Осень патриархов

Европейские монархи в эпоху постмодерна

В современной Европе насчитывается 12 монархий, включая теократическое государство Ватикан. Это число не слишком велико и имеет устойчивую тенденцию к дальнейшему уменьшению. Последнее тем более примечательно, если учесть, что в ХХ веке многие европейские государства пришли к упразднению монархии, перейдя к республиканской форме правления. В 1973 было ликвидировано королевское правление в Греции, в 1947 – в Румынии, в 1946 – в Италии, Албании, Болгарии, Венгрии, в 1945 – Югославии, в 1918 – Австрии и Германии (Пруссия, Бавария), в 1910 – в Португалии.

Что сегодня представляют собой европейские монархи и монархии – постмодернистский симулякр, теряющий прежние влияние и «ауру» «реликт» или же отвечающий требованиям времени политический институт? Однозначный ответ на этот вопрос едва ли возможен, ибо слишком уж неоднозначен и неоднороден сам предмет нашего рассмотрения. Европейские монархии не похожи друг на друга, и, как следствие – различается сам статус европейских монархов, а также их роль в политической жизни своих стран.

Это и бутафорские монархии в «миниатюрных» государствах, чей суверенитет все более растворяется в пространстве объединенной Европы. Формально обладая немалыми властными полномочиями, их монаршие главы выполняют символические и представительские функции, и дистанция между ними и их подданными не столь велика, как это имеет место быть в более «классических» монархиях. Что, однако, вовсе не означает их низкого авторитета в глазах соотечественников. Примерами монархов подобного типа являются князь Монако Альбер II из династии Гримальди, правящий княжеством с 2005 года, и Великий герцог Люксембургский Анри из Нассауской династии, управляющий герцогством с 2000 года, прославившиеся как активные благотворители, любители изящных искусств и меценаты, что не исключает наличия у них «деловой хватки» и качеств современных менеджеров.

Следует упомянуть и так называемые «велосипедные» монархии, где деятельность монарших особ сводится в основном к церемониалу. Их влияние на общественные нравы и политические процессы весьма ограничено, хотя личность все еще вызывает известный пиетет. Сам институт монархии выступает в данном случае как достопримечательность страны и символ известной исторической преемственности. Таково правление представителей династии Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбург в Дании и Норвегии, Оранской династии – в Нидерландах, и династии Бернадотов – в Швеции.

Отдельного рассмотрения заслуживают «политические монархии», где роль монархов не столь условна, однако постепенно умаляется. Так, например, британская монархия переживает непростой и болезненный переход от «традиционной» модели монаршей власти к более «ограниченной» и секулярной, постепенно отказываясь от многовековых традиций и условностей. При этом многовековой авторитет правящей династии пока не в силах пошатнуть социально-экономические, национальные, демографические и иные проблемы, все более тревожащие Соединенное королевство.

Однако существуют примеры европейских династий, чья непростая и изменчивая судьба неразрывно связана с судьбой конкретных стран и народов. Они нередко выступали в роли «спасителей отечества», переживали кризисы и падения вместе с «вверенными» им государствами, вследствие чего их собственная судьба была неотделима от судьбы их Родины. Наиболее яркие примеры таких монархических государств – Испания и Бельгия.

Роль испанских монархов в борьбе за независимость, формировании государственности и культуры, развитии хозяйства и торговли, в свершении завоеваний и великих географических открытий, начиная с эпохи Средних веков, трудно переоценить. 1492 год стал переломным годом для Испании, подведя итог многолетней деятельности правящей династии по «собиранию страны». Захватив Гранаду, закончив тем самым Реконкисту и создав в Испании абсолютную христианскую монархию, монархи Фердинанд и Изабелла Кастильские активно занялись другими делами. Именно в 1492 году испанские короли выделили деньги для экспедиции Колумба.

После смерти Изабеллы король Фердинанд расширил границы страны, присоединив к Испании Наваррское и Неаполитанское королевства. Выдав трех дочерей за представителей королевских домов Европы, он добился значительного усиления влияния Испании на континенте. В 1516 году корона перешла к его внуку Карлу, сыну Хуаны Безумной. В мировой истории он известен как Карл V, император Священной Римской империи.

В 1519 году была завоевана Мексика, в 1532 году - Перу, в 1541 году - Чили. Наступил «золотой век» Испании, давший миру Сервантеса и Лопе де Вегу, Веласкеса и Эль Греко. Испания рубежа 16-17 веков, став владелицей огромнейших колоний в Новом Свете, достигла высшей степени могущества и процветания.

