чего не обойти.
3. Свобода - осознанная необходимость.
4. Диалектика необходимости и достаточности.
И все проведенные позже локальные презентации темы устремлялись по тем же руслам.
А вот майор Цапин, уверен, нашел бы новый угол.
А.О.
Теперь отними у нас... Нет... Дай нам... Или нет... Отними у нас... одежду... Ну, еще поделить людей на две половины сумеем, а дальше что? Ничего... Пляж... Страна северная, значит, не пляж... Кто кого слушает? Физически слабые слушают всех. Физически сильные поступают, как сами могут сообразить. А как они сами могут сообразить? А как военных узнать? Любой лось, зашедший в город, плюнет на любого военного или толкнет... а у того даже топнуть нечем... Босиком - и под бокс...
Вот идет человек, одетый в джинсы, футболку и свитер. Кто он такой? Может, строитель или преподаватель вуза, журналист или бизнесмен, а может, и вовсе девушка. Пока не спросишь - не разберешься.
Музыкант ни за что не оденется "по форме" - белая рубашка и галстук-бабочка, - если идет играть в ресторане. Во всяком случае, после того, как его первый раз перепутают с официантом. Если на официальном торжественном приеме вы увидите человека в повседневной одежде, скорее всего, он окажется журналистом: он сюда не "вращаться" пришел, а работать.
А где будет ваш автоинспектор? Все кричат: "Автоинспектор! Автоинспектор!" Отнимите у него свисток, форму, пистолетик и палку полосатую. Может надрываться на любом перекрестке - никто не притормозит. Только если велосипедиста схватит за лицо пятерней - тот остановится, но может вступить в ответную драку, потому что кто перед ним? Автоинспектор? А на ногах у него что? Босоножки!
В чем разница между равенством и унификацией? Одетые поголовно в форму или поголовно раздетые донага, чем мы отличаемся? В первом случае - количеством звездочек на погонах. Но и голый человек тоже находит, чем померяться, и это оказывается вовсе не духовное развитие или высота интеллекта, как думают идеалисты. Вот звездочки на погонах, те как раз надо еще заработать.
Рудиментарность советской школьной формы проявлялась и в полной ее бессмысленности: надевать форму нужно было только в школу, где все и так знают, что ты - учащийся. Впрочем, даже если бы школьники должны были носить форму постоянно, она все равно оставалась бы бессмысленной в системе обязательного всебщего образования: любой человек от 7 до 15 был школьником по умолчанию.
Вот, кстати, первоклашками мы действительно старались снимать форму пореже, чтобы все видели - школьник идет, а не детсадовец какой сопливый.
Можно ли считать формой одежду панков или там готов? Вот где, казалось бы, буйство индивидуальности, так нет же - за версту видать: гот идет. Или там панк.
Как сторонники так и противники (уни)формы забывают об одном - спросить мнения того, кто ее носит. Это, впрочем, у нас в традиции, кажется. Попробуй заставить хиппи носить галстук или запретить им же рваные джинсы - результат будет примерно одинаковым. Одно дело форма, навязанная нам системой, другое дело - система, которую мы сами для себя выбираем, вместе с ее формой. Форма-система-система-форма... Было бы содержание, товарищи.
Обсудить тему, вариации или комментарии || Ознакомиться с чужими комментариями