Путин, шампанское, оливье

Президент в восьмой раз поздравил страну с Новым годом. Сравнив тексты всех президентских новогодних обращений, можно сделать любопытные выводы о динамике публичного имиджа власти. От решительности, переходящей в агрессию, в 1999 году, к риторике вины и оправдания в последующие годы и к некоторой мечтательности в самом начале 2007 года.

Нет на свете ничего труднее, чем выглядеть достойно в предельно формализованной ситуации. Это знает всякий, кто хоть раз пытался корявым детским почерком написать дорогой маме поздравительную открытку по случаю праздника весны и труда, пожелав ей мирного неба над головой, или принести коллеге самые глубокие и искренние соболезнования в связи с безвременной утратой безмерно любимого пятиюродного киевского дяди. Человека же, который должен написать новогоднее обращение президента к россиянам, остается только пожалеть.

Содержание ритуальной речи предопределено жанром (поздравление, тост, некролог), и потому основное внимание адресата концентрируется на форме высказывания. В этом и заключается основная сложность. Потому что форма тоже предопределена жанром, но допускает некоторые отклонения - а значит, незначительную свободу творчества. С одной стороны, стилистический канон хочется модифицировать, с другой - дай бог как-то справиться с самим каноном. Соотношение формального, стереотипного, клишированного и индивидуального определяется ситуацией общения и отношениями между адресатом и адресантом.

В ситуации общения президента страны с собственно страной ритуальный текст новогоднего обращения, казалось бы по существу ничего не значащий, оказывается эмоциональной квинтэссенцией отношений между властью и гражданами. В новогодних обращениях нет импровизации, нет спонтанности, есть подготовленная заранее в рамках жанрового канона речь. Но дьявол, как известно, в деталях.

Из года в год мы видим незначительные корректировки имиджа, сказывающиеся на тексте новогодних посланий. Что в принципе должно быть в этом тексте? Должно быть обращение к гражданам, которое колеблется в регистре от неформального "дорогие друзья" через нейтральное "дорогие россияне", "дорогие соотечественники" до офизиозного "уважаемые граждане России". В большинстве случаев в каждой конкретной речи представлены сразу несколько обращений к аудитории. Но самое первое, стоящее в начале текста, оказывается самым важным, поскольку изначально устанавливает отношения с аудиторией. В этом году нас сначала строго назвали "уважаемыми гражданами России", тем самым от нас дистанцировавшись, и только потом ласково - "дорогими друзьями".

Вслед за обращением положено обозначить повод, по которому собрались. Из года в год исправно появляется устойчивая конструкция "через несколько минут", которая вводит либо информацию о том, что с боем курантов начинается новый год, либо о том, что очередной год уходит в историю (вариант: "мы провожаем такой-то год"). Очевидно, смещение акцентов на прошлое или на будущее как-то связано с чередованием оптимистических и пессимистических настроений. В этом году победили оптимисты. Правда, оптимизм этот выглядит несколько краткосрочным: "Через несколько минут наступит самый любимый, теплый, традиционно семейный для нас праздник - Новый год".

Дальше следует подвести некие итоги, желательно ничего не конкретизируя, ибо ритуальная речь не должна содержать никакой новой информации. Здесь, разумеется, ключевыми концептами оказываются "экономика" и "социальная сфера" в той или иной степени конкретизации, их разбавляют, чередуя то безопасность, то авторитет страны. Однажды даже всплыло какое-то подозрительное "интеллектуальное и духовное развитие человека". Использовалось сочетание "улучшить жизнь" и несколько угрожающая конструкция "не все граждане России стали жить лучше", одновременно созвучная и с "жить стало лучше, жить стало веселее", и с "если кто-то кое-где у нас порой". В этом году итогов не подводили совсем, в обращении упоминались только какие-то "общие усилия по возрождению и укреплению страны в последние годы".

Во второй части выступления традиционно формулируются не менее расплывчатые обещания в духе "у нас большие планы в социальной и экономической сферах". Если особых планов нет, говорится о некоем "заделе на будущее". Так, в президентском обращении по случаю наступления 2002 года о будущем говорится мало. В этом году акцент был сделан исключительно на будущем, причем с какой-то мечтательно-утопической интонацией, которая свидетельствует о безответственности (хочется как лучше, а уж как оно там получится - неизвестно): "Чтобы детей было больше и чтобы они были счастливы. Наша задача в том, чтобы молодые люди получили современное образование, нашли достойное применение своим талантам и способностям, чтобы были здоровы. Мы создаем условия для развития духовности и культуры, образования и науки. Тех ценностей, которые и будут по-настоящему определять развитие России в будущем".

Отчитавшись и пообещав чего-нибудь отвлеченного, следует переходить к заключению, которое традиционно сообщает аудитории о том, что Новый год - это добрый семейный праздник. Наиболее странный облик эта информация приняла в прошлогодней речи: "Новый год - один из самых любимых наших праздников. Он добрый и, несмотря на зимнюю погоду, по-настоящему теплый праздник". В этом году все ключевые новогодние концепты ("добро", "надежда", "семья", "мечты") неожиданно оказались в самом начале выступления президента. Иными словами, главной темой выступления оказался сам праздник.

Последняя часть ритуального текста - собственно поздравление с пожеланиями - варьируется в значительной степени, от краткого "Счастья вам! С Новым годом!" до развернутого обоснования десятидневных январских каникул: "Начиная с нового, 2005 года мы возвращаемся к давней российской традиции - традиции больших новогодних праздников. Пусть они будут яркими и запоминающимися. Пусть они будут наполнены душевной теплотой и сердечностью". И здесь тоже просматривается общее настроение, которое и предопределяет смысловые акценты и степень развернутости текста. Показательно в этом смысле пожелание, сформулированное накануне 2004 года, года президентских выборов: "Я желаю вам, чтобы все намеченное получилось. А задуманное - сбылось". Там же было сказано: "И мы, с полным на то основанием, верим в лучшее".

В этом году нам пожелали исполнения желаний, здоровья и благополучия, счастья и удачи. Что удачно дополнило сформулированные ранее утопические картины благополучия и процветания России.

Стилистические флуктуации заметны на лексическом и синтаксическом уровнях текста. Так, официозные "повышение эффективности власти", "год был позитивным по всем направлениям", "интенсивное международное сотрудничество", высокое "великий праздник" в разных пропорциях чередуются с оборотами в духе "он был разным", "не просто подарок судьбы" или формулировки из американской мелодрамы "мы сделаем это". Что характерно, преобладание официально-деловых оборотов приводит к удлинению предложений и напрямую соотносится с увеличением самой речи. Длинное предновогоднее обращение начинается словами "уважаемые граждане России" и выглядит как письменный официальный отчет. Короткое обращение всегда носит более разговорный, менее формальный характер, сокращая дистанцию между говорящим и слушающим за счет коротких предложений, включения разговорных и предметных слов.

Интонационно из года в год новогодняя речь становится все более неравномерной. Так, самое первое новогоднее обращение и.о. президента звучало брутально, порой агрессивно, было обращено в будущее, делало семантические акценты на сохранении существующего строя и продолжении прежнего курса, но при этом содержало совершенно выбивающуюся из общего боевого строя фразу: "В Новый год, как известно, сбываются мечты. А в такой необыкновенный Новый год - тем более". Вряд ли кто-то из граждан России назвал бы тот новый год необыкновенным. В дальнейшем в рапорты об успехах вторгаются конструкции, в которых сообщается об ошибках, проблемах или трагических событиях. Постепенно этот компонент начинает доминировать. Так, в семантическом центре прошлогоднего обращения оказывается фраза: "У нас, конечно, еще достаточно проблем, и мы знаем, что решить их можем только сами". В этом году не было сказано ни слова ни об ошибках, ни о проблемах.

В последние годы обращало на себя внимание постоянное, порой избыточное, использование конструкций с однородными членами предложения, перечисляемыми через запятую: "Трудились и для себя, и для благополучия своих семей"; "Прибавило авторитета стране в целом, достоинства всему российскому народу"; "Возникли новые проекты, подходы к решению насущных общегосударственных задач"; "Раскрытие возможностей каждого, улучшение жизни людей - это главная задача, главная внутренняя сила развития России". Это создает ощущение некоторой нерешительности и неуверенности говорящего, который как будто бы постоянно сам себя поправляет.

Интонация обращения этого года несколько отличается от того, что было раньше. Нет ни излишней официозности, ни разговорности. Есть личностная конструкция "мне бы хотелось", которую, впрочем, дополняет обобщенный оборот "и мы сделаем все возможное". Личностно окрашенная просьба, объединяющая директиву и рекламный слоган: "Прошу вас не забывать о тех, кто сделал наше будущее возможным". Характерная для большинства народонаселения речевая ошибка - две частицы "бы" в одном предложении: " Чтобы меньше стало бедных, чтобы жизнь была связана не только с решением повседневных проблем, а была бы наполнена любовью и заботой друг о друге". Подозрительное согласование: "Государство обязано и будет поддерживать и помогать людям старшего поколения". Неуклюжий канцеляризм, совершенно неуместный в контексте, вкупе с неправильным согласованием и все тем же удвоением "бы": "Чтобы меньше стало бедных, чтобы жизнь была связана не только с решением повседневных проблем, а была бы наполнена любовью и заботой друг о друге". Не ясно, что тому причиной - то ли кризис жанра, то ли стремление быть ближе к народу. Зато однородные члены предложения воссоединены с помощью союза "и", что восстанавливает их равноправие и устраняет интонацию неуверенности.

Итак, сомнений и проблем не осталось. Стилистическая близость к народу достигла предельных значений. Что дальше?

(с) Политцензура

       
Print version Распечатать