Однако расцвет, которого Испанское королевство достигло к 17 веку, вскоре сменился упадком. Непрекращающиеся войны и не знающая меры роскошь королевского двора подорвали экономику Испании. Даже золота Америки не хватало на выплату долгов, содержание армии и пышного двора. Постепенно вырождавшиеся династии Габсбургов и Бурбонов стали тормозом на пути развития страны. И не случайно, что последние десятилетия существования монархии на рубеже Х1Х-ХХ веков сопровождались кризисами, интригами, попытками переворотов и революций. В итоге победа республиканцев на выборах в 1931 году привела к падению власти Альфонса XIII, после чего настал длительный период жизни без монархии, включивший в себя правление и реформы республиканцев, гражданскую войну и диктатуру Франсиско Франко. Последний, проводивший в течение трех с половиной десятилетий консервативный и изоляционистский курс, создал определенные предпосылки для реставрации монархии, завещав после своей смерти передать власть наследнику престола из династии Бурбонов.

После смерти Франко в 1975 году Хуан Карлос I взошел на трон. Перспективы наследника Франко, как и самого института монархии, многим казались весьма неопределенными. Однако король неожиданно для всех начал проводить демократические преобразования и твердой рукой искоренил остатки «старого режима», приняв активное участие в подавлении профранкистского военного путча в 1981 году. Благодаря реформам Хуана Карлоса Испании удалось встать в один ряд с ведущими Европейскими державами. Страна стала членом НАТО и Европейского Союза. После 1982 года Хуан Карлос отошел от активной политической деятельности, но остался символом национального единства и гарантом демократических свобод. Король представлял страну в международных отношениях, выступал с традиционным обращением к народу накануне Рождества и формально оставался верховным главнокомандующим вооруженными силами страны.

Однако имеющиеся заслуги не сделали личность короля и сам институт испанской монархии «неприкосновенной монархией». Накопившиеся в стране кризисные явления – снижение эффективности партийно-парламентской модели, падение темпов экономического роста (ставшее особенно актуальным в условиях современного экономического кризиса), кризис «государства автономий», рост национал-сепаратизма в «исторических областях» – поставили под сомнение перспективы как правящей династии, так и самого испанского государства.

Так, например, испанские коммунисты (третья по влиянию политическая сила в стране) признают большие заслуги Хуана Карлоса в деле установления демократии в так называемый «переходный период» (конец 70-х - начало 80-х годов прошлого века). Однако, как полагают они, после кончины всеми уважаемого главы государства конституционная монархия должна быть заменена на республику.

Дальше – больше. В 2007 году каталонские националисты сожгли фотографии короля и королевы. В том же году левореспубликанская партия Каталонии, которая выступала за независимость и входила в правящую в регионе коалицию, призвала лишить короля звания верховного главнокомандующего испанской армии.

Идею восстановления республики взамен монархии поддерживают и ряд представителей консервативных сил, которые до сих пор не могут простить королю его позиции в поддержку слома тоталитарного франкистского государства. Недовольство монархией проявляется и у испанских социалистов, которых от инициатив по ее упразднению удерживает сложность самой процедуры изменения Конституции Испании, а главное – опасение ее непредсказуемых последствий для целостности страны.

В итоге королю Испании Хуану Карлосу пришлось выступить с беспрецедентным заявлением в защиту испанской монархии, после того как корона стала подвергаться нападкам со стороны как левых, так и правых. «Парламентская монархия, провозглашенная нашей конституцией, обеспечила Испании самый длительный период стабильности и процветания в условиях демократии», – заявил король Хуан Карлос, выступая с речью в городе Овидео на севере страны. Данное заявление показало, насколько во дворце Сарсуэла опасаются за будущее монархии. Град критики со всех сторон свидетельствует, что позиции короля ослабли как никогда.

Другой пример «проблемной» политической монархии – Бельгия, где династия долгое время скрепляла единство страны и была главным консолидирующим институтом. Конституционная монархия в Бельгии - довольно сложный институт власти. Основным законом страны установлено, что вся полнота власти исходит от народа. Сообщество граждан передало осуществление своей власти различным органам, одним из которых является политическая власть короля, которым может стать лишь прямой потомок короля Леопольда I. За королем бельгийцев конституция закрепила сугубо определенные прерогативы: его личность неприкосновенна, министры ответственны перед монархом.

Король в Бельгии правит, но не управляет, хотя его роль в государстве чрезвычайно важна. Однако ни один королевский указ не имеет силы, пока он не скреплен подписью премьер-министра. Это положение короля ставит его выше религий и идеологий, выше политических убеждений и споров, выше экономического интереса. Тем самым король является гарантом единства и независимости страны.

