Саммит "большой восьмерки" - центральное политическое событие этого лета - дал пищу для размышлений не только о внешней и энергетической политике, но и о внутренней политике России. Это не случайно - ведь именно к саммиту были приурочены два крупных мероприятия, прошедших с активным участием представителей российской радикальной оппозиции. Это, конечно же, конференция "Другая Россия" и Второй российский социальный форум. Социальный форум изначально был призван стать форумом противников глобализации, однако в итоге он оказался именно форумом антипутинской оппозиции, превратившись из мероприятия международного в строго внутриполитическое.
Я позволю себе поспорить с мнением большинства комментаторов и экспертов, что оппозиция у нас проявляет полную политическую импотенцию или вовсе не является серьёзным политическим субъектом. Те, кто придерживается такой точки зрения, исходят из традиционных представлений о политике, предполагая, что если существует партия или какая-либо организованная политическая сила, то её цель - захватить власть или, по крайней мере, принимать участие в государственном управлении (быть представленной в парламенте, правительстве и т. п.). Но все дело как раз в том, что традиционные схемы в российской политике зачастую неприменимы.
Казалось бы, зачем тому же Касьянову, бывшему премьеру (который мог бы вполне эффективно проявить себя в чем-то другом, например, в бизнесе), создавать партию, которая заведомо не пройдет в парламент ни при каких, даже самых либеральных, выборных законах? Зачем существуют карликовые политические организации, которые даже в среде сторонников оппозиции не всем известны? Почему лидеры этих структур подчас не прилагают никаких усилий для развития своих движений, не корректируют свою идеологию, не стремятся сделать её как можно более популярной? Зачем вообще играть в радикальную оппозицию в современных российских условиях, когда есть популярная политическая партия и исключительно популярный президент? Очевидно ведь, что в условиях гранитной политической стабильности, опирающейся на растущие нефтяные цены, на более или менее сбалансированную экономическую политику, а значит - и на растущее благосостояние граждан, ни на революцию, ни на мгновенный выход оппозиционной партии из электоральной тени под палящее солнце политической популярности рассчитывать не стоит.
Так на что же в этих условиях надеяться бедному оппозиционеру? Конечно, существуют энтузиасты, борцы за народное счастье и просто фанатики, но даже полностью идейный человек и романтик для политического успеха должен соразмерять свои действия с реальностью. Кроме того, многих представителей нынешней оппозиции, особенно либеральной, никак нельзя отнести в категорию бескорыстных борцов за народ и даже просто одержимых навязчивой идеей фанатиков. Мы помним их по тем временам, когда они занимали самые высокие посты в руководстве страны и в высших эшелонах власти показали себя предельно прагматичными людьми.
Так что же - лидеры радикальной оппозиции решили пострадать за народ? Или вдруг разом потеряли политическую хватку, решив сжечь в пламени оппозиционной борьбы всю свою репутацию? Разумом помрачились? Нет, нет и ещё раз нет.
В действительности задача наиболее ярких представителей радикальной оппозиции совсем не в том, чтобы власть захватывать. Их задачи лежат совсем в другой плоскости. Они должны влиять на "политический расклад" пиаровскими инструментами, создавать и "отрабатывать" информационные поводы. И с этой задачей практически вся российская радикальная и маргинальная оппозиция вполне справляется. Поэтому она не только существует, но и по-своему эффективна.
Наиболее подходящее название для такого политического образования - не маргинальная и не радикальная, а "техническая оппозиция" - по аналогии с такими терминами, как "технический премьер" или "техническая отставка" генерального прокурора.
Политика есть продолжение экономики (и наоборот), а значит, ситуацию в реальном российском политическом пространстве определяют действия крупнейших финансово-экономических и связанных с ними государственно-бюрократических групп (иногда называемых "башнями Кремля", "номенклатурно-политическими группами" и т. п.). Не стоит вдаваться сейчас в рассуждения о том, что это за группы (у каждого политического аналитика на сей счет свое, абсолютно уникальное и, как правило, далекое от действительности, мнение); важно, что "вопросы", которые эти группы решают, исчисляются в денежном эквиваленте десятками миллиардов долларов и касаются судеб очень большого числа людей. Именно эти группы являются реальными и в то же время абсолютно непубличными игроками российской политики и экономики. Здесь я хочу оговориться, что я не пытаюсь заниматься критикой "проклятого олигархического режима" - в той или иной форме такая ситуация наблюдается в любой стране.
Несмотря на непубличность взаимодействий этих макроструктур, в процессе "решения вопросов" и столкновения их интересов постоянно возникает необходимость формировать определенным образом общественное мнение, в особенности, мнение интересующегося политикой меньшинства. Тогда и возникает потребность в проведении медийных "точечных ударов". И нет тут полезнее инструмента, чем так называемая оппозиционная активность - тому отличным примером и дело Сычева (ставшее проекцией разборок между военной прокуратурой и Минобороной), и пресловутая байкальская нефтяная труба (чьи интересы вольно или невольно отстаивала оппозиция в данном случае, пока не до конца ясно).
С приближением думских и президентских выборов потребность в эффективных политтехнологических ходах будет возрастать. Обострится и работа упомянутых макрогруппировок. А значит, найдется работа и для маргинальной оппозиции. Она не может бороться за власть, но вот помочь борющимся за власть она очень даже может. И она будет это делать успешно.