Демократическая «перезагрузка» в американском кинематографе набирает обороты. После «Миллионера из трущоб» Денни Бойла, ставившего в укор зрителям, принадлежащим к «золотому миллиарду», наивную бедность третьего мира, Нейл Бломкэмп, режиссер фильма "Район №9", перенес тему межпланетного контакта в те же трущобы. Похоже, образ трущоб становится знаковым для кино эры Обамы – кино, которое поворачивается от урбанистически-холодных красот Готтема, что называется, "лицом к деревне".

Свобода для одних – это всегда несвобода для других. Борцы за свободу образца семнадцатого года превратили Россию в ГУЛАГ. Для народов Азии и Африки разорванные цепи колониальной несвободы, обернулись чудовищной тиранией бокасс и аминов. В фильме Бломкэмпа в освободившейся от режима апартеида Южной Африке, вчерашние угнетатели и угнетенные дружными усилиями «сатрапят» пришельцев из космоса.

О толерантности и короктности

ЮАР, откуда родом режиссер фильма — страна в этно-социальном плане уникальная. Еще в XVII веке ее колонизировали голландские религиозные диссиденты. Со временем они приобрели черты самостоятельного народа — африкандеров или буров. Когда в конце ХIХ века принадлежащие бурам земли решили приватизировать англичане (в связи с открытием алмазных месторождений), они весьма романтически их защищали. С той же романтической неукротимостью бились с англичанами и зулусы — черные хозяева Южной Африки.

Победив, Британская империя стала завозить рабочих из других своих колоний, так как местные жители оказались малопригодными для колониального рабства. Таким образом, получилось несколько наслаивающихся друг на друга народов – зулусы, буры и гастарбайтеры разных завозов. Кроме того, после отмены апартеида и сегрегации в страну устремились эмигранты из более бедных стран Африки. В том числе нигерийцы, показанные в фильме в качестве жестоких мафиози. Вот в это этническое варево, приправленное перцем взаимной ненависти, и попали инопланетяне. Попали в прямом и переносном смысле.

Из огромной тарелки, зависшей над Йоханнесбургом, как из поезда Бишкек-Москва, вылезают инопланетные существа, наделенные всеми приметами «понаехавших». Но они понаехали не делать город краше или торговать на его рынках. Что случилось на борту космического корабля – бунт, эпидемия, дефолт – осталось загадкой. Ясно одно: визит инопланетян был не актом доброй воли, а вынужденной посадкой. Кроме того, интеллектуальная элита, кроме чадолюбивого и интеллигентного Кристофера, куда-то задевалась. Что позволяет склониться к версии бунта…

Если Нейл Бломкэмп ставил своей целью показать самых омерзительных инопланетян в кинофантастике, то у него это получилось. Нелепые создания с харями недокхтулок и повадками рублевских бомжей Сифона и Бороды, не вызывают иных чувств, кроме как желания выпалить по такому из дробовика. Завершающим штрихом их омерзительности становится страсть к пожиранию кошачьего корма вместе с жестяными банками. Однако, образы Гомо сапиенсов в фильме еще хуже. Главный герой фильма Викус ван де Мерве, менеджер по окончательному решению инопланетянского вопроса, похож на Починка и Зурабова одновременно. Глава карателей – безбашенный белый милитарист из советского пропагандистского фильма. Про кинообразы черных персонажей вообще лучше не вспоминать, так как они вызывают острое сочувствие идеям Питера Боты и Яна Смита.

Лиц космической национальности загнали в гетто, где проводят по отношению к ним политику геноцида, уничтожая взрослых особей и препятствуя размножению. Черные полицейские, экипированные по последнему писку правоохранительной моды, врываются в убогие лачуги инопланетных неграждан, как 40 лет назад это делали белые по отношению к ним самим. В дальнейшем «моллюсков», так презрительно называют пришельцев, собирались отправить в безводную пустыню, как янки японцев в 1941 году, но тут вмешивается провидение в лице Викуса ван де Мерве. Заразившись инопланетным вирусом после контакта третьего рода с инопланетным топливом, ван де Мерве сам становится ЛКН, как после укуса вампира. Но даже обинопланетенившись, робкий клерк не сразу расстается с предрассудками и земными табу. Однако обстоятельства толкают его на развязывание тотального террора по отношению к бывшим братьям по человеческому облику. Тем более, что Викус – единственный землянин, умеющий в силу нового физиологического устройства обращаться с космическим вундерваффе. Ван де Мерве, засунутый в костюм трансформера, мечется по гетто пришельцев, моча на право и налево белых силовиков и черных уголовников.

