В преддверии давно ожидаемого саммита глав государств СНГ в Минске вдруг обнаруживается немного странная вещь: оказывается, СНГ и отношения России со странами - членами Содружества - это не одно и то же. Достаточно бегло вспомнить события текущего года, связанные с Молдавией, Украиной, Грузией, Киргизией, Белоруссией и т.п., чтобы в этом убедиться. Ни разу Содружество не стало площадкой для урегулирования возникающих споров и недоразумений, оно вообще к ним не имело никакого отношения.

Видимо, так и должно быть, если "все действительно разумно". Сложившаяся система взаимоотношений постсоветских государств оказалась слишком сложной и многослойной, чтобы втиснуть ее в структуру достаточно искусственную, без четко определенного смысла существования. По правилам СНГ должно бы явиться результатом хотя бы некоторого периода такого взаимодействия, а не заранее заданной его формой.

Если посмотреть на проблему СНГ с этой точки зрения, то как раз сейчас можно увидеть некие наметки достаточно устойчивой системы отношений, которую Россия вроде бы собирается выстраивать на постсоветском пространстве. Более определенно по этому поводу высказаться трудно, поскольку те географические и тематические тренды, что вырисовываются, не успели пока закрепиться и оформиться. Но, поскольку 2008 год требует преемственности (в том смысле, что преемник должен будет проводить преемственную политику), оставшееся время логично было бы использовать для создания нужной инерции политики РФ в ближнем зарубежье. Это крайне важно, ибо в 2008 году Россия не сможет позволить себе долгого периода "пересменки", и все, что должно быть сделано в течение последующих лет, надо начинать делать уже сегодня.

Итак, что мы имеем? Первое, что бросается в глаза, - это решимость России не допустить роковых ошибок, совершенных в Прибалтике: больше никого из своего "братского" окружения Москва не намерена отдавать ни НАТО, ни ЕС, причем ни под каким соусом - ни в качестве членов этих западных институтов, ни в качестве их клиентов. Эта решимость основывается на однозначно сформулированном принципе: Россия не имеет никаких причин доверять Западу и делить с ним заботу о своей безопасности. Появление натовских ракет в непосредственной близости от наших границ мы считаем прямой угрозой, а значит, не намерены этого допустить. И мы можем быть уверены, что такие ракеты не появятся, только в том случае, если мы будем в состоянии полностью контролировать ситуацию в сопредельных странах.

Эта, в общем-то, само собой разумеющаяся позиция не единожды высказывалась (в более мягких формах, конечно). Но вывод, который из нее следует, может показаться парадоксальным: для России отношения с ближайшими соседями являются производными от отношений с Западом. То есть, не будь западной угрозы, мы совсем по-иному оценивали бы и Украину, и Грузию, и всех остальных вкупе с прибалтами. Но западная угроза - фактор постоянный, действие которого едва ли не базовый для формирования всей российской идентичности или, уж во всяком случае, внешней политики (см., например, историю 1612, 1812, 1914, 1918, 1941 гг. на западном направлении, а также историю русско-турецких и русско-персидских войн на кавказском направлении, историю соперничества с Британской империей, Афганской войны - на среднеазиатском направлении).

Второй принципиальный момент, столь же традиционный для российской политики, - это борьба за выходы к мировым транспортным коммуникациям, а через них - на мировые рынки. Российская география такова, что страна оказывается практически полностью изолирована от внешнего мира: большинство морских и сухопутных путей контролируются не нами. Про проблемы с транзитом через территорию соседей мы уже отлично знаем. Но и Черноморские, и Балтийские проливы находятся в зоне ответственности НАТО, выход в Тихий океан зимой замерзает, и единственное круглогодичное "окно" - это как раз проход между Японией и южными Курилами. По большому счету, у всей России есть лишь один океанский порт, не зависящий ни ото льдов, ни от проливов, - Мурманск. Согласитесь - маловато будет. Тем более в эпоху глобализации (хотя мало было и при Петре).

Поэтому стремление России сохранить и расширить контроль над украинскими (а в идеале и над балтийскими) портами, над транзитными коридорами в Европу и над теми, прокладку которых ведут по Кавказу и Средней Азии, - жизненная необходимость. Как говорится, ничего личного - только бизнес. И этот бизнес заставляет Москву чрезвычайно болезненно относиться к любым попыткам окончательно лишить ее этого контроля.

