После ликвидации Бен Ладена СМИ и Интернет ожидаемо заполнились антиамериканским бредом всех уровней. Ничего нового, впрочем, не произошло – типичная реакция разномастных левых и антиамериканских истериков на действия по борьбе с терроризмом. Все эти теории заговоров и тому подобная ахинея привычно отвлекают внимание от серьёзного успеха американских спецслужб и вместо общего облегчения от случившегося (Бен Ладен был опасен не только для Штатов) нагнетают идиотскую паранойю.

Кто знает, может, со временем левая и антиамериканская публика превратит Ладена в Че Гевару XXI века, то есть романтизированного международного преступника. Но о Че в другой раз. Сегодня предлагаю рассмотреть, как коллективные усилия либеральной прессы, в частности хорошо знакомой мне кинокритики поспособствовали реабилитации левых радикалов из Японии. Наворотившие дел у себя в стране и потом примкнувшие к международным террористам «красноармейцы» (о том, почему их атк называют, позже) за последние годы приобрели респектабельность, что современные СМИ характеризует не с самой лучшей стороны.

Тесно связанный с левыми режиссёр и продюсер Кодзи Вакамацу был точен: «В странах с фашистским прошлым, Германии, Италии и Японии, молодые люди объединялись под одними и теми же лозунгами. Но только в Японии они стали убивать друг друга». Честно, ничего не скажешь. И отметим, что параллель левых радикалов с фашистами проводит их союзник.

Начиналось всё с Всеяпонской Ассоциации Студенческого Самоуправления. Создавалась она в 1948 году по распоряжению генерала Макартура и должна была стать основой для развития демократических идей в университетах. Очень быстро Ассоциацию прибрали к рукам леворадикальные элементы и, разумеется, обратили против главного врага. То есть американских капиталистов-оккупантов. То, что сами капиталисты-оккупанты дали студентам возможность объединяться, во внимание, конечно, не принималось. Как и то, что в своём антиамериканском раже радикалы вдохновлялись привнесёнными именно из США идеями неприятия властей и индивидуальной борьбы. Впрочем, с индивидуализмом быстро было покончено – это не для левых. Японская коммунистическая партия активно вела агитацию среди студентов, например, устроив массовый срыв занятий в 1950 году.

Война в Корее антиамериканские настроения только усилила, а участие Японии в союзном договоре о безопасности с США и подавно. Не то, чтобы японцев так заботила участь соседей (известно, что они не были любезны по отношению к тем корейцам или китайцам во время военных конфликтов, да и в повседневной жизни). Но атомная бомбардировка очень сильно укрепила антивоенный настрой в стране. Перспектива испытать на себе в случае эскалации вооружённого противостояния США и СССР ядерный потенциал Советского Союза Японию точно не радовала. Оттого демонстрации против договора с США и американского присутствия в стране становились всё агрессивнее. В 1960 во время одной из них погибла студентка Митико Канба. По версии полиции, её затоптали свои же. По версии митинговавших – забили полицейские. С этого так и не проясненного момента ситуация окончательно вышла из-под контроля.

Активисты стали рвать связи с компартией и создавать радикальные организации. Война во Вьетнаме и нагнетание антиамериканизма во всём мире им только помогали. 1967 ознаменовался серией антивоенных выступлений, и опять не обошлось без жертв (в этот раз демонстранты точно сами задавили грузовиком своего). В конце 60-х Европе, да и США уже стали появляться левые террористы («Красные бригады» или «Метеорологи»), Япония не отставала. У них появились «Красноармейская фракция», деятели которой угнали пассажирский авиалайнер в Северную Корею. Либеральная пресса подала событие с явной симпатией к угонщикам («По словам пассажиров, они вели себя любезнее обслуживающего персонала»), да и вообще в культурной среде Японии стало модным так или иначе обозначать симпатию к левым экстремистам. Тем временем «Фракция» объединилась с «Советом совместной борьбы против договора безопасности» (1971). Совместными усилиями они провели ряд атак на полицейские участки, а когда полиция взялась за отлов радикалов, новоявленная организация «Объединённая Красная Армия» ушла в подполье. В подполье экстремисты занялись привычным для революционеров делом : истреблением друг друга. Под руководством вождей Цунео Мори и Хироко Нагаты «красноармейцы» проводили «чистку» рядов от «недостаточно преданных делу революции». Результат – двенадцать убитых, забитых до смерти, зарезанных или брошенных замерзать. Дикость на этом не кончилась. Полиция вышла на след террористов, и, спасаясь от преследования, они совершили очередной «героический» акт : взяли в заложницы жену владельца зимнего отеля и прикрывались ею в течение десяти дней. При захвате погибли полицейские, но «красноармейцы» были схвачены.

