Южный Кавказ: "Малая игра"

После того, как в 1842 году британский разведчик Артур Конноли, говоря о политическом соперничестве Российской империи и "Туманного Альбиона", ввел в оборот термин "Большая игра", любое геополитическое противоборство в Евразии стремятся рассматривать как очередной ее тайм. Между тем борьба "великих игроков" и "опосредованные войны" (proxy wars) их "малых союзников" далеко не исчерпывают всего многообразия геополитической конкуренции в том или ином регионе. Если говорить о Черноморско-Кавказском регионе, то исторически здесь позиция "малых игроков", их самостоятельность и строптивый нрав нередко путали карты участников "Большой игры". Дунайские княжества и "вольное казачество" Дона и Запорожья, кабардинские князья и адыгские "вольные общества", татарские и ногайские орды были теми малыми силами, которые не единожды перевешивали чашу весов в сторону того или иного "большого игрока". И перевешивали не в силу бескорыстной любви к "большим", а в силу политического эгоизма, которого у "малых игроков" было предостаточно. Однако рассмотрение дипломатических интересов "великих мира сего" (равно их военных конфликтов и переговоров) зачастую затмевало позиции и реальную мотивацию "малых игроков" (которые постфактум в трудах историков представлялись в качестве всего лишь "добровольных помощников" участников "Большой игры"). С нашей точки зрения, такая методология по сути своей является наукообразным упрощенчеством. "Малая игра" (иногда очень тонкая и публично неброская, а иногда чрезвычайно ангажированная и "топорная" в своей прямоте) не менее достойна внимания экспертов и политиков, чем "Большая игра" великих держав.

Сегодня такой тренд, как "интернационализация" Южного Кавказа, интенсивно обсуждается в экспертных кругах России и трех бывших республик советского Закавказья. Однако все разговоры о внешних (или нерегиональных) игроках, как правило, ограничиваются рассмотрением политики ЕС (прежде всего, речь идет о политике "нового добрососедства" в Грузии, Азербайджане и Армении) или американского геополитического проекта "Большой Ближний Восток". Между тем Южный Кавказ привлекает серьезное внимание не только европейских и заокеанских политиков, но и ближайших "некавказских" соседей и даже стратегических партнеров России по СНГ. Но об их приоритетах и интересах на Кавказе известно не так много. От этого, впрочем, амбиции новых потенциальных участников "кавказской игры" не становятся меньшими. В последние несколько лет свои кавказские приоритеты четко заявляют Казахстан и Украина. Разные государства с разной кредитной историей за постсоветский период. Если Казахстан имеет репутацию одного из главных евразийских союзников РФ, то у Украины репутация главного бунтаря и раскольника в СНГ. Однако кавказский курс Киева и Астаны говорит об одном. После распада СССР у бывших союзных республик нет более чувств "братской солидарности" и исторической "благодарности". Есть только национальный эгоизм и собственные интересы (в экономике и политике). Только эти интересы (а не фантомы евразийского единства и советского прошлого) определяют стратегию новых независимых государств. А потому Астана и Киев будут делать в Грузии и Азербайджане не то, что хотят от них в Москве или даже в Вашингтоне, а то, что национальная казахстанская и украинская элита считает выгодным для себя. И никакие аргументы о "марионетке Саакашвили" или "милитаризации Азербайджана" не будут учтены, если на то не будет собственных казахстанских и украинских мотивов.

Эти мотивы были во всей красе продемонстрированы в весенние месяцы 2008 года, когда Москва и Тбилиси вошли в новое политическое пике. Какое государство одним из первых публично отмежевалось от позиции Москвы по выходе из режима санкций против Абхазии (РФ вышла из них 6 марта 2008 года)? Это сделал ближайший союзник РФ по ОДКБ и ЕвраЗЭС Казахстан. Он первым в СНГ озвучил взгляд, альтернативный российскому подходу. В заявлении официального представителя МИДа Казахстана Ержана Ашикбаева прозвучали следующие тезисы: "Мы выступаем за уважение суверенитета и территориальной целостности Грузии и выражаем надежду на скорейшее урегулирование ситуации мирным путем на основе компромисса, удовлетворяющего интересы всех сторон - участниц спора".

