Слухи о кризисе преувеличены

Сегодня уже нет предмета для дискуссии – пройдено дно кризиса или нет. Мы не только достигли дна, но и начали с него выбираться. Согласно данным Госкомстата, за второй квартал 2009 года по отношению к первому промышленный рост составил 7,4%.

Два месяца назад я и мои коллеги по Общественной палате РФ написали письмо президенту Дмитрию Медведеву. В этом письме было сказано: нет такого глубокого кризиса, о котором постоянно говорят. Критическая точка для промышленности была пройдена в первом квартале, после чего начался рост. В этом смысле наши взгляды были более оптимистичными, чем тогдашние взгляды экономического блока правительства.

Сейчас можно оспорить их же оценки темпов роста ВВП к концу текущего года. По нашим оценкам, падение (декабрь к декабрю) составит 4,5–5,5%. Да, с недавних пор и правительство заговорило о том, что подъем будет быстрым. Но в официальных документах, лежащих в основе бюджета, зафиксирован 1% роста ВВП. Это означает, что правительство не верит в эффективность собственных мер. А это уже политически опасно.

Правительство не хочет смотреть на данные Госкомстата. Замминистра экономического развития Андрей Клепач говорит, что Госкомстат «приукрашивает» ситуацию. По нашей же информации, в целом ряде регионов занижали показатели, чтобы получить больший объем федеральной поддержки.

Кроме того, ситуация в разных секторах экономики разная. Сельское хозяйство демонстрирует не восстановительный, а абсолютный рост, объемы производства сегодня выше, чем в 2008 году. Постепенно восстанавливаются цены на цветные металлы, значит, будет подниматься наша цветная металлургия. И хотя цена еще пока значительно ниже докризисной, физические объемы производства металла уже сегодня 85–90% от пика. Превзошел показатели 2008 года объем добычи нефти.

Алексей Кудрин занижает и перспективы цен на нефть. На дворе – 70 долларов за баррель, а он говорит – будет 55. Но такие ведущие экономики мира, как Китай и Индия, демонстрируют 7–8% темпа экономического роста, который невозможно обеспечить без развития энергетики. Рост экономики Китая и Индии и, соответственно, рост потребления нефти в целом уже компенсировал снижение ее потребления в развитых странах. В ситуации, когда начался подъем и на Западе, когда ясно, что спрос будет возрастать, когда в течение 10 лет недоинвестировали в добычу нефти, будет идти острейшая борьба за то, чтобы не «вылететь» за 85 долларов за баррель. После 85-ти становятся выгодны всякие альтернативные виды топлива.

2008 год был лучшим годом в экономике России за последние сто лет. Никогда российские граждане не жили так благополучно. В условиях жесткого кризиса уровень доходов населения снизился всего на 2,3%. Мы даже не опустились до уровня 2007 года, который также был вполне благополучным. Вырос уровень безработицы, но штаты в некоторых случаях действительно были раздуты. Больше всего пострадал в кризис средний класс. Однако он был социальным мыльным пузырем периода благоденствия, когда российский бизнес стал широко разводить руками по поводу зарплат. Зарплаты в России оказались на сходных позициях и даже выше, чем на Западе, в то время как ВВП на душу населения выше на Западе. Стали жить по принципу «не по Сеньке шапка».

В целом ряде секторов кризис сыграл очистительную и эффективную роль. Основная часть бизнеса начала сокращать издержки, пыталась сделать бизнес более эффективным и конкурентоспособным. Возьмем пример такой, как у нас считалось, погубленной отрасли, как тракторное сельхозмашиностроение. В ходе кризиса поджали производственные площадки, высвободили ресурсы, сконцентрировали производство под реальный спрос, подняли технический уровень. В ряде отраслей реализуются заделы, сделанные в благополучные годы. Как только произошла девальвация и снизилось давление китайской конкуренции, отечественная легкая промышленность сразу начала заполнять ниши обуви, одежды. Это прекрасно видно по статистическим показателям. Как только Виктор Зубков порезал импортные квоты на мясо, немедленно начался 25–30-процентный рост в нашем птицеводстве и свиноводстве, с которыми все уже давно мысленно распрощались. После падения цен на зерно снизились издержки, а когда возник спрос, то начался взрывной рост. У крестьян появились деньги на покупку продукции сельхозмашиностроения.

