Взлет и падение "тигров" и "драконов"

Вмешательство государства в бизнес во имя спасения экономики США многие назвали "социализмом". Между тем, аналитики как в США, так и в странах Юго-Восточной Азии отмечают, что предлагаемые меры - это во многом повторение опыта "тигров" и "драконов" Восточной и Юго-Восточной Азии (к "тиграми" относятся Южная Корея, Сингапур, Тайвань и Гонконг, к "драконам" - Таиланд, Малайзия и Индонезия).

Сегодня один из главных вопросов, стоящих на повестке дня, звучит так: был ли "недемократический капитализм" новых индустриальных стран Восточной и Юго-Восточной Азии фактором роста или причиной падения в ходе кризиса 1997 года. Уместно сослаться на мнение консервативного американского комментатора Пола Готфрида, который полагает, что "капитализм вообще лучше работает в условиях авторитарного государства, чем при демократии", а в качестве примеров успешного функционирования капитализма в условиях авторитаризма приводит Россию и Китай.

Бурное развитие новых индустриальных стран Восточной и Юго-Восточной Азии в 1960-1990-е годы было немыслимо без тесной спайки крупного бизнеса и правящих режимов. Формы вазимопроникновения государства и большого бизнеса были различны: чеболи (бизнес-конгломераты, находящиеся в собственности определенных семей и пользующиеся прямой поддержкой государства) в Южной Корее, тесные корпоративные связи деловых кругов с правящей партийной элитой в Малайзии, нахождение крупнейших бизнес-групп в собственности детей президента Сухарто в Индонезии.

Ни в одной из стран экономика не была пущена на самотек, а преобразования проводились под строжайшим контролем государства. При этом, по оценкам многих экономистов, чем выше была роль государства, тем больших успехов добились эти страны. Обратной стороной этого процесса был крайне высокий уровень коррупции: для характеристики ситуации в Юго-Восточной Азии был даже придуман термин "капитализм дружков" (crony capitalism), а корейское слово чеболь стало синонимом коррупции.

Кризис 1997 года, поразивший даже наиболее эффективно развивавшиеся страны региона и вызвавший масштабные политические потрясения, заставил аналитиков резко сменить оценки роли государства в экономике. Спайка государства и крупного бизнеса, а также исключительно экспортная ориентация экономики, т.е. то, что еще недавно считалось главным фактором роста, после 1997 года стало называться среди главных причин кризиса.

Сегодня лидерами экономического роста в Азии стали Китай и Индия. При этом в социалистическом Китае командные высоты в экономике традиционно занимает государство, а экономика также в основном ориентирована на экспорт. В Индии роль государства в регулировании экономики также высока. В связи с этим вопрос о степени вмешательства государства в экономику вновь приобрел актуальность.

Как отмечает профессор международных экономических отношений в японском Университете Цукуба Р. Таггарт Мерфи, "сегодня в Сеуле, Бангкоке, Джакарте и Куала-Лумпуре испытывают огромное злорадство по поводу проблем Америки. Злорадство тем более сильное, что значительная часть денег берется взаймы у тех самых людей, которых десять лет назад, во времена азиатского кризиса, клеймили позором за "капитализм дружков", "непрозрачные" банковские системы, "кровосмесительные" связи правительства и бизнеса". Главным же уроком кризиса 1997 года Таггарт Мерфи считает то, "что истинного процветания нельзя добиться, подкидывая деньги далеким странам, чтобы они могли покупать ваши товары, но только - создавая прослойку своего собственного среднего класса, способного покупать производимые в стране товары".

По мнению Сушмы Рамачандран, одного из наиболее активно публикующихся авторов, комментирующих нынешний мировой кризис и его последствия для экономики Индии (страны с самым большим по численности средним классом в мире), главной причиной, почему Индия избежала последствий кризиса 1997 года, была относительная закрытость экономики и, в частности, неконвертируемость местной валюты и национализация банков в 1960-е годы. Либерализация экономики в последние годы сделала страну уязвимой перед лицом мирового кризиса, хотя медленный ход реформ несколько смягчил его воздействие.

       
Print version Распечатать