Подобными «подвигами» деяния японских радикалов, увы, не ограничивались. В том же 1972, что и арест деятелей «Объединённой Красной Армии», по всему миру прогремело преступление «Японской Красной Армии». Её создала в Ливане отделившаяся от «Красноармейской фракции» Фусако Сигэнобу с сообщниками (1971). Задача организации – помощь палестинским террористам в уничтожении Израиля. Антисемитизм в Японии был развит как среди правых, так и среди левых. Сигэнобу, например, была дочерью офицера Императорской Армии Японии, участвовавшего в оккупации Маньчжурии. Вообще в 60-е антисемитизм правых интеллектуалов, характерный для 30-х (тогда, напомню, идеалы нацизма поддерживали Селин, Ля Рошель или Гамсун), сменился антисемитизмом интеллектуалов левых. Нет, разумеется, в открытую о ненависти к евреям говорилось мало, но объектом особой ненависти леволиберальной публики стал Израиль. Левые интеллектуалы предпочитали видеть евреев жертвами, которых можно снисходительно жалеть, но никак не победителями, объединёнными в единое государство. Отсюда активная я поддержка палестинских боевиков в информационной войне (единственной, которую Израиль проиграл). Да и не только в информационной.

Европейские кинематографисты 1960-х всячески выражали поддержку ближневосточным террористам. Например, обожаемый интеллектуалами Жан-Люк Годар. Палестинцы ему подыгрывали : известная захватом пассажирских лайнеров Лейла Халед носила причёску как у музы Годара Анны Карины и пользовалась нежной любовью левых интеллектуалов. Глядя на всё это, некоторые японские деятели кино устремились вслед за Сигэнобу в Ливан. Прежде всего это дуэт Кодзи Вакамацу – Масао Адати. Адати, величающий себя «романтиком-партизаном», так и остался помогать террористам. С Вакамацу сложнее. Да, он тесно связан с левыми радикалами и палестинцами, но этот кинодеятель скорее умелый коммерсант. Он своими пинку эйга (малобюджетными эротическими лентами) не столько утверждал левую идеологию, сколько ловко торговал ею. Формула «секс плюс политика» вообще очень удобна. Вакамацу к тому же известен фразой «на самом деле я ненавижу все политические направления», а присущий ему талант и хорошо подвешенный язык иногда приводят к тому, что интервью и работы режиссёра кажутся скорее обличающими радикалов (вряд ли умышленно). Например, после своих визитов в Ливан он сравнил палестинцев с «кланом якудза, воюющим за территорию». Учитывая криминальное прошлое Вакамацу, он это, наверное, хотел сделать комплиментом. Но сравнение палестинских боевиком с гангстерами стало таким же красноречивым, как приведенное выше сравнение левых активистов с фашистами.

К Вакамацу ещё вернёмся. Пока же стоит вспомнить жуткое событие 30 мая 1972 года. Террористы «Японской Красной Армии» в израильском аэропорту Лод открыли огонь по безоружным пассажирам. В результате завязавщейся перестрелки погибли 26 человек, 80 получили ранения. Из троих преступников уцелел и был схвачен Кодзо Окамото (он собирался подорвать себя гранатой, но она не сработала). Бойня в совокупности с описанными ранее действиями «красноармейцев» в Японии стала двойным ударом по левому радикализму. Настала пора разочарования в левом движении. Нежелание японских и ближневосточных террористов осознавать свои преступления (жертв «чисток» они называли «погибшими из-за своего пораженчества», а расстрел невинных людей в Израиле – «победой в борьбе с сионизмом» и «актом возмездия») поклонников им тоже не добавило. Привычно сошлюсь на кино – в 70-е идеализм на японских экранах сменился мрачным цинизмом. Бунтари и революционеры стали изображаться обычными бандитами. Точнее всех изменение настроений продемонстрировал величайший режиссер Японии Киндзи Фукасаку. Достаточно сравнить похожие по сюжетам (якудза-одинчка восстаёт против системы) фильмы «Уличный гангстер» (1972) и «Кладбище чести» (1976). Первый создавался Фукасаку до того, как вскрылась правда о «красноармейцах». Здесь бунт имеет романтическую окраску, а герой внушает симпатию. Второй – жестокая драма, где бунт приобретает уродливую и всеразрушающую форму, а герой ненамного симпатичнее врагов.

Деятельность «Японской Красной Армии» на Ближнем Востоке и левых террористов, конечно, не прекратилась. Преступления продолжались. Захват заложников, взрывы, убийства, обычная деятельность бандитов. Они даже добились путём захвата заложников освобождения одного из арестованных в 72 «красноармейцев». Попытка таким же способом освободить Окамото провалилась. Израиль не пожелал подчиняться террористам, хотя и выпустил японца в 1985 по программе обмена пленными с палестинцами. Неожиданно стали появляться данные о тех, кто в 70 угнал самолет в Северную Корею. Они стали работать на корейскую разведку и отметились участием в похищении японцев по всему миру. Такие новости, как и открытое сотрудничество головорезов Сигэнобу с режимом Каддафи тоже не особенно укрепляло популярность левых радикалов.

