В бытность мою сотрудником аппарата правительства мне пришлось участвовать в обобщении многочисленных прожектов национальной идеи. В глаза бросалось, что авторы под видом таковой просто излагают свои взгляды - не очень оригинальные. В области идеологии вообще сложно придумать что-то новое, и нам предлагается нехитрый набор державных мифов, вариации на тему: "Православие" (варианты - религиозная терпимость между представителями традиционных вероисповеданий), "самодержавие" (в духе времени - "сильное" государство, "сильный" президент), "народность" (покровительство власти подданным, сплочение народа вокруг "сильной" власти). Одни авторы пытаются привить к этому набору либеральные экономические ценности, другие - совместить с практикой коммунистического режима. Можно сколько угодно доказывать, что именно ваш вариант - общенациональный, но только без толку. Граждане распределились между несколькими основными идейными секторами, и заставить миллионы людей поверить в идеалы чуждого сектора совершенно невозможно.

Так что искать национальную идеологию, систему взглядов, преобладающую в России, нужно не путем конструирования или заимствования из прошлого официоза. Искусственно навязанная идеология вызовет отторжение части нации, лишь обострит раскол между "белыми", "красными" и либералами-западниками.

Имеют ли вообще рассуждения о национальной идее какой-то смысл? Да, если ставить более скромные задачи. В исторической традиции России действительно есть некоторые историотипы, влияющие на социальную психологию людей, говорящих по-русски. Историческая традиция живет в нашем сознании, но выявлять это воздействие можно осторожно, путем исследования, а не навязывания. Но в расколотом социальными, религиозными и иными конфликтами обществе опасно монтировать из таких историотипов целостную общеобязательную идеологию. Ведь эти фундаменты сознания расположены у нас с вами в разных комбинациях. На их основе можно сблизить, но не унифицировать наши взгляды.

Таким образом, идеологическая целостность народа может достигаться путем сближения имеющихся идеологических секторов при условии признания их самостоятельности и ценности. Мы должны понять, что наше различие и благожелательный диалог - источник устойчивости общества.

Но пока официальная пропаганда, представленная в СМИ, далека от этого понимания. Антикоммунисты "гонят в эфир" исторические поделки вроде сериала Сванидзе, провоцируя ответную реакцию: не может быть, чтобы в СССР все было так плохо. Тем более что рассказывают об этом либералы, которые "ограбили страну" в 90-е годы. Вывод: "Вы все врете, как всегда, Сталина на вас нету!" Нужно не повторять идеологические заклинания о "прекращении гражданской войны" в связи с преодолении раскола РПЦ (хотя те, кто мирился, никак не представляют "красных"), а на деле прекратить бесплодные попытки вытравить советскую традицию. Эту традицию нужно понять и, прежде всего, осознать ее как неотъемлемую часть нашего историко-культурного поля. Воевать с левой идеей - значит лишь провоцировать раскол нации.

Характерно, что творцы советской традиции в свое время поняли это и интегрировали в советскую культуру наследие русской культуры (как системообразующей в Российской империи) и других культур СССР. Разгромив "белых", СССР прекратил "гражданскую войну" в области культуры сначала в ходе национального поворота 30-х годов, затем по мере роста культурного плюрализма в 60-е годы и, наконец, во время бума публикаций второй половины 80-х годов. Теперь и "белым", если они хотят достичь какого-то единства народа, следует всерьез прекратить свою бессмысленную "гражданскую войну" на ниве культуры.

Советский школьник знал Пушкина и Лермонтова лучше, чем нынешний, российский. Плодами советской литературы стали и "Тихий Дон", и "Доктор Живаго" (книга куда более правдивая, чем одноименный сериал, глумящийся над произведением Пастернака). Золотой век отечественного кинематографа не случайно пришелся на 60-70-е годы. Превзойти этот уровень кинематограф РФ не может. Напротив, мы наблюдаем здесь деградацию, впрочем, как и в других областях культуры.

Основные советские ценности своими корнями уходят в толщу веков, но социалистическая идея придала традиции новый смысл, созвучный задачам не только ХХ, но и XXI века. Ведь идеология социализма формировалась с расчетом на решение посткапиталистических (а значит, и постиндустриальных) задач. Общинное самоуправление трансформировалось в идею советской самоорганизации (вспомним, что советы создавались как органы самоуправления) и в коллективизм, противостоящий индивидуализму.

Но уроки ХХ века весьма наглядны, и мы должны оставить в прошлом и террор, и антирелигиозные кампании, и неприятие оппозиционности. Сосредоточившись на индустриализации, коммунистический режим "заморозил" многие демократические и гуманистические положения социалистической идеи. Но советская культура продолжала хранить и развивать это содержание социалистической идеи. Мы воспитывались на примерах самоотверженности, которые приводились в качестве идеала, как сегодня телевидение предлагает в качестве идеала "блондинку в шоколаде" и тучного мецената, отслюнявившего на музейный экспонат ничтожную толику того, что отпилил в народном хозяйстве.