Реальный сектор российской экономики сегодня находится на подъеме за исключением машиностроения и строительства, так как острый период кризиса совпал с резким сокращением государственных заказов. В жилищном строительстве реализуются только заделы прежних лет.

Сыграл свою роль и психологический фактор. Люди, напуганные острым кризисом, моментально снизили текущее потребление дорогостоящих вещей. Уровень доходов упал примерно на 3%, а, скажем, спрос на автомобили – вдвое.

Главная проблема в том, что возможности для экономического роста есть, но они не используются. Финансовая политика правительства сегодня озабочена только угрозой инфляции. Российское правительство – единственное в мире, кого так заботит инфляция в условиях кризиса. Да, в борьбе с инфляцией добились существенных успехов. Но это не значит, что не было возможности поддержать промышленность, а поддерживают ее медленно, с запозданием, нецелевым образом.

Порезали инфраструктурные проекты на 2010 год. Во всем мире со времен Джона Кейнса знают, что инфраструктурные проекты – это тот самый крюк, за который вытаскивают экономику. Откуда иначе начнется промышленное строительство? Надеюсь, что мне удастся в рабочей группе Общественной палаты по подготовке предложений к Посланию президента настоять на пункте о запуске целого ряда такого рода проектов. Разумеется, это безобразие, что строительство дорог в России обходится в три раза дороже, чем в таких странах с близким к нам климатом, как Канада и Норвегия. Но это не означает, что не надо помогать там, где есть реальные проекты, где они просчитаны, где проведена экспертиза.

***

Несущие конструкции глобальной экономики не затронуты. Мыльные пузыри не лопнули, но сжались. Их существование уже не носит катастрофического характера. Ипотечный пузырь, пузырь деривативов и пузырь сырьевых цен, в том числе и нефтяных, сжались до нормального соотношения спроса и предложения. Ведущие специалисты мира понимают, что, с одной стороны, пузырь – это локомотив развития. А с другой стороны, его нельзя безнаказанно раздувать. Поэтому сейчас пытаются докопаться до приводящих ремней, до мотивационных оснований существующей финансовой системы, которая приводит к систематическому надуванию пузырей. Соответственно, и экономическое восстановление будет небыстрым.

В результате кризиса изменится соотношение драйверов глобальной экономики, скорее всего, в сторону стран БРИК. Современные локомотивы мировой экономики – это Китай и Индия. Бразилия уже практически вышла из кризиса. Если Россия восстановит 6–7% темпа экономического роста, если это будет подкреплено модернизационной и технологической компонентой, то БРИК действительно станет основным драйвером глобальной экономики.

Однако со стратегической точки зрения мировое лидерство сохранят за собой США. Сохраняется зависимость глобальной экономики от тех инновационных и технологических достижений, технологических импульсов, которые формируются в США. Экономика Китая – это промышленная реализация технологических достижений, созданных в США. Лидерство США в создании новых базовых технологий, в индустрии производства интеллектуальной собственности сохранится на обозримую перспективу. Задача БРИК – стать хотя бы частью глобальной технологической фабрики. Вторая точка лидерства США – это финансовый сектор, который является главным драйвером американской экономики. Здесь иная ситуация: впервые доходы в финансовом секторе Китая превзошли доходы США. По размерам IPO, по прибыльности финансового сектора Европа обошла США еще несколько лет назад, а сегодня – и Китай.

Катастрофический сценарий – обрушение США – крайне сомнителен. Наиболее вероятен длительный период ослабления США. Век Америки не может быть закончен, пока не скорректировано технологическое лидерство США.

       
Print version Распечатать