Сигэнобу арестовали в 2000, не где-нибудь, а на территории Японии. В 2006 приговорили к 20 годам. В 2008 диагностировали рак (это объединило её с Хироко Нагата). Не желаю злорадствовать по данному поводу, но некоторая высшая справедливость в этом есть. Что до Цунео Мори, то он покончил с собой в тюрьме ещё в 1973. Ещё в 1997 был арестован и Масао Адати. Казалось бы, конец японскому радикализму? Сами японцы, кажется, этого хотели бы.

Но нет, подъём антиамериканских настроений в XXI веке, засилье леволиберальных настроений в СМИ, шоу-бизнесе и прессе привели к всё более активным попыткам воскресить неприглядный период новейшей истории Японии.

Снова обращаюсь к кино. В 2003 Мицуру Мейке выпустил заурядную секс-комедию «Похотливая репетиторша: любовный сок учительницы». Для придания большей коммерческой привлекательности он привлёк конъюнктурный антиамериканизм. Поэтому эротика перемежается неуклюжей сатирой на Буша (среди прочих глупостей, его палец пытается изнасиловать симпатичную героиню). Японцы остались к фильму равнодушны, но на Западе его искусственно сделали событием. Дали другое название («Гламурная жизнь Сатико Ханаи») , запустили в артхаусный прокат и обласкали положительными рецензиями (в «Нью-Йорк Таймс», например). При этом не за художественные достоинства, а за «смелость в обличении политики Буша» (хотя что тут смелого – на обличении политики Буша зарабатывали все, кому не лень). Потом ожидаемо вспомнили про отцов сексуально-леворадикального кино. Прежде всего, даже не про Вакамацу, а про Адати. Он как раз вышел из тюрьмы, отделавшись небольшим заключением, и попал в центр внимания угодливых интервьюеров. Ретроспектив его фильмов за последние годы прошло больше, чем за всю жизнь Адати. О его участии в преступлениях палестинских террористов на многочисленных интервью как-то не очень спрашивали, а он продолжал говорить о своём «анти-сионизме» и рисовать палестинских террористов в благостных тонах (как в беседе с американским профессором Гарри Арутюняном). Фильм 2007 года «Заключённый\Террорист», основанный на истории Кодзо Окамото, стал смертельно скучной попыткой «очеловечить» террориста. Картину в основном критиковали, но почти никто не обратил внимания на главную проблему : живописуя страдания и лишения центрального персонажа в руках злых израильтян, Адати не очень-то утруждал себя вниманием к совершённому им преступлению.

Активизировался и Вакамацу. После 1972 года он сосредоточился на чисто эротической продукции, но коммерческое чутьё его не подводило никогда. Он сориентировался, что затеянная либеральными СМИ реабилитация радикалов для него будет выгодной, и в 2007 снял «Объединённую Красную Армию». Фильм действительно стал событием и вернул Вакамацу в число наиболее авторитетных мировых режиссёров. При этом сколько бы постановщик не говорил о симпатии к героям и не напоминал о преданности палестинцам, эффект получился скорее обличительным. Из трёхчасового эпоса запоминается как раз та часть, которая повествует «красноармейской чистке» своих рядов. Она очень сильно сделана и после неё все радикалы внушают только омерзение.

Но исследователей и кинокритиков уже невозможно было остановить. В статьях и книгах, где фигурируют японские левые 1960-х, стало принято избирать ностальгически-благожелательную интонацию. Да, закончилось всё не очень, но какие были замечательные идеи. Антиамериканизм, борьба с Израилем – всё, что так любезно сердцу нынешних либералов. Историк левого движения в Японии Патришиа Стайнхофф из Гавайского университета с явной симпатией рассказывает о Хироко Нагате («Она не злодейка, скорее жизнерадостная болельщица, старавшаяся помочь людям переосмысливать идеи») и даже обвиняет израильтян в провоцировании бойни в аэропорту Лод («Возможно, японцы просто зашли и достали оружие, а охрана открыла по ним огонь»). И даже лучший на сегодня специалист по японскому кино британец Джаспер Шарп в книге «За розовым занавесом» всячески подчёркивает свою симпатию к Адати и молодёжным левым движениям.

В общем, мода на японских радикалов в Европе и США стала очевидна. Но я бы посоветовал вспомнить слова ведущего на сегодня японского режиссёра Сиона Соно : «Японцам в основном плевать на антиамериканизм. Что до Вакамацу, то лично мне нет дела до секса под анархистским соусом».