Когда же пошла череда "самолетных скандалов", в дело вступила Украина - главный оппонент РФ в СНГ. 30 апреля 2008 года МИД Грузии распространил совместное заявление президентов Михаила Саакашвили и Виктора Ющенко относительно роли России в разрешении этнополитических конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Затем и официальный Киев продублировал текст совместного обращения. "Президенты Украины и Грузии рассмотрели нынешнюю ситуацию вокруг урегулирования грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов. Они выразили свою обеспокоенность попытками Российской Федерации поставить под сомнение территориальную целостность Грузии путем повышения статуса отношений с Абхазией и Южной Осетией. Таким образом, самопровозглашенные республики фактически подталкиваются к отделению от Грузии", - говорилось в тексте заявления двух президентов. Виктор Ющенко и Михаил Саакашвили также осудили "последние заявления российских представителей о возможном использовании Россией военных средств для защиты своих сограждан в Абхазии". Не следует упускать из виду и другие кавказские сюжеты, выходящие за рамки российско-грузинской проблематики.

24 апреля 2008 года в ходе пленарного заседания сената Республики Казахстан (верхней палаты национального парламента) был ратифицирован "Договор между Республикой Казахстан и Азербайджанской Республикой о поддержке и содействии транспортировке нефти из Республики Казахстан через Каспийское море и территорию Азербайджанской Республики на международные рынки посредством системы Баку - Тбилиси - Джейхан". Данная система считается "политическим трубопроводом", участие в котором рассматривается в Москве едва ли не как вызов. Между тем проект предполагает расширение порта Курык, из которого нефть казахстанских месторождений по Каспию будет доставляться в систему Баку - Тбилиси - Джейхан.

Впрочем, ни Украина, ни Казахстан не являются новичками в регионе Кавказа. Еще во время существования Советского Союза Назарбаев предлагал посреднические усилия в разрешении нагорно-карабахского конфликта. Первый президент РФ Борис Ельцин вместе с Назарбаевым посетил 21-23 сентября 1991 года регион нагорно-карабахского конфликта, в том числе Степанакерт, столицу Нагорного Карабаха. Итогом визита явилось совместное Коммюнике, подписанное 23 сентября 1991 года в Железноводске со стороны руководителей России, Казахстана, Армении и Азербайджана при участии в качестве наблюдателя представителей Нагорно-Карабахской Республики. Целями железноводского Коммюнике были стабилизация ситуации в регионе и возвращение депортированного населения к месту своего проживания, освобождение заложников, размещение в зоне конфликта информационных групп из представителей России и Казахстана и обеспечение объективной информации о ситуации. В 1991 году посредническая миссия Назарбаева не увенчалась успехом. Однако и после распада СССР Казахстан претендовал (и претендует) на роль одного из интеграторов постсоветского пространства. Такие намерения имеют вполне прагматическую основу. "Коньком" казахстанской внешней политики после 1991 года является диверсифицированный курс, поддержка стабильных отношений как с "большими игроками" (РФ, США, ЕС), так и с отдельными постсоветскими государствами. Для такого внешнеполитического курса прагматизм важнее идеологии.

Украина же в апреле 1993 года подписала с Грузией "Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи". Он стал одним из первых в Евразии документов, подписанных новыми независимыми государствами без помощи "руки Москвы" Во второй половине 90-х годов Грузия неоднократно обращалась к Украине с просьбами о введении в зону грузино-абхазского конфликта украинских "голубых касок". В июне 1998 года (то есть фактически сразу же после обострения конфликта в Гальском районе Абхазии, когда временно возобновились военные действия) в Ялте президент Леонид Кучма обсудил этот вопрос с Эдуардом Шеварднадзе. Тогда украинский лидер выразил готовность отправить в зону конфликта миротворцев своей "державы", однако обусловил подключение Украины к операции некоторыми серьезными условиями. С приходом же к власти в Киеве "оранжевых" именно идеология стала определяющим фактором в сближении Украины с Грузией. Активность украинской внешней политики на Кавказе возросла после успешной реализации двух цветных революций 2003-2004 годов. Победители Майдана стали рассматривать Саакашвили в качестве не просто стратегического партнера и союзника, но и "идейно близкого" политика.

Для Казахстана же активизация кавказской политики началась в 2005 году. До того представители Астаны двигались в этом направлении отнюдь не семимильными шагами, выверяя каждое действие. В 2005 году казахстанский президент четко обозначил грузинское направление как одно из приоритетных для Астаны: "Мы хотим выйти на Черное море со своей нефтью, различными товарами, грузами, чтобы развивать торговлю. Мы хотим принять участие в процессе приватизации объектов в Грузии, в строительстве, в приобретении здесь промышленных объектов. Мы хотим иметь объекты отдыха и туризма на берегу Черного моря". За три года Казахстан стал первым инвестором в Грузии (опередив Турцию и Великобританию), заняв мощные позиции как в банковской сфере, так и в рекреационном бизнесе черноморского побережья Аджарии. Только в 2006 году рост товарооборота между двумя странами составил 90%.

У Украины под водительством Ющенко успехи скромнее. Здесь больше популизма, чем экономических или военно-политических результатов. В ходе своего визита в Тбилиси в марте 2007 года президент Украины заявил о готовности отправить украинские "голубые каски" в Южную Осетию и в Абхазию "в рамках мандата, который будет приемлем для сторон конфликта". 18-19 июня 2007 года в ходе саммита ГУАМ в Баку Виктор Ющенко назвал армянские войска в НКР и вокруг этого непризнанного образования "оккупантами" (подобные формулы так откровенно не используют ни США, ни ЕС) и заявил о готовности послать украинские "голубые каски" на линию фронта (так называют в народе линию "прекращения огня") в Карабах. Между тем и первое, и второе предложения трудно рассматривать как реалистичные по нескольким причинам. Во-первых, из сторон конфликта только Грузия готова к "украинизации" конфликтного урегулирования. К этому не готова Южная Осетия и особенно Абхазия. В Абхазии до сих пор вспоминают факты участия представителей радикальной организации УНА-УНСО в боевых действиях 14-месячного грузино-абхазского конфликта. И хотя УНА-УНСО не представляет интересы украинского государства, для абхазской элиты и массового сознания заявления активистов радикальной структуры о готовности присоединиться к возможной антисепаратистской операции Тбилиси (а они время от времени появляются) и декларации официального Киева сливаются в единый информационно-пропагандистский фон. Вторая проблема для украинских миротворцев - согласие Верховной рады на их размещение в "горячих точках". На Украине, в отличие от России, власть не выстроена в жесткую вертикаль, а потому Виктор Ющенко не может волевым решением "двинуть полки" на Кавказ. Между тем, по справедливому замечанию российского политолога Александра Крылова, депутаты Верховной рады не горят желанием "втягивать Украину в горячие кавказские дела и отправлять войска под чужое командование". В данном случае речь идет об объединенных контингентах ГУАМ или даже ООН.

Однако при всем различии исходных мотивов, результатов, успехов и провалов Украина и Казахстан, два "малых игрока" кавказской игры, имеют схожие интересы. И Астана, и Киев заинтересованы в сохранении территориальной целостности Грузии (хотя в одном случае доминирует прагматический интерес, а во втором - "демократический интернационализм"), сами опасаются сепаратизма (хотя в случае с Казахстаном такая угроза кажется виртуальной), пытаются проводить самостоятельную политику, не связанную с интересами Москвы. По справедливому замечанию казахстанского политолога Досыма Сатпаева, "Казахстан, в отличие от других постсоветских стран, не выступает в роли просителя, а рассчитывает лишь на взаимовыгодное сотрудничество. Получается, что рычагов давления на Астану у Москвы не так много, кроме разве что транзитной зависимости Казахстана от России, но это и заставляет республику искать другие экономические контакты. Именно поэтому Кремль вряд ли предпримет какие-либо действия, чтобы укрепившийся экономический союз Грузии и Казахстана распался, так как это может вызвать негативную реакцию в Астане, которая имеет собственное видение того, какое место должна занимать страна на территории бывшего Советского Союза". У Украины зависимость от Москвы намного больше, однако намного больше и стремление к проведению отличной от Кремля внешней политики. В любом случае, интересы Астаны и Киева - значимые величины (хотя и несравнимые с США и ЕС), которые необходимо принимать во внимание, иначе при определенном раскладе на чаше весов в "Большой игре" они могут перевесить не в нашу пользу.

       
Print version Распечатать