Какие ценности ближе социальной психологии нашего народа: социальные права или право частной собственности, индивидуализм или солидарность? Ответ явно в пользу советских ценностей, потому что они вытекают из народной традиции. Советскому обществу доставалось за приверженность справедливости в ущерб авторитету права. Но сейчас не осталось ни справедливости, ни авторитета права.

Советский человек второй половины века чувствовал себя в "своем праве", когда речь не шла о политике. Он знал, куда жаловаться, что можно требовать, а где, скорее всего, "пошлют". Он понимал, что в нашем обществе есть несправедливость, но умел и "добиваться правды" в рамках писаного и неписаного права. Характерно, что в русском языке слова "справедливость", "правда" и "право" однокоренные.

"Лечение" российского общества путем "ампутации" социальных гарантий и солидаpности с помощью индивидуализма и этатизма в наших условиях может вести только к варварству, какие бы права ни провозглашались в законе. Когда в качестве национальной идеи действует денежная купюра, любое право будет аннулировано коррупцией.

Советское общество считается тоталитарным, но во второй половине ХХ века оно было соткано из различных низовых организаций, как неформальных и полуформальных, так и вполне официальных, но занимавшихся защитой людей. Клубы и кружки, домкомы и профкомы... Профсоюзы формально были "приводным ремнем партии", а на практике часто выступали против партийных инициатив, если они нарушали права работников. Так, профсоюзы заблокировали инициативу первого секретаря свердловского обкома Ельцина лишать премии всех рабочих коллектива за нарушение дисциплины одним из них. Это было живое, разноцветное общество, а через три года после начала перестройки - и политически свободное. Народ вышел на улицы под лозунгами "Вся власть советам!", а не "Вся власть президентам". Страна покрылась комитетами самоуправления, многие советы народных депутатов стали многопартийными, свободными от диктата одной политической силы. Перекрасившаяся в демократические цвета номенклатура насилу справилась с этой волной советского движения, разрушив СССР.

Без возрождения советской самоорганизации наш народ превращается в бесформенное месиво, состоящее из враждебных друг другу особей. Но сам напор капитализма способствует возрождению самоорганизации, когда после ельцинского "великого дележа" сегодня крупный капитал и коррумпированная государственная система добрались до "последнего" - льгот, жилья, автотранспорта, заповедников и т.д. Люди осознают, что, только объединившись, они могут защититься от напора "сильных мира сего". Но на этом пути их ждут и разочарования - гражданские объединения даже при Ельцине еще могли припугнуть чиновника. Сегодня же власть закрылась броней от граждан, и пробивать эту броню удается крайне редко, когда это нужно для пиара самой власти. Слабость гражданского общества и самоорганизации вытекает не из пассивности граждан, а из их бесправия перед лицом больших денег и власти.

Отечественная культура неразрывно связана с философски-религиозным наполнением свободы, со знаменитой духовностью, когда самые разные люди, разделенные образовательными и социальными перегородками, часами могут обсуждать философские проблемы где угодно - в поезде, на кухне, у костра. Для нас культурное поле - самостоятельная ценность. И когда я говорю "мы", то имею в виду не только россиян, зажатых в границах РФ, но людей советского пространства. Пока олигархи и чиновники делят на куски экономическое пространство, нам нужно возрождать общее историческое, культурное, духовное пространство. И тяготение к этому за границами РФ чрезвычайно велико. Я сталкиваюсь с ним, разговаривая с представителями интеллигенции из Прибалтики и Азии, с работягами из Молдавии и Украины. А в Минске я себя чувствую просто как дома, в Москве. И когда "Газпром" стремится заработать лишний миллиард за счет белорусов, он бросает вызов всем нам - и простым москвичам, и простым минчанам.

Советская традиция пронизывает нашу жизнь, служит культурным фундаментом, который еще тормозит сползание в третий мир. Даже люди, относящиеся к СССР враждебно, воспитаны советской же антикоммунистической интеллигенцией. Ведь советские люди были не только коммунистами, и коммунистический режим сосуществовал с различными общественными течениями, многие из которых, как "зеленые" и "барды", например, продолжают развиваться и сейчас.

Советский проект противостоял капитализму. Сегодня, когда капитализм стал господствующей глобальной системой, подчинившей и национальный капитал, и национально-культурные резервации, развлекающие туристов, возрождение и обновление советского социалистического проекта остается нашей отечественной альтернативой, шансом возвращения на самостоятельный путь развития.