Другим основанием российской политики в отношении ближайших соседей является диктуемая той же экономикой и глобализацией потребность в рынках. В современных условиях нормально могут развиваться рынки емкостью порядка 300 миллионов потребителей и более. Таких рынков несколько: Америка, Европа, Китай с Азией. СССР тоже располагал подобным рынком - СЭВ, но потерял его. Теперь России, если она хочет сохранить свою экономику и не скатиться окончательно на периферию мировой экономики, требуется восстановить по максимуму рынок хотя бы в масштабах ближайшего окружения. Иначе - коллапс.

Все вышеперечисленные факторы можно рассматривать как императивы, объективные и постоянно существующие потребности России, определяющие ее интересы вне зависимости от конкретной международной ситуации или характера внутреннего устройства - подобно, например, климату. Именно они лежат в основе российского "империализма", и именно их непреложный характер диктует необходимость "эгоистического" игнорирования интересов соседей: в том, что касается обеспечения этих потребностей, Россия просто не может идти на какие-либо согласования, компромиссы, торги и т.п. Соответственными этому должны быть и механизмы взаимодействия с соседями (вернее, воздействия на них).

Очевидно, что СНГ - многосторонний дискуссионный клуб - в качестве такого механизма не работает. Оно изначально не задумывалось как инструмент, достаточный для проведения жесткой целенаправленной российской политики, хотя, безусловно, является одним из ее необходимых элементов, позволяющих регулярно зондировать настроения и вбрасывать те или иные инициативы. Однако, как показывает многовековая практика, в отсутствие государственного единства наиболее эффективным методом работы с соседями были и остаются двусторонние отношения с каждым из них и использование их уязвимых мест для установления максимально возможного контроля. При этом координация всей системы двусторонних отношений осуществляется не межгосударственным органом, а исключительно Москвой.

Вместе с тем нельзя не заметить, что такая система несет в себе и значительные недостатки. Во-первых, сами соседи России начинают активно ткать собственные сети многосторонних и двусторонних связей, нити которых ускользают из-под московского влияния и контроля. Во-вторых, возникает и нарастает неравномерность темпов, уровней и направлений развития отношений России с различными соседними государствами. А это грозит несбалансированностью и возможным снижением эффективности контроля за всей системой. И вот тут роль СНГ может быть весомой: на эту организацию может быть возложена задача гармонизации и согласования процессов взаимодействия между ее членами.

Как это сделать? Речь должна идти о придании Содружеству функций надгосударственного органа, против чего последовательно выступают все его члены - за исключением России, с самого начала мечтавшей сделать СНГ своеобразной "Европейской комиссией", межгосударственным правительством. В этом, видимо, заключается главный вызов, стоящий перед Содружеством: оно должно стать не механизмом проведения специфических российских интересов, но все более действенным "синхронизатором" процессов на межгосударственном уровне. А для этого, как представляется, нужно, чтобы именно на уровень или "под крышу" СНГ сходились все разнообразные интеграционные инициативы, чтобы в нем были представлены не только государства как таковые, но и множество иных субъектов - межгосударственных организаций: и ОДКБ, и ЕврАзЭС, и Российско-Белорусский союз, и даже ГУАМ. И уже в таком "насыщенном растворе" можно будет выделить те экономические, политические, социальные инициативы и направления, которые будут оформляться в качестве транснациональных, надгосудартвенных.

Собственно, интеграционные процессы идут как раз в этом направлении: те же ОДКБ, ЕврАзЭС и т.п. созданы теми странами и в тех областях, где были видны реально достижимые перспективы. Но беда в том, что они созданы "рядом" с СНГ; они неизбежно будут множиться и в результате разорвут СНГ на части. А значит, единственным "синхронизатором" останется Россия (и то не везде - ведь в ГУАМ она не входит), что совершенно неправильно, поскольку ее отношения с окружением - это одно, а вся система отношений на постсоветском пространстве - это другое. Россия не должна и не может отвечать за все сразу.

