Некоторое время назад в "Русском журнале" была опубликована статья Петра Ильинского "Профессора и мещане российской эмиграции". Три страницы авторских рассуждений оказались столь провокационными, что дискуссия читателей в комментариях превысила в объемном соотношении основной текст в двенадцать раз. Среди традиционной риторики пришедших отстаивать свое "право на заграницу" эмигрантов особый интерес в контексте заявленной темы представляют тезисы юзера "Старый Русский", прямо заявившего о том, что "теперь пришла новая волна эмиграции".

Вот наиболее показательный отрывок из этой пылкой речи, подкрепленной живыми биографическими подробностями: "Это не те, что свалили из тошнотворного СиСиСиПи при Брежневе или из голодной новой России при Ельцине. Теперь из России сваливают состоявшиеся люди, забирают свой бизнес и говорят: гуд-бай, мистер Путин! Мы - профессионалы, мы - бизнесмены, мы - отлично образованные люди. Нам не проблема устроиться на работу в ведущие банки Лондона и на ведущие роли в компаниях Тулузы. Мы легко начинаем бизнес в Швеции и на Кипре, в США и Канаде. И единственное, о чем приходится жалеть, что по-настоящему работать дома, заниматься бизнесом на родине нас не очень тянет". Это даже не эмиграция, говорит "Старый Русский", ведь ему ничего не стоит купить билет на самолет, чтобы через несколько часов оказаться в России, равно как и в любой другой части земного шара. "Добровольная мобильность" - такую дефиницию этому новому процессу предлагает его непосредственный участник.

О том, что подобное явление действительно существует, свидетельствует не только стремление "Старого Русского" к самоопределению, но и ряд экономических показателей, наиболее наглядным из которых является степень активности россиян на рынке зарубежной недвижимости. В начале 90-х, когда Россия содрогалась от периодических политических и экономических кризисов, источники формирования богатства были сомнительны, а сохранность его под угрозой, аккумуляция капитала за пределами страны стала для небольшого слоя богатых людей единственной возможностью сбережения "всего, что нажито непосильным трудом". Именно тогда процесс приобретения недвижимости за рубежом наряду с размещением средств на счетах в иностранных банках начал приобретать черты массового явления.

В конце 90-х рост продаж энергоносителей способствовал притоку в Россию денежной массы, которая, однако, не находила своего инвестиционного применения внутри государства вследствие стремления субъектов рынка уйти от налогов. Помимо очередного скачка спроса на недвижимость за рубежом аналитики отмечают изменение его структуры: речь идет о планомерном переходе от сбережений к инвестициям. На сегодняшний день доля зарубежной недвижимости в общем объеме вывоза капитала из России составляет уже порядка 10%, и в краткосрочной перспективе прогнозируется увеличение этого показателя еще на 5%. Причем в связи со снятием ограничений на вывоз капитала, упрощением валютного законодательства, налоговыми амнистиями и продолжающимся ростом благосостояния российских граждан структура спроса на недвижимость за рубежом пополнилась еще одним быстро растущим элементом - потреблением, то есть приобретением для личных нужд. Для кого-то белоснежная вилла на берегу Средиземного моря становится своего рода "второй дачей", однако большинство наших соотечественников, захватив семью, сбережения и бизнес, предпочитают покинуть пределы родины навсегда. Таким образом, можно утверждать о начале новой волны эмиграции из России и, соответственно, формировании принципиально нового типа "русского эмигранта".

Ввиду целого ряда факторов значительная часть этих "добровольно мобильных экс-соотечественников" оказалась локализована в Испании. Низкие по европейским меркам цены на недвижимость наряду со стабильным ростом предложения, дешевый ипотечный кредит, лояльное по отношению к иностранцам законодательство, благоприятные условия для создания и ведения бизнеса, наконец, мягкий климат и относительно простой для изучения язык - все это вот уже несколько лет способствует стабильному "притоку" в эту страну не только российского капитала, но и самих российских граждан. Так каков же он, бывший соотечественник, променявший свою страну на испанскую виллу, бунгало или, на худой конец, апартаменты - с видом на море и видом на жительство?

В город Марбелья, где Александр уже более 13 лет живет и владеет бизнесом, он, как и большинство его нынешних клиентов, приехал не для того, чтобы "выкарабкаться из нищеты" или "пробиться к лучшей жизни". В отличие от тысяч россиян, в начале 90-х покидавших пределы родины в поисках иллюзорного "заморского счастья" и ехавших, скорее, не "куда", а "откуда", ему не пришлось мириться с положением нелегала и надеяться на случай. "Нажитого непосильным трудом" в период передела собственности вполне хватило и на огромную квартиру в элитном районе города, и на собственный бизнес, ставший гарантией получения вида на жительство в Испании. Не обошлось и без трудностей: местная мифология о вездесущей "mafia rusa" долго застила глаза администрации города, мешая разглядеть в Александре честного бизнесмена. Но годы кропотливого труда на благо испанской экономики и собственная вилла за два миллиона евро доказали как полную непричастность Александра к "организованным бандам с востока", так и чистоту его намерений, далеких от "вкладывания грязных денег в преступную деятельность"...

