"Спросите меня раньше, какой народ самый лучший на Кавказе, и я сказал бы - грузины. Самый гостеприимный народ". Эти слова я услышал из уст осетинского старика, который давал интервью по телевизору.

В каком же смысле народ может быть "лучшим"? По какому ранжиру мы можем выстраивать народы и как судить о них? Я задумался об этом, стараясь восстановить впечатления, которые были связаны с Грузией. Впервые попал я туда, будучи еще студентом, последний раз ездил перед концом Советской власти. Итак, я могу свидетельствовать о советском Тбилиси, последних десяти годах спокойной жизни грузинской столицы.

Ездил я в командировки, которые позволяли увидеть этот город с лучшей стороны. Регулярно проходили там научные школы и конференции, и принимали нас отменно. Проспект Шота Руставели показался мне красивейшей улицей мира, а весь город выступал в роли огромного аттракциона, прелестных "грузинских горок": с фуникулером, который мог вознести вас на горы, улочками, которые струились к центру вниз... С какой любовью было все выстроено здесь, как живописно обвивал балконы виноград! Гуляя по улицам, бросая взгляды на речку и древние храмы, начинаешь понимать менталитет горцев: они могут видеть многие вещи и сверху и снизу, сразу в разных проекциях, с разных сторон. Я обрел себе нескольких друзей-приятелей среди "коренных" тбилисцев, побывал в их домах и двориках. Не было и тени разногласия в наших беседах, которые можно было бы назвать научно-поэтическими. Мне показали место, где соседствовали храмы трех религий: здесь православный храм соседствовал с синагогой и костелом.

Я влюбился в Тбилиси и его обитателей - от девушек-красавиц, гуляющих у университета - столь много вдохновенных и благородных лиц мне не доводилось видеть раньше в одном месте - и до благообразных старцев, хранящих царственную осанку. Подобного волшебного города я не видел ранее, и для меня он стал образцом благословенного рая на земле. Потом уже к Тбилиси добавились Бухара и Прага, сохранившие осмысленную целостность архитектуры. При первой же возможности я старался приехать в этот город-рай. Можете подумать, что я здесь перегибаю палку - но нигде более я не видел, чтобы люди пели на улицах от переполнявшего их счастья - а не для заработка. В Тбилиси я встречал поющих людей. Да и сам бы запел, если бы умел...

Потом задрожала советская власть, мои друзья, выходцы из Тбилиси, что-то начинали говорить о грузинском национализме, но я не хотел это слушать: я видел что-то другое, видел там армянский квартал, видел улицу с храмами разных религий. Помню, как на одной из конференций какой-то незнакомый грузинский парень просто так, без никаких денег, катал час меня на своей машине - он показывал город, которым можно было гордиться, и я мог понять его...

Потом начались "события", замелькали в СМИ саперные лопатки, какой-то профессор из Ленинграда встал грудью на защиту грузинского народа, сделав на этом немалую карьеру, пошла форменная резня в Закавказье - и верить происходящему уже не было никаких сил. Та прекрасная реальность, которую я знал, и видел своими глазами, начала разрушаться: грузины вывели танки против грузин, расколошматили свой проспект Руставели. Иначе как одичанием и остервенением, охватившим Закавказье безумием, это уже трудно было назвать. Волна безумия докатилась и до России - расстрел Парламента, на проспектах танки...

В конце концов все как-то устаканилось. Мне удалось съездить пару раз во Владикавказ, откуда я смотрел с грустью в сторону Тбилиси - как оно там, не одумался ли, не пришел в себя "лучший" город на земле? Съездить в Тбилиси по прежним связям уже не представлялось возможным: грузинская Академия наук была упразднена, нищие ученые, как серые мыши, разбежались по каким-то фирмочкам и лавочкам. В то время как Армения, пережившая уже войну и кризис, нашла в себе силы собирать ученых из разных стран и продолжать научные исследования, Грузия отказалась от "непосильного" бремени содержания науки, а значит - от услуг всех тех благородных лиц, которых я видел у Тбилисского университета двадцать лет назад. Мой друг пишет из Тбилиси с горечью: "бегаем по митингам оппозиции..."

Не думаю, что есть "лучшие" (и "худшие") народы. Скорее, характерные черты тех или иных народов в те или иные времена проявляются по-разному. Незнакомый парень тогда, в 1988 году бескорыстно "дарил" мне Тбилиси, но трудно было бы ждать от него добра, если бы я пришел брать этот город "по настоящему". Та мера условности, в которой проистекает жизнь горцев, не очень понятна жителям равнин. Столкнувшись с уникальным гостеприимством, мы не отдаем себе отчета, чего в этом больше - любви к гостю или хвастовства.

Главный персонаж нынешней драмы, ныне первое лицо Грузии, демонстрирует уникальные качества, по сути, это особого рода существо. В нем соединяется то самое безудержное хвастовство, которое можно даже было бы назвать мальчишеством, если бы речь не шла о первом лице государства. Бывают такие скверные мальчишки, которые задирают взрослого дядю, который и не подозревает, что в за ними следят "авторитеты", и наглость мальчишки - чистейшей воды провокация...

Не имеем ли мы дело с показным инфантилизмом, который пестуется и лелеется со стороны высшего мирового чиновничества? Нарциссизм связан с безответственностью... Но это не простой инфантилизм: здесь мы обнаруживаем пылкое воображение первого лица государства, которое рисует первых лиц другого государства в таких ослепительных, таких восхитительных и желанных для самого себя мундирах, что после его слов может возникнуть искушение у тех самых первых лиц. Или возникнет искушение у других дядей - уж очень многие в этом мире хотят пощеголять в мундирах агрессоров.

Не будем о грустном. Тбилиси не раз уже за последние двадцать лет становился военным городом, и эта черта не придала ему ни прелести, ни очарования. Многонациональный, космополитический рай разрушен - и в значительной степени это сделали сами грузины в безумном остервенении. Хочется надеяться, что город-рай будет восстановлен - и даже может быть, что когда-то простые кавказцы опять будут говорить: самый лучший народ...

История утверждает, что корни югоосетинской трагедии находятся в насильственной ассимиляции осетин. Из осетинских же источников мы знаем, что отец Сталина был из "выкрестов" - его родовая фамилия была Дзугаев. По этой версии, от соединения осетинского и грузинского народа родился некогда лидер СССР. Из города Гори, родины Сталина, наносились ракетные удары по Цхинвали.

Таки образом, мы видим, что источники очень многих нынешних явлений находятся там, на Кавказе, между Тбилиси и Гори.