Сама Бельгия – продукт наполеоновских войн и «посленаполеоновского» политического урегулирования в Европе. После окончательного поражения Наполеона решением Венского конгресса Бельгия была присоединена к Королевству Нидерландов, которым управлял проголландский Вильям Оранж. В 1830 году в Брюсселе произошла революция, стремительно распространившаяся по всей стране. Вильям предпринял усилия для восстановления правления, от которого после нескольких месяцев борьбы ему пришлось отказаться. 20 января 1831 года после многовекового внешнего правления Бельгию признали независимой.

Первым королем Бельгии стал Леопольд из Сакс-Кобурга. При Леопольде I и его сыне Леопольде II в Бельгии развивалась экономика и процветала культура. Именно Леопольд II приобрел Конго, которое оставалось частью Бельгии до провозглашения этим африканским государством своей независимости в 1960 г.

Корону Леопольда II наследовал в 1909 его племянник Aльберт I. Его правление совпало с Первой мировой войной, в течение которой большая часть страны была оккупирована немецкими войсками, несмотря на сопротивление. Бельгийская армия противостояла вторжению, и это сыграло главную роль в сохранении территориальной целостности страны в конце войны. Сам Альберт трагически погиб в результате несчастного случая в 1934 году. О его жене Элизабет вспоминают как о покровительнице искусств. Вместе с Евгением Ясай она основала всемирно известный конкурс королевы Элизабет - главное музыкальное состязание Бельгии.

Сын Альберта Леопольд III взошел на престол перед началом войны. После внезапного вторжения в страну немецких оккупантов в 1940 году Бельгийское правительство переехало в Лондон. Однако когда бельгийская армия была разбита в Кортрике, Леопольд сдался немецким войскам, что позволило многим впоследствии обвинить его в предательстве. Территории Эйпен, Мальмеди и Святой Вис были захвачены Рейхом, а остальная часть Бельгии была оккупирована. Леопольда задержали и заключили во дворце Лаекен перед отправкой в Германию. После освобождения Союзными войсками Бельгии в начале 1944 года, предательство Леопольда вызвало едва ли не всеобщее возмущение. Брат Леопольда принц Чарльз принял регентство. Леопольд III вернулся в Бельгию в 1950 году, но недовольство народа его правлением сохранялось. В 1951 он отрекся от престола в пользу своего сына Бодуэна.

16 июля 1951 года король Леопольд III подписал декрет о своем отречении от трона и провозглашении королевского принца Бодуэна королем бельгийцев. 17 июля 1951 года Бодуэн I в присутствии членов обеих палат парламента принес присягу в качестве короля. Свою тронную речь он произнес на двух национальных языках страны - французском и нидерландском.

В июле 1991 года король Бодуэн I отметил 40-летие своего пребывания на бельгийском троне. За этот период Бельгия не раз сталкивалась с серьезными проблемами, провоцировавшими масштабные политические кризисы. Это и пятилетняя политическая борьба за развитие государственной системы образования, завершившаяся в мае 1959 году принятием парламентом так называемого «школьного пакта». Это и болезненный процесс деколонизации бельгийских владений в Африке - Конго (Заир), Руанда и Бурунди. Это и мощное забастовочное движение бельгийских трудящихся в 1960-х и 70-х годов, вызванное ростом безработицы в стране в результате глубоких циклических кризисов национальной экономики. Это и непрерывные лингвистические трения между общинами валлонов и фламандцев, неоднократно приводившие к падению коалиционных правительств. Это, наконец, сложнейшая реформа политико-административной системы Бельгии, превратившая ее в федеративное государство, в котором на правовой основе сосуществуют три автономных региона и действуют три государственных языка.

В период правления Бодуэна I был даже момент - апрель 1990 года, - когда король, дабы не осложнять политическую ситуацию в стране, на некоторое время отрекся от престола. Это произошло в момент, когда парламент обсуждал вопрос об отмене запрета на аборты, наложенного властями много лет назад под влиянием могущественной католической церкви. В течение 39 часов Бельгия была без короля, который принял решение не стоять на пути легализации абортов, но и не быть к ней причастным. Парламент воспользовался 82-й статьей конституции для решения проблемы. Такой «компромисс по-бельгийски» спас монархию от конфликта с Ватиканом и со своей общественностью, но существенно изменил статус монарха в стране.

Положение монарха в Бельгии отнюдь не обрекает его на пассивность - у него широкое поле деятельности, зависящее исключительно от его личной инициативы. Прерогативы короля можно определить тремя словами: советовать, поощрять, предупреждать. В своей деятельности на посту главы государства король Бодуэн стремился исходить именно из этих принципов. Вступив на престол в момент, когда доверие к монарху в стране было весьма слабым, он сумел переломить ситуацию в свою пользу, действуя при этом решительно и твердо. В результате отношения между королем и всеми слоями бельгийского общества стали столь прочными, какими они никогда в прошлом не были.

Людей, встