Политические трупы

Часть первая

Скотт Малькомсон, один из ведущих редакторов «The New York Times Magazine», обладатель премии Пулитцера, готовит к выпуску книгу «Конец поколения: мемуары об американском могуществе после 9/11». Не только он один – человек без страны, но и целое поколение нашло свой конец в огне ислама. Мира одного центра – супердержавы США больше нет. И самое тяжкое бремя – бремя всемогущества.

Но ту же «элегию» миру и поколениям конца ХХ века может подарить любой европеец, любой обитатель Азии. Мы вообще живем в мире, которого нет, - это касается не только постсоветского пространства. История последнего десятилетия поражена хронической аномией, тектоническими смещениями ценностей и приоритетов. Каждый новый день заставляет каждого человека, особенно в преддверии 20-летней годовщины «коллапса» супердержавы СССР размышлять об итогах и года, и десятилетия; о том и о тех, что ушли навсегда и о том новом, что безудержно наступает.

Погребальная культура в мире глобализации запуталась и в ритуалах, и в традициях, и в культурах. Теперь мы уже не знаем точно, как обращаться с мертвыми. Да, можно зачитать списки жертв сталинского террора на Лубянской площади или погибших за время войны в Ираке в Вашингтоне или Нью-Йорке. Можно просто составить списки умерших за год и забросать ими всемирную паутину. Можно перезахоронить любые останки. Можно выбросить в сеть фотографии мертвого тела «звезды» и тел, погибших в катастрофе. Можно проклясть покойника или просто спокойно похоронить.

Мир давно вырос из штанишек погостов на холмах среднерусской возвышенности и традиционного христианского отпевания и поминовения усопших, как и похорон по семиразрядной шкале. Мир давно преследуют другие покойники и требуют внимания, сочувствия, пенсий, социальных пакетов и услуг. Потому что мир меняется так стремительно на наших глазах, что то, что еще только вчера захватывало мысли и поступки миллионов, сегодня рассыпается прямо на глазах. То, что вчера вдохновляло миллионы, тысячи, сотни, сегодня уходит прозябать на обочину жизни.

Не успев распрощаться с Холодной Войной, похоронить советологию и мир социализма, задохнулась транзитология: о конце одной из самых назойливых парадигм 20-летия заговорили и в Европе, и в США; и в Беркли, и в Оксфорде; и в Праге, и в Берлине. Тонны добротной макулатуры, посвященные анализу параллелей между Латинской Америкой, постколониальными странами Азии и Африки, «лагерем социализма» Восточной Европы, крахом СССР и жизнью деревушки Гэмол (Gamole) в юго-западной Эфиопии после свержения военного марксистско-ленинского режима Derg[i], отправились туда же, куда и «шедевры» марксистско-ленинской философии и труды Высшей партийной школы при ЦК КПСС - в небытие. Теперь и студенты, и аспиранты ведущих западных университетов хохочут над своими же профессорами транзитологии, поскольку не могут свести концы с концами в доводах и аргументах перед экзаменами.

Смерть транзитологии проста – она лишилась элементарного понимания того, что происходит не только в мире постсоциалистических стран и не может прогнозировать даже собственное состояние на завтрашний день. Возможно, поэтому так неактивно пытаются помянуть собственную смерть в преддверии 20-летия коллапса СССР, потому что сказать особо нечего.

И социальная смерть и политический труп не метафоры, а вполне себе переводимые на язык науки, социальной философии и психологии феномены. Но мертвы концепты, идеи; сторонников, оппонентов – в отличие от трупов - нельзя просто похоронить с должными проклятиями или почестями. Они не висят в воздухе, не исчезают вместе с последним авиарейсом за океан, а продолжают существование рядом с нами глазами и лицами людей, которые поддерживают ежедневно мертвое тело концепта, проекта или научной парадигмы, и просто собственную повседневную жизнь, привычки и чувствами - деятельность сродни бесконечному погребальному ритуалу над самим/самими собой под маской социальной целенаправленной активной деятельности.

***

Не успел Василий Якеменко на плановой встрече с премьером презентовать проект Росмолодежи «Беги за мной» и доложить о том, что программа преподавания физкультуры в школах не менялась практически 60 лет, как 6 декабря в Москве был убит 28-летний Егор Свиридов. Его смерть, погребение и панихида послужили детонатором невиданных межэтнических конфликтов среди молодежи в самом центре столицы и других, больших и малых городах России. Невиданный размах межэтнических столкновений молодежи символически похоронили иллюзии православия, которому по горячим убеждениям верующих привержены чуть не 80% населения, и молодую и неопытную государственную молодежную политику.

21 декабря Премьер-министр РФ Владимир Путин принял участие в открытии на Поклонной горе памятника — аналог взорванного в Кутаиси Мемориала воинской славы. А затем, во главе лидеров футбольных фан-клубов возложил цветы к могиле болельщика «Спартака» Егора Свиридова, призвав фанатов не поддаваться на провокации русских «радикалов» всех мастей.

И дело совсем не «в кадровых решениях» и не в поспешном объявление Василия Якеменко «трупом», а в том, что и госпожа Ангела Меркель заявила на съезде молодых христианских демократов в Потсдаме о провале политики мультикультурализма в Германии – и сорвала бурные продолжительные овации всего зала, который аплодировал стоя, а Франция еще выдыхает угар этнических погромов предместий Парижа, успевая, правда, выслать из страны цыганские общины, под неодобрительные возгласы Евросоюза.

