От редакции. В среду, 11 мая, в Русском Институте состоялся круглый стол, посвященный спору о "новом лоялизме". Участники спорили о вопросах, реален ли кризис старого лоялизма и возможно ли появление "лоялизма нового"? Каким он будет? Кто станет основными фигурами "нового лоялизма"? Сохранится ли "Единая Россия" после 2011 года? Будут ли избиратели в декабре 2011 года голосовать за "ЕР" или "Народный фронт" ("НФ")? Является ли проект "НФ" – 2011 логическим продолжением проекта "ЕР" – 2003? Может ли "НФ" стать "правящей коалицией"? Русский журнал публикует выступление журналиста Полины Колозариди.

* * *

Лояльность в России двойственна. Есть те, кто лоялен номинально. Эти люди публично высказывают свою позицию как лояльную власти. И есть те, кто лоялен электорально. Они голосуют за правящую партию и кандидатов от неё. И если ничего не делать, это разделение никуда не денется после создания «Общероссийского народного фронта». Более того, «ОНФ» делает наше политическое пространство ещё более зыбким. И это очень странно. Ведь, заменив более конкретную структуру, то есть политическую партию, на менее понятную, народный фронт, электорат можно скорее сузить, а не расширить. Конкретики меньше, а эмоциональное отношение будет строиться только на одной фигуре. Что более рискованно. Насколько я помню, «Единая Россия» после весенних выборов была не очень довольна достигнутым результатом. Электорат, и аполитичный, и традиционно лояльный, не готов единодушно поддержать партию власти. Он не проявляет ожидаемой активности, он несколько устал, наш электорат.

Если говорить о номинальной лояльности, о лояльности существующей в публичном пространстве, то создание «Общероссийского народного фронта» наносит по ней удар, поскольку участвовать в политике становится сложнее. Можно ожидать того, что часть людей выйдет из "публичного пула" лоялистов. Одновременно там, откуда фронт будет отторгать людей, появляется все больше свободного пространства. И это важный парадокс. То есть, в плане электоральной активности поле выбора становится более зыбким и широким, а для тех, кто участвует в политике не только голосованием, но и голосом, пишет о ней, говорит - проявляет публичную активность, поле политики становится более узким. Расширение происходит за счёт формального включения организаций самого разного рода. Это РСПП, это женские организации, профсоюзы и так далее. Все эти институты вроде как бы существуют, но формат их политического участия во Фронте непонятен. И уж тем более непонятно, как с этими институтами быть тем, для кого лояльность власти - это часть публичной политики.

Соответственно, требуется другой формат политического участия. И требуется уже не в первый раз. Мне вспоминается, как более года назад после выхода статьи Медведева «Россия, вперед!» обсуждалось, что делать с модернизацией. И ведь с тех пор новых фигур в политическом пространстве не появилось. Единственная фигура, которая громко заявила о себе – это блогер Алексей Навальный, который неизвестен 93% населения страны. И в этом заключается главная сложность создания «ОНФ». Чтобы данная структура была успешной, необходимо, чтобы существовал ряд публичных общественнозначимых фигур, поддерживающих эту структуру и декларируемые ею ценности. Фигур несоветского образца. Но их сейчас нет, а если бы они хотели проявиться, то могли ещё год назад возникнуть на фоне партийной политики. Ведь партии должны публично выступать, бороться за электорат. Партизация политики была шансом для лоялистов, но этим шансом никто не воспользовался. И это надо признать.

Является ли народный фронт вторым таким шансом? Возможно, но в меньшей степени. Чтобы не пропустить и его, нужно пытаться работать с социальными институтами. Понятно, что сейчас делается одна из главных ставок - на них. Это требует нового формата публичной политики, и даёт ещё одну возможность преодолеть эту "двойственную лояльность". Не факт, что работать нужно только в рамках «ОНФ». Потому что рамки эти непонятны, и я допускаю, что пока их тоже можно скорее изобретать. Но главное - понимать положение вещей. И понимать, кто у нас мог бы быть лояльным власти, но пока просто к ней равнодушен.

В России, как мы знаем, существует 11000 общественных организаций. Ряд из них действует, ряд существует только номинально. Но эта люди объединяются, идет социальное, а значит, потенциально, и политическое брожение. В основном они начинаются с уровня личных связей и небольших поводов. Доверие людей распространяется на ближний круг, но оно уже оформляется в небольшие институты. Это же характерно, допустим, для интернет-сетей, для молодёжных объединений, чаще всего совершенно лишённых политической определённости. Но если сейчас исчезнут все эти организации, союзы промышленников и предпринимателей, общественные палаты и прочее, государству придется работать уже с конкретными людьми, вообще никак не объединенными. И оставлять это брожение без внимания не хочется. Мало ли что может выйти. Кроме того, с группами проще работать Как в социальных сетях лучше иметь дело с некоторым объединением пользователей вокруг одной темы, которую они сами маркируют как важную для себя.

Поэтому лоялистские надежды стоит возлагать на эти небольшие объединения, тем более, что салютовать они будут, видимо, не людям, а тенденциям. Так, Дмитрию Медведеву как человеку общество перестало салютовать уже через два года его президентства, а тенденциям, которые он символизирует, часть общества лояльна до сих пор. Но они никогда в этом не признаются, даже не всегда смогут сами это распознать. И не нужно пытаться впихнуть эти организации в какие-то новые рамки. Важно говорить о том, что в программе конкретного сообщества и власти совпадает, а что нет. Вот точка пересечения двух типов лояльности. И начинать можно вот с этого локального уровня. То есть надо понять, что часть электората уже определила свою позицию, и нужно определять точки пересечения этих позиций с властью. И через это множество, своего рода Эйлеровы круги, работать с сообществами. В этом мне видится политика Народного фронта, и возможность не потерять этот второй шанс на консолидацию лояльных кругов. И вместе с тем - на их создание.