И вот в июне 2007 года я уже мчусь в роскошном открытом кабриолете Александра меж апельсиновых полей, дабы написать заказной репортаж с места событий об объектах, клиентах, достижениях и прочих атрибутах "владельца крупнейшей испанской компании по продаже недвижимости и одного из самых влиятельных и успешных бизнесменов побережья Коста Бланка".

"Миллион евро! Нет, ты только вдумайся! Для кого эти бельгийцы строят? Для европейцев - баснословно дорого, для русских - слишком дешево. Да мои покупатели и смотреть на эту виллу не захотят!" - искренне негодует Александр. "Зато вон там, - продолжает мой собеседник, указуя широким жестом на скалистый обрывистый утес, поросший редким кустарником, - участок земли под застройку выкупила "Тройка-Диалог". Готовый проект уже сейчас оценивают в шесть-восемь миллионов. Вот это я называю работой под клиента!"

Вилла для Александра - вопрос болезненный. Он и сам бы не прочь стать владельцем четырехэтажного чуда на первой линии моря - с колоннами, орлами и антикварной мебелью. Но унаследованная на родине привычка честно уходить от налогов мешает открыто демонстрировать испанскому государству всю полноту своих финансовых возможностей, и потому - вилла двухэтажная, пальмы карликовые, а "мерседес" не последней марки.

Главная тема бесед Александра - бизнес. Он даже преображается в такие моменты, становится как-то выше и шире в плечах. Это не просто коммуникация - это шифр, к пониманию которого приходишь не сразу. Неопытный слух пытается распознать в высказываниях Александра речь ученого или даже человека искусства - так обманчиво звучат эти "надо созидать, совершенствовать, творить, внедрять инновационные технологии". Но эта риторика "творчества" неизменно обрывается на "развивать свой бизнес и зарабатывать деньги", и тогда все встает на свои места. Александр никогда не "работает" - он "решает проблемы", будь то переговоры с клиентом, написание бизнес-плана или выговор секретарше, положившей в кофе недостаточно сахара. Подобное "языковое алиби" позволяет ему эффектно балансировать между капиталистической моралью труда и демонстративной праздностью как показателем престижа.

"У тебя какие часы?" - внезапно спрашивает меня Александр. В замешательстве рассматриваю на левой руке свой "механизм" под кодовым названием "часы не роскошь, а средство узнавания времени". "А-а-а, - вяло тянется в ответ, - а у меня Cartier! Положение обязывает! На, посмотри". Надо заметить, что в день нашей встречи положение обязало Александра не только к золотым часам с россыпью подозрительно сверкающих камней, но и к рубашке Armani, джинсам D& G и мокасинам Baldini. Все это "царство брендов" нарисовано, вышито и отлито в металлических буквах крупно и на самых заметных местах, отсылая к социальному рангу обладателя. Даже на очках от солнца красуется ненавязчивая надпись Prada. Когда эти самые очки на несколько минут оказались в руках "любимой тещи" бизнесмена, забывшей данный аксессуар дома, она незамедлительно была предупреждена об их стоимости - по мнению Александра, в разы превышавшей "стоимость" самой тещи.

Александр женат и имеет двоих сыновей, но у него нет времени на семью. Ведь помимо "решения проблем" бизнеса и соблюдения дресс-кода у него есть и другая социальная повинность - досуг. "Производство статуса" уже обязало его освоить большой теннис и парусный спорт, но на средиземноморское побережье внезапно пришла новая напасть - гольф, и Александр не имеет "свободы" уклониться от нее. Приходится теперь выкраивать время на посещение изумрудных полей и без толку махать там клюшкой в обществе английских аристократов. "Зато, посмотри, в какой я форме!" - гордо заявляет мне Александр, заказывая в ресторане суп из протертых помидоров и свежевыжатый апельсиновый сок. Уже потом я случайно узнала, что подобные приступы "здорового образа жизни" носят сезонный характер и случаются, когда "положение ведущего бизнесмена" вступает в непримиримый конфликт с фигурой, не в меру разросшейся от количества съеденной во время переговоров вырезки и выпитого виски.

В лучших ресторанах города Александра узнают в лицо. К обслуживанию подключается сам владелец, заискивающим шепотом интересующийся о выборе столика и выборе блюд. Ведь от качества обслуживания зависит не только привязанность самого бизнесмена к данному гастрономическому заведению, но и возможность рекомендации последнего многочисленным русским клиентам Александра.

В целом у местных жителей отношение к "понаехавшим русским" противоречивое. Уж больно не вяжется этот новый образ "хозяев жизни" с тем, привычным стереотипом русского эмигранта-нелегала, для которого и сезонная подработка на лимонной плантации была счастьем. Не укладывается в примитивном европейском сознании мысль, что именно благодаря выходцам из России ничем не примечательный курортный городок начал расти вширь и вглубь, поражая обделенных "русским вниманием" соседей красотой улиц, величиной развлекательных центров, роскошью бутиков и ресторанов. Вот и поговаривают испанцы, что, "когда в стране кризис и безработица, такие деньжищи не могут быть чистыми!" Но это, конечно, от зависти.

