Временный герой

Собирая осколки

Я почему-то вспоминаю о Виталии Уражцеве каждый раз 19 августа, в каждую годовщину ГКЧП. Хотя можно вспоминать и, допустим, 4 октября.

Детальное воспоминание о нем невыгодно ангажированным, упрощенным людям, ни левым, ни правым, но судьба эта самоценна.

Бывают последовательные конформисты, а бывают последовательные нонконформисты. Кто из них может оказаться большей бедой (и наоборот) для общества – вопрос открытый. Очевидно, что судьбы вторых - киношнее.

Если отказаться от деления на своих и чужих и взглянуть с трезвым прищуром, легко увидеть: значительная часть героев потрясений - самозабвенные игроки. Выскочки, подпрыгивавшие выше собственных голов. Они прыгали и летали не столько из конъюнктуры, сколько из ситуационизма. Ситуационизм, хоть имя дико, но без этого пароля не разгадать таинственный рисунок перемен.

Однако никакой бунт, самый мощный, не может справиться с временем. Десятки ярчайших личностей забыты или почти забыты. Время умеет шутить, и, как правило, жестоко.

И все же подлинная удача ценителя истории поймать рифму, обнаружить безумие парадокса, найти странного героя. Бывает, разбираешь запыленные осколки, декабристские, февральские, перестроечные, поведешь в задумчивости пальцем, и вдруг мигнет тебе солнечный зайчик, живой и наглый.

И тотчас понимаешь, что ничего не кончилось, а предсказуемость истории – это не только ее ровный ход, но и неотвратимость бешеных и веселых периодов. А еще открывается, что политические страсти - часто псевдоним экзистенциальной тоски, о чем много и верно писал журнал «Весы» между 1905-м и 1917-м. А еще понимаешь, что иногда случаются такие времена, когда «маленький человек» и хочет, и может преодолеть отчуждение между собой и историей, и то, что кажется из сегодня – взбалмошностью и эксцентрикой, было естественно и честно.

Его арестовал ГКЧП

Он был симпатяга. Запоминающийся, светлоглазый и светловолосый, улыбчивый. Похожий на витязя из былины.

«Истинный лидер перестройки», - назвал его перестроечный «Московский комсомолец».

Виталий Уражцев окончил журфак МГУ и Военно-политическую академию; дослужился в Вооруженных Силах до подполковника. Журналист в погонах ждал своего часа. Час пришел.

Уражцев стал известен в начале перестройки, когда с головой ринулся в политику. Говорят, его терпеть не мог «соловей Генштаба» писатель Александр Проханов.

Офицер-десантник Уражцев возглавил профсоюз военнослужащих «Щит» и сразу потребовал радикальных перемен в армии. В феврале 89-го он исключен из КПСС с формулировкой «за демагогические высказывания в адрес Вооруженных Сил СССР». Вопреки всему избирается народным депутатом России. Будучи преподавателем философии в Военно-политической академии, он выдвинул свою кандидатуру и курсанты подержали его, а не старого «реакционера», начальника училища.

Рослый, с зычным голосом и красноречием, Уражцев оказался среди самых отчаянных демократов. Его сторонники пикетируют Минобороны вместе с Новодворской. Он - инициатор создания Национальной Гвардии России. К служению в рядах этой Гвардии, куда после августа 1991-го даже записалось несколько тысяч человек, допускались лишь «политически сознательные» мужчины. С середины 80-х до 91-го Уражцев первоклассный оратор, а то и ведущий многотысячных демократических митингов на Манежной площади. Именно там, по утверждению многих, из его распахнутых уст и родился мем: «гэбня».

Не удивительно, но примечательно, что 19 августа 91-го честь быть арестованным по приказу ГКЧП (лично главы КГБ Крючкова) выпала не Борису Ельцину, но буйному Виталию Уражцеву, замыслившему народный штурм Кремля. Впрочем, гэкачеписты были слишком слабы и Уражцева освободили быстро.

ГКЧП рухнул. Среди главных победителей ликовал и Уражцев, который, отвечая на вопрос корреспондента «Возможен ли еще один путч?», ответил, хохоча: «Какой еще путч?»

Парламент России был подвижным. Изначально лояльный Ельцину, он постепенно менялся, но Уражцев оставался за Ельцина до последнего – накануне апрельского референдума 93-го призвал голосовать, как следует: «Да-да-нет-да».

Во главе прорыва

Сложно логически объяснить, почему он попал в отъявленные оппозиционеры вновь. Хотя в одном из интервью того времени Уражцев объясняет: «В свое время мы выступали против коммунистов-аппаратчиков, сегодня — против демократов-аппаратчиков, которые в отдельных проявлениях хуже коммунистов».

Возможно, остаться в Белом Доме осенью 93-го после роспуска Верховного Совета Уражцева подтолкнула верность Закону, так как он это понимал. Возможно, страсть к борьбе. Его решение было типичным для множества вчерашних видных демократов – Константинова и Астафьева, Румянцева и Аксючица.

В ту осень подростком я пришел на баррикады. Помню с балкона несся хриплый и густой голос: «Я простужен, друзья мои». И далее, пародируя Левитана: «Говорит Москва!». Хорошо помню, как многие отворачивались и бранились в ответ – патриоты и коммунисты не любили «разрушителя советской Армии».

Но факт остается фактом: именно он, Виталий Уражцев, повел колоссальную толпу на прорыв омоновских цепей 3 октября 93-го года, что привело к взятию мэрии, трагедии у телецентра Останкино и танкам, стреляющим по Белому Дому 4 октября.

То есть вот он, я его обнаружил и вам предъявляю – демон, мятежный дух во плоти русской истории. Фамилия происходит от слова «Ура».

Итак, днем 3 октября он развернул народ на Ленинском проспекте и повел через Крымский Мост на щиты и каски с песней «Варяг». По воспоминаниям самого Уражцева, он рухнул в первые минуты побоища и потерял ботинок, но товарищи подняли командира с асфальта, и масса демонстрантов покатилась дальше. Разгромив несколько заслонов, завладев грузовиками, облитые из брандспойтов, наступающие вышли к Белому Дому, который разблокировали. По толпе застрочили пулеметы из мэрии. Уражцев под грохот выстрелов вбежал в парламент, ворвался в кабинет к Руслану Хасбулатову и бросился тому на шею. «Он был совершенно мокрый», - вспоминал спикер.

Все закончилось разгромом Белого Дома, и, как можно догадаться, фамилия «Уражцев» была одной из первых в списке подлежащих аресту. История повторялась.

5 октября 93-го возле подъезда собственного дома Уражцева пытались задержать. Он оказал сопротивление и бежал. В него стреляли. Убегая, Уражцев серьезно повредил ногу.

Анекдоты от Уражцева

И начинается самый литературный период в его жизни. Он отдает себя написанию детских сказок и взрослых анекдотов. На последней странице газеты «Правда», а затем и отдельной книжкой выходит то, что так и было озаглавлено «Анекдоты от Уражцева».

Анекдоты странноватые, с каким-то инфернальным привкусом.

Вот один из них. «Жена уронила на пол вилку, но пришел сосед Вася Хрюкин занять до получки десять рублей. Потом я уронил нож: пришла дочь Света...
Тогда я стал экспериментировать: бросал то нож, то вилку, то ложку, то штопор, даже утюг - но почему-то никто не приходил. «Иди спать, - сказала жена, - уже одиннадцать, а тебе завтра рано вставать, на дачу картошку копать ехать». И тут зазвенел звонок, и к нам заявились пять дальних родственников из Козлодемьянска, черт бы их всех побрал!!!»

По свидетельству знакомых, Уражцев был не прочь вернуться в политику, но снова ждал своего часа.

Не дождался. Он умер от рака в возрасте 55 лет спустя месяц после того, как Ельцин объявил преемника.

Начиналась другая эпоха.

       
Print version Распечатать