С окончанием «путинского десятилетия» завершается и период идеологической неопределенности, который в немалой степени характеризовал эпоху. Мы накануне глубинного противостояния по ключевым вопросам российской не то что политики – жизненного уклада. В этом противостоянии кремлевские «Башни» уже будут совершенно не важны, а политики вынуждены будут определяться, кого они представляют социально и идеологически. Это вовсе не значит, что политики станут выражать интересы сословий или классов. Нет, противостояние будет оформлено совсем по другим принципам – и это будет весьма интересно (хотя и опасно).

Бочка меда и ложка дегтя

Следует констатировать, что у власти не получилось реализовать одну из важнейших социальных задач десятилетия – консолидировать и сплотить общество. Иллюзия, будто это произошло – фантом рейтинга, который рано или поздно развеется, освободив от «тумана виртуальности» российские пейзажи. Эта задача вошла в противоречие со всеми остальными целями путинской эпохи, которые так или иначе были удачно реализованы. Удалось удержать Россию в её стремительном падении, выйти из пике 1990-х, избавить людей от ощущения полной обреченности, которую тогда разделяли почти все. Удалось все-таки вывести страну из нищенского положения, придать спокойствия и уверенности основной массе граждан.

Казалось бы, все уже почти встало на свои места: люди успокоились, рейтинги «Единой России» и Владимира Путина неуклонно росли. Триумф этих рейтингов позволил даже предложить концепции «национального лидера» и «полторапартийной системы». Все радикальные противники режима были маргинализированы в своих профессиональных гетто. Но в этот самый момент и произошел системный сбой.

Люди вдруг осознали, что их все ещё очень многое в стране не устраивает. Они устают быть пассивными наблюдателями. Они все чаще задумываются о политике, они стали внимательней присматриваться к событиям и персоналиям, они желают оказывать влияние на то, что их беспокоит. А беспокоит их очень многое, и с каждым днем все больше.

На первый взгляд все вроде бы по-прежнему. Рейтинг Владимира Владимировича не обрушил даже глобальный финансово-экономический кризис. Но что такое рейтинг и с чего рейтингу уделяется так много внимания в эту самую эпоху кризиса? Стали работать законы, куда более высокого уровня, нежели законы социологии. Замеры, опросы, экзитполы, фокус-группы… Как это все смешно, когда сама Русская цивилизация стоит на распутье.

Нет, скажем честно, людей по-прежнему очень мало волнует политическая идеология и политические партии. Их битва происходит в другом пространстве. Они вспомнили о кровной мести.

Возвращение кровной мести

Кровная месть. Это не просто обычай диких горцев. Это не просто Тибальд и Меркуцио, примеры далекие и забавные. Именно кровная месть раз за разом уничтожает наше государство, чтобы потом обернуться новой болью и ненавистью, которой никогда не преминут воспользоваться те, кто является рабом своих политических заблуждений.

Чем бы были все эти революционные демократы и разночинная либеральная публика, не способная ни к чему, кроме бесконечного нытья на излюбленные темы, если бы в 1917-м не «проснулся народ»? Разве не народ жег дворянские усадьбы и в яростной ненависти бросался на штыки деникинцев? Разве это не русский народ спокойно смотрел, как комиссары срывали с церквей кресты и «пускали в расход» священников? Такую ненависть можно объяснить только местью.

За что и кому мстил народ? Власти? За крепостное право? За притеснения «помещиков и капиталистов», за построенный на костях Петербург, за гонения на сектантов и старообрядцев? За казаков с нагайками? За рекрутский набор? За барщину и десятину? Нет, по большей части все эти «ужасы» сильно преувеличены. Да и не Царю мстил народ. Он мстил другим. Кому? Может, всем «образованным» людям, которые втянули страну в мясорубку Первой мировой? Может быть. Но кому мстили большевики, когда потом уничтожали крестьянство? Русским? Нет, русский народ сам отдал им власть и позволил начать этот тотальный марксистский эксперимент. А кому мстили простые вышедшие из того же самого народа ребята-нквдшники в тридцатых, когда безжалостно и жестоко уничтожали всех тех, кто устраивал голод и продразверстки. Большевикам? Нет, они были коммунисты, Октябрьская Революция для них была святой, и делали они все это во имя Революции.

