Информационная шумиха, поднятая вокруг инновационного центра в Сколково отвлекла общественное внимание от другого не менее амбициозного проекта – одноименной бизнес-школы. Между тем, школа управления «Сколково» – это своего рода зеркало российских инноваций.
Задумывалась она как частно-государственное партнерство. Цель проекта – создать международную бизнес-школу новой формации, одного из лидеров на мировом рынке. Ее официальным инициатором и главным паладином стал Рубен Варданян, владелец инвестиционной компании «Тройка Диалог». Варданян казался отличным кандидатом на эту роль: он отлично знал, что нужно бизнесу, и проявил немалое рвение в реализации проекта.
Широким массам школа стала известна благодаря деятельности депутата Алексея Навального, который выразил возмущение тем фактом, что школа в разгар кризиса получила кредит размером в $245 млн.
Но, во-первых, такой проект нужен России как воздух. Нет никакой тайны в том, что в стране плохо обстоит дело с корпоративным управлением, и существующие образовательные учреждения не могут ее решить.
Во-вторых, решение один раз уже было принято, и сворачивать проект было бы как минимум некрасиво. Ведь всем изначально было понятно, что построение подобной школы – дело хлопотное и затратное.
Бизнес-образование во многом отлично от традиционного экономического образования. Бизнесменам нужна некоторая практическая площадка, на которой одни из них могли бы передавать опыт. В основе бизнес-школы лежит гипотеза, что ведению бизнеса можно научить как ремеслу. Она созвучна средневековой идее, что мудрость уже открыта, и надо только научиться ее постигать (для чего и возникли университеты).
Иными словами, бизнес-школа – это некое учреждение, в котором людям дают практическое образование. И хотя там есть профессора, которые занимаются исследованиями, конечная цель – развить управленческие способности руководителей, обучить их приемам эффективного управления бизнесом.
Соответственно, целевая аудитория всех этих школ – менеджеры высшего звена, которые хотят улучшить свою результативность, обратившись к опыту коллег. То есть предполагается, что в бизнес-школах должно быть много практиков и что профессорам бизнес-школ тоже нужно иметь бизнес-бэкграунд. Создать в Россию школу, чьи программы были бы интересны и западным бизнесменам – дело очень сложное. Но вовсе не безнадежное.
Хотя изначально бизнес-школа – это западная идея, подобные образовательные учреждения стали появляться и в развивающихся странах. И некоторые из них стали авторитетными в мировом масштабе. Топ-позиции в рейтингах заняли шанхайская CEIBS и индийская ISB. Существует мнение, что больше всего проект «Сколково» почерпнул именно из индийской модели, хотя официально это и не признается.
Со времени первого набора в ISB до попадания в TOP 20 рейтинга Financial Times прошло всего 7 лет. Получится ли у Сколково достичь вершин в столь короткие сроки – неясно. Школа публикует годовые отчеты о своей деятельности, но непонятно, с чем их нужно сравнивать. В Сколково работают иностранные профессора, но нельзя сказать, что это великие бизнес-гуру. У рынка пока существуют вполне определенные сомнения о способности Сколково стать мировым лидером в области бизнес-образования. Считается, что если Сколково и станет глобальным конкурентом ведущих мировых бизнес-школ, то весьма нескоро.
Сравнивать ее с российскими школами бесполезно. От них она отличается в первую очередь высокой ценой. Сколково изначально ориентировано на иной сегмент потребителей, нежели отечественные бизнес-школы. Как минимум в ней не должно быть людей, пришедших учиться просто ради диплома. Что само по себе очень хорошо.