Кончается все по-голливудски, оптимистично и пафосно, но вопрос в другом. Если кино снимают, значит это кому-нибудь нужно. О чем «Район №9»? О новом витке толерантности и демократического выбора. О правах человека, перманентно распространяющихся на любую форму жизни. О том, что как только гонимое меньшинство переходит в разряд большинства, оно лишается привилегий и прав и, значит, должно уступить пьедестал гонимых другим. Другим – в полном смысле этого слова. Но главное о том, что добро должно быть не то, что с кулаками, а со специальными заточенными под лазерную пушку клешнями. Чтобы мочить, мочить и мочить врагов толерантности и прав моллюсков.

О противлении злу силою

Какими именно должны быть кулаки у добра, показывает другой шедевр кинематографа эпохи Обамы. Это «Бесславные ублюдки» Тарантино. Такого военного кино у США еще не было. Это не рефлектирующие «голубые солдаты» 1970-х. И не «правильные пацаны» из кинематографа эпох Эйзенхауэра или Бушей. Это перенесенные из фильмов Сержо Леоне «хорошие, плохие, злые», только перезагруженные для окончательного решения нацистского вопроса. Как хард-дискурс вестерна, предполагает деление мира на две части, одна из которых должна быть уничтожена, так и денацификация по-тарантиновски предполагает «мочить нацистов, гонителей евреев, не имеющих никакой морали, руководствуясь тактикой апачей».

Сцена уничтожения пленных и вырезания свастики на лбу выжившего, не вызывает симпатий к «бесславным ублюдкам», а квалифицируется однозначно как военное преступление. Слова Жида-Медведя, адресованные пленному фельдфебелю: «Ты носишь крест, потому что убивал евреев?», могут быть, в принципе, сказаны любому человеку с крестом, необязательно с железным. Причем, жестокость «ублюдков» – не режиссерский перебор, а скрупулезно рассчитанная кинофенечка. Такая же, как суперменский, с кровавым подбоем, плащ фюрера. Такая же, как мега-нож Боуи Бреда Питта. Такая же, как и главная тема фильма – кинопремьера «Гордости нации» и ее последствия.

Дело в том, что из всех клюкв, начиняющих фильм, эта самая развесистая. В Рейхе такого фильма (с настоящим героем снайпером в главной игровой роли) не могли снять никогда, и тем более устраивать «всесоюзную» премьеру в «трехзвездном» парижском кинотеатре. Кино у нацистов, конечно, признавалось важнейшим из искусств, но с несколько другими функциями. Судя по кадрам, это типично американская агитка, характерная не только для WWII, но и вообще для военных компаний, ведомых США. Кстати, автор фейка «Гордость нации» режиссер и актер Элай Рот, играющий в фильме того самого Жида-Медведя, убивающего немцев бейсбольной палкой, назвал картину «кошерным порно»: «Мы все выросли очень образованными по части истории Холокоста. Я уже не раз говорил, что наш фильм — кошерное порно, еврейская фантазия о том, как ты путешествуешь по времени назад и убиваешь всех фашистов. И этот фильм о том, что на насилие надо отвечать насилием, а не умиротворять террористов».

Мы удивляемся долгим срокам, ушедшим на съемки «Ублюдков». Наши-то сняли нечто подобное, только с бюстом Семенович, меньше чем за полгода. Фильм как будто ждал для премьеры наступление «эры Обамы». Для «эры Буша» и «республиканского» кинематографа он был бы неадекватен. Ведь киноязык «Ублюдков» = это язык трущоб. Язык рэпа, граффити и бейсбольной биты. Язык киномифа, или точнее «киноглюка» – главного опиума обитателей трущоб.

Нацистов давно нет, они убиты или мутировали в добропорядочных бундес-бюргеров. Так что те, кого убивают и скальпируют «ублюдки» – это новые враги толерантности, демократии и прочих экспортных ценностей. Кстати, вполне возможно, что в эту категорию попадаем и мы с вами — граждане страны признанной «равноответственной», согласно последнему вердикту ОБСЕ, преступлениям нацистов.