Тем более что перед нею стоит еще одна масштабная задача. Речь идет об актуализации основного императива безопасности (стабильность ближайших соседей есть предмет отношений между Россией и Западом) в конкретных современных условиях. Дело в том, что Запад - в который уже раз - убеждается в собственной неспособности гарантировать необходимую степень стабильности в прироссийском пространстве: в восточной части Европы, в Закавказье, в Средней Азии. Это, во-первых, слишком дорого; во-вторых, слишком сложно в интеллектуальном плане; в-третьих, слишком опасно в условиях, когда ядерная Россия по-прежнему не верит Западу; в-четвертых, служит источником соперничества внутри самого западного лагеря и его самого с Китаем и другими потенциальными центрами силы, желавшими бы воспользоваться "российским наследством" для подкрепления собственных амбиций (например, Иран, Турция, Япония).

Ситуация во многом схожа с периодом иностранной интервенции и Гражданской войны в 20-е годы: казалось, крах России был свершившимся фактом, оставалось только поделить ее труп. Но эта задача оказалась неразрешимой, ибо такой огромный кусок, как останки Российской империи, которого, казалось, могло хватить на всех, моментально превратился в предмет смертельно опасного соперничества. По сути, его раздел мог стать причиной новой мировой войны - и именно страх перед нею не позволил иностранным интервентам добить Советскую Россию, из которой затем развернулся СССР.

Нечто подобное можно наблюдать сегодня: Запад, который и рад был бы "скушать" и Украину с Молдавией и Белоруссией, и Закавказье, и Казахстан с Узбекистаном, видит, что реально он сделать это не может. А значит, придется признавать неизбежность раздела ответственности за стабильность этих зон не с кем иным, как с Россией. Соответственно, Россия получает возможность для маневрирования и торга с Западом по поводу такого раздела ответственности. Формула его проста и доходчива: "Хотите получить стабильность на ваших условиях - платите по полной. Не хотите платить по полной - получите такую долю ответственности и контроля, на которую согласится Москва. Альтернатива - неопределенность на ваших восточных границах и в зонах, которые вы сами называете жизненно важными. А неопределенность стоит еще дороже, и устранить ее без нас вы не в состоянии".

Этот алгоритм был запущен в Украине и в Молдавии, он же работает в Грузии, в Киргизии. Вполне вероятно, что в результате влияние Запада действительно будет минимизировано. Но что дальше? Ведь тогда России придется брать на себя максимум ответственности за стабильность своего окружения, а значит, это окружение станет ее "окном уязвимости", да и стоить будет дороговато. На этом извечно ломались империи: "колонии" становились слишком дорогими.

Единственным выходом может стать стратегия, направленная на создание на границах России региональных группировок, концентрирующихся вокруг лояльных России местных центров силы. Конфигурация таких группировок может быть различна: скажем, в Средней Азии могла бы сложиться система вокруг пары Казахстан-Узбекистан; в Закавказье - при опоре на объективно сильнейшее государство региона - Азербайджан; на западном направлении безусловно необходимый и максимально тесный союз с Белоруссией должен быть дополнен особыми отношениями с Украиной.

В идеале подобные группировки должны быть в состоянии при опоре на российскую поддержку и общие гарантии безопасности (полученные в рамках СНГ и его "отраслевых подразделений" типа ОДКБ, например) самостоятельно управлять внутрирегиональными балансами, обеспечивая собственную стабильность. Но сами эти группировки должны быть вне структур СНГ, имея каждая собственную динамику развития. Так под "зонтиком" НАТО и при содействии "плана Маршалла" формировалась послевоенная Западная Европа, нечто подобное применяется сейчас и к новым восточноевропейским членам ЕС.

Думается, примерно в этом направлении и развивается процесс реформирования системы отношений России с ее ближайшими соседями и СНГ как составной части этой системы. Насколько осознанно и целенаправленно, сказать пока затруднительно, поскольку до недавнего времени в этой области превалировали эмоции, порывы, обиды либо упование на "экономику", которая все расставит по своим местам. Но, похоже, к настоящему моменту реализм берет верх. Лишь бы он успел набрать достаточную инерцию, чтобы не пресечься в 2008 году.

Кстати, а что если к этому времени СНГ станет настолько серьезным международным организмом, что президент Путин его возглавит?..