Потом началась война, и общество сплотилось. Фронтовики перестали воевать между собой. Они отказались от кровной мести. И советское общество ещё долго оставалось сплоченным после войны, аккурат до того времени, как в зрелую жизнь вступило первое поколение, которое эту войну не видело. И кровная месть вернулась. Уставшие пожилые фронтовики оказались категорически не способны на войну с народом и между собой. У Янаева тряслись руки вовсе не от страха за себя. Вряд ли члены ГКЧП, чрезвычайно жесткие люди, когда это нужно, боялись пролить слезинку Ростроповича. Они боялись именно того, что отдай они приказ солдатам, и кровная месть началась бы по новой.

Началось бы то, что они уже видели до войны и от чего, надеялись, уже навсегда избавились. Когда озверевшая от ненависти толпа начала бросаться под танки и погибло трое идиотов, фронтовики поняли, что уже не способны на новую Гражданскую войну. Не способны они оказались просто расстрелять, как бы это ни казалось вполне целесообразным, Горбачева. Прибить по-тихому Ельцина. Безжалостно зачистить «национальные элиты» в республиках. Вернуть в психушки демократов первой волны. Они не для того воевали за Родину, чтобы на старости лет вернуться к дикости кровной мести. Они поступили по-христиански, чтобы не было среди русских новой гражданской войны. Но разве подлым лидерам этой толпы до того было дело?

Потом вышло то, что и должно было выйти. Ошалевший от реформ народ просто не был способен на какие-то войны между собой, наблюдая, как мразь всех мастей бросилась «пилить» страну. Люстрацию пришедшие к власти либералы не провели, о чем сейчас они очень жалеют. Но случись тогда люстрация и глядишь в 93-м году к Белому дому пришли бы не только «красно-коричневые национал-патриоты», но и военные, и работники КГБ, и все бывшие члены КПСС. И лидерами были бы вовсе не Хасбулатов-Руцкой, а, серьезные люди, которые победили бы наверняка. Вот тогда и начались бы по-настоящему «интересные» события. Гражданская война и бесконечная кровная месть.

Столкновение неизбежно

Потом все изменилось. Десятилетие путинской стабильности, латание экономики на скорую руку, тяжело дающееся восстановление утраченного, вялые тенденции к хотя бы какой-то справедливости. Десяток-другой сигналов, за все время. Гимн. ЮКОС. НТВ. Военный парад на Красной Площади. Война в Южной Осетии.

Люди успокоились. Люди вспомнили о своих обидчиках. Люди готовы к новому витку кровной мести. Они не понимают, почему Чубайс спокойно гуляет на свободе и занимает важные государственные посты. Они не понимают, почему Президент кладет веники на могилу Ельцина. Они уже не готовы все это терпеть только ради очередного «сигнала». Людям уже мало того, что самые известные либералы девяностых не мозолят глаза в политике. Они начинают задумываться и о тех чиновниках, кто не «засветился», но, по сути, продолжает тоже дело. Их уже не устраивает, что «времена изменились». Они ждут восстановления справедливости. А это, увы, означает новую кровную месть. Кровь, лагеря, ненависть.