На фоне этих событий, «политический труп» Бориса Березовского в Лондоне обвинил «политический труп» Виктора Ющенко в очередном предательстве финансовых обязательств по революции, а Юлия Тимошенко вступила в ту полосу своей жизни, которая требует постоянного общения и объяснений в органах прокуратуры Украины. И видные сторонники оранжевой принцессы шепчут с похоронным унынием за ее спиной: «Мама уже не та…». За прошедший год ушли в небытие и мастодонты губернаторы во главе с «патриархом» Ментимиром Шаймиевым, и шустрый ставленник 90-х Кирсан Илюмжинов Калмыкии. Отставлен, наконец, бессменный крепкий хозяйственник - мэр столицы, и вместе с последним воплем: «Поставить памятник Юрию Лужкову в Москве!» растворился Зураб Церетели.

Вздрогнули под конец финансового года сотни и тысячи продюсеров, издателей, агентов и менеджеров шоу-бизнеса и гастролей, оргкомитеты премий и наград «по итогам» и «в ознаменование». И представители оппозиции Немцов, Рыжков, Касьянов, Лимонов и другие, с лицами, напоминающими советские плакаты и надгробия героев всех революций, проявили ежегодную активность по созданию очередного «оппозиционного склепа», по рисунку напоминающую давно усопшие 80-е и 90-е, - те же слова, те же обороты, те же поступки, тот же взгляд и те же 15 суток за мелкое хулиганство на Триумфальной площади. И даже воскресший из полного забвения Виктор Анпилов, успел пожаловаться, что политикам «предлагают, как рабам, на коленях ползти к Грызлову и Жириновскому и проситься в их списки». И потянулась назад, после недавнего «окончательного прощания» с политикой, «примадонна» Ирина Хакамада, не забыв свой бестселлер «Sex в большой политике».

Активность активности рознь - это очевидно любому человеку. Но зарабатывать на жизнь в прямом смысле этого слова социальной «мертвечиной» по случаю избирательного года так же стыдно, как торговать из-под полы медицинским оборудованием по двойным и тройным тарифам, или выкачивать из необъятных ресурсов давно прошедшей истории «бренды», лозунги, цитаты, персонажей; размахивать стягом десталинизации так же нелепо, как и слюнявчиками младенцев на трибунах.

Какая десталинизация?! Если бы речь шла о жалобах подростков из спецраспределителя на столичном вокзале, о жалобах, со слезами на глазах, на жестокого деспотичного отца в далеком разваленном городке и пьющую мать, память о которых не дает босякам начать правильную жизнь, вопросов бы не возникало. Но когда взрослые люди пытаются убедить себя и общество в том, что все беды России, включая их личное лузерство - от деспота Сталина–Отца Народов, почившего более полувека назад вместе с индустриальной эпохой и пьющей, затравленной им же Родине-Матери времен Второй Мировой войны, это вызывает, мягко говоря, чувство брезгливости.

Историческая память-раскаяние здесь не при чем. Потому что трудно придумать лучшую десталинизацию, чем разнузданный застой брежневского постмодернизма, в обществе потребления которого сгинули любые ценности и Просвещения, и тоталитаризма, и идеологий, и репрессий, и авторы и субъекты, и тексты, и сам человек. Трудно будет и организовать ее в национальных масштабах на 1/6 части суши планеты.

Но, вот парадокс современности – обвинение в воскрешении авторитаризма-тоталитаризма-фашизма в политике в той же пост-социалистической Европе, прекрасно уживается с возвращением к «нацистским идеям евгеники», медицинских экспериментов концентрационных лагерей в развитых странах. Добропорядочные академические немцы специалисты по биоэтике, розовеют и опускают глаза при одном только упоминании Адольфа Гитлера и нацистских экспериментов. Однако с начала нулевых и активную, и пассивную эвтаназию закрепляют законодательно в европейских странах, и яростные ее противники, например, в Великобритании, почему-то совсем не против того, чтобы жаждущие умереть соотечественники отправлялись в цюрихскую клинику Людвига Минелли. А «фашистский» аргумент: «дороговизна койко-места не позволяет тратить бюджетные средства на поддержание обреченных больных» одинаков для части врачебного сообщества и России, и Европы, и Америки.

Но, совсем не потому, что гитлеровская программа эвтаназии Т-4 навечно отравила сознание всего мира, а в Италии не уничтожена квартира-музей Бенитто Муссолини, а в том, что совсем не нацистские врачи - авторы «эвтаназии», и длинный тонкий кинжал с крестообразной рукояткой, мизерокордия (милосердие), использовался в средневековье по прямому своему назначению – подобным орудием удобно было добивать закованных в доспехи рыцарей на поле боя через узкие отверстия забрал. А эксперименты с геномом будущего ребенка под девизом «Создадим вам ребенка по вашему проекту» предлагаются в качестве обычного сервиса лабораториями, например, современной Англии, и попытки вывести идеальный тип человека - не тяжелое наследие «так-и-не-проклятых» сталинских и нацистских лабораторий, а многомиллиардная антиэйджинговая индустрия, которая пользуется, в том числе, теми же методами «коммунистической» и «нацистской» науки в борьбе со старением теперь уже не только вождей, но и любых граждан мира за соответствующую немалую мзду.

И понять характер и природу этих человеческих черт не значит вознести крест-мизерокордию к небу или проклясть геном, тоталитаризм или академические заблуждения.

Продолжение

[i] Elizabeth E. Watson, «Making a living in the postsocialist periphery: struggles between farmers and traders in Konso, Ethiopia», «Africa» 76 (1), 2006

       
Print version Распечатать