Зато сотрудники Александра своего "шефа" ценят и даже в некотором смысле боготворят. Еще бы, ведь всего несколько лет назад они в отчаянии развешивали по незнакомому городу объявления: "Кандидат физико-математических наук, два высших образования, ищет работу. Можно на стройке", а теперь уже гордо именуют себя "офисными работниками", имеют стабильную зарплату и "могут позволить себе небольшую квартиру, средний автомобиль и экономтур во Флоренцию". "Испытываете ли вы ностальгию по родине?" - задала я вопрос менеджеру по продаже недвижимости Марине, показывавшей мне Марбелью. "Ностальгию? - переспросила она. - Пожалуй, да, однажды я столкнулась с этим чувством. Несколько лет назад я ездила в Москву навещать родственников и, не успев сойти с трапа самолета, почувствовала жуткую ностальгию по Испании! Моя родина здесь, а про Россию я и вспоминать не хочу!"

"Только давай без этих банальных нравоучений про страну, в которой я родилась и выросла, училась любить и дружить, получила образование, - продолжает Марина, видя мое недоумение. - Да, в Испании мне тоже было нелегко - и через стройку прошла, и официанткой работала, и сиделкой при сумасшедшем старике - без денег, документов и надежды на будущее. Но когда я только приехала сюда, увидела это море, солнце, пляж... А еще здесь такие креветки крупные! В Москве ты таких и не видела!" И вот уже я, ошарашенная таким "гастрономическим" подходом к проблеме патриотизма, выслушиваю от явно оживившейся Марины "самые простые способы домашнего приготовления креветок и мидий"...

В отличие от своих сотрудников, Александр, эмигрант нового формата, патриотизма не чужд. "Never, never let you go", - надрывно звучит голос "отечественного" Димы Билана из автомобильной магнитолы бизнесмена. А каждое утро испанские соседи удивляются звонким детским голосам, поющим на непонятном языке под караоке "Я на солнышке лежу" - дети не должны забывать родной язык! Присутствует, конечно, и здоровая критика: дескать, и воздух в Москве плохой, и еда никудышная, и пробки на дорогах невыносимые, а уж гаишники - все как один взяточники. И будущего у России нет, потому что те, кто может "по-настоящему работать", если еще не уехали, то сделают это в самое ближайшее время. "А вы, - многозначительно смотрит на меня Александр, - можете продолжать превозносить своего Путина и строить очередные пятилетние планы развития вместе с каналом ОРТ". Я не возражаю в ответ, хотя телевизоры в многочисленных комнатах дома Александра почему-то всегда настроены на российские каналы.

Есть у русской диаспоры в Марбелье и еще одно специфическое развлечение, не лишенное патриотизма, - выезд на шашлыки. Все, как далекой родине, только вместо "поляны" используется пальмовый пляж, а образ "водоема" репрезентирует Средиземное море. Набор продуктов тоже несколько иной, зато антураж? По количеству валяющихся на пляже бутылок, окурков, остатков пищи и "следам разведения огня" можно безошибочно определить - здесь отдыхают "наши". "А белый лебедь на пруду", хрипло доносящийся из салона припаркованного неподалеку "Ford Focus", не позволяет усомниться в этом и самым отъявленным скептикам. Убежать от прошлого невозможно даже тем, кто не страдает по нему ностальгией...

Кстати, ни Александр, ни члены его семьи до сих пор не имеют испанского гражданства и, несмотря на давно появившуюся возможность его приобрести, довольствуются "резиденцией" с правом на проживание, работу и ведение бизнеса. "К чему мне такая обуза? Больше прав, но больше и обязанностей! К тому же, кто знает, не захочу ли я завтра переехать в Майами? Там тоже есть океан, и пляжи, и прекрасные возможности для инвестиций! Я - человек мира, хоть и патриот... в глубине души".

Таких, как Александр, много. Только в аэропорту города Аликанте ежедневно приземляется самолет из России, несколько пассажиров которого прилетают сюда с целью приобретения недвижимости и вида на жительство, организации бизнеса. А сколько таких городов в Испании? А во всем мире? Можно называть этот процесс глобализацией. Можно сетовать на то, что изменился ритм жизни, и какие могут быть разговоры о родине, когда сегодня ты открываешь офис в Испании, завтра едешь на выставку в Лондон, через неделю отдыхаешь в Париже, а оттуда летишь на переговоры в Москву - дышать плохим воздухом, есть никудышную еду и прозябать в пробках. Это всего лишь "смена места жительства" - чуть более хлопотная, чем покупка нового автомобиля. Только такая ли огромная пропасть разделяет тех, вчерашних, покидавших свою страну в поисках "колбасы и креветок покрупнее", и сегодняшних эмигрантов "нового формата", добровольно блуждающих по свету в поисках "благоприятного инвестиционного климата"? Является ли "финансовый комфорт" большим оправданием предательства своей страны, чем "комфорт гастрономический"? И можем ли, имеем ли мы право говорить о Родине в этих измерениях?