Другая сторона тоже готовится к схватке. Они выходят из тени, они ищут себе новых сторонников и находят среди тех, кто уже понял, что действующая власть не собирается проводить никаких массовых репрессий. Эта публика ненавидит большинство своих сограждан, которое упорно голосует за Путина, и плевать хотело на либеральные ценности. «Ах, - говорит такой либерал из «основательных господ». - Значит вы остались такими же тупыми совками? Значит, мало вас Гайдар с Чубайсом учили? Значит, не хотите жить, как живут во всем цивилизованном мире? – Ну что же, тогда придется повторить все по новой. И приватизацию, и шоковую терапию, и так до тех пор, пока вы не станете «истинными европейцами». Пока не научитесь делать качественный сервис и не прекратите голосовать за отставных кгбшников». «Ха-ха, - глумится другой, поумнее и похитрее. – А мы все равно во власти, мы все равно все эти годы делали свое дело, хотя бы и в экономике. Монетизация, монетаризм, Гонтмахер. А сейчас и за политику возьмемся. И ничего вы с этим не сделаете, поганое быдло!». «Когда наконец мы устроим бучу и придем к власти, каждый ответит за свои действия, - говорит третий, почестнее. – И дельцы которые разворовывали ЮКОС, и политики которые попрали демократию, и силовики, которые занимались политическими репрессиями. Милицию мы разгоним. ФСБ запретим. Армию расформируем. Бизнесменов, которые помогали режиму, сменим на других».

Обе стороны уже совершенно определились в своей ненависти друг к другу. Обе стороны мечтают о кровной мести. И обе стороны не представляют себе, что на самом деле они могут оказаться объектом этой самой мести. Им не нужны компромиссы, им не нужна даже полная победа. Им нужна более всего кровь обидчиков. И моральное удовлетворение, которое продлиться до того момента, пока маятник не качнется в другую сторону, когда «мочить» уже будут их. И обязательно будут.

Пора бы и определиться

Но может ещё и обойдется. Может жертва русского народа, который не устроил в нулевых кровавой бани для всех реформаторов и их сторонников сможет снизить градус вековой агрессии. Может у нас установится нормальный баланс консерваторов и либералов. Может националисты перестанут, наконец, обращаться в фашистов-гитлерофилов, а сумеют держать себя в рамках цивилизованных приличий, приятных и понятных для русского человека, может либералы перестанут защищать «своих», даже если этот «свой» - откровенный изменник Родины и сознательный враг всего русского.

Уже совершенно очевидно, что Владимир Путин не стал национальным лидером для всех. Может, для большей части населения и стал. Но не для всех. И та, пусть и не очень большая часть граждан, для которых он таковым не стал, уже никогда его не примет в этом качестве. Какой может быть «национальный лидер» в стране, находящейся в состоянии холодной гражданской войны? Истинным национальным лидером станет тот, кто её прекратит.

И нечего пенять на рейтинг. Высокий рейтинг – не самое главное. Каков рейтинг был у Филиппа Красивого или Томаса Джефферсона, у Петра I? Подозреваю, что не самые низкие были рейтинги, но разве это главное? Великие дела совершают люди с самым разным рейтингом, с разной легитимностью, с разными ресурсами, которые они так или иначе используют.

У Владимира Путина просто нет другого пути, как только стать лидером той части нации, которая его таковым признает. Пришло время определяться и для каждого политика. Личные отношения, кланы, интересы, - все это должно отойти на второй план. Ведь вперед теперь выходит идеология. Кремлевская власть за последние десять лет показала себя крайне осторожной в мировоззренческих вопросах, умеренной и стремящейся к национальному согласию. Но настал момент, когда нужно возглавить не «страну», а противостоящие стороны – чтобы противостояние не стало войной, а обернулось политическим процессом. Чтобы это не обернулось новой кровной местью. Иначе стороны найдут себе других вождей. И тогда воюющие будут решать судьбу страны без участия нынешней власти. И рано или поздно ей придется уступить победившей стороне, которая полностью реализует свое «священное право мести».

Кто-то должен закончить Гражданскую войну в России. Она утратила всякий смысл, и те, кто продолжает биться со своими оппонентами, уже сами не понимают, кто они – красные или белые. С тех пор все уже изменилось до неузнаваемости и неоднократно. Появились новые угрозы, погибли обе модели государства, и Империя и СССР. Сменилось пять поколений. Но мы все равно продолжаем воевать, продолжаем свою кровную месть во имя только лишь этой мести. Я никогда не прощу либералам то, что они творили в 1990-х годах со страной. Понятно, что они в свою очередь тоже меня очень не любят. Но во имя будущего не мешало бы оставить потомкам Россию, в которой уже не будет кровной мести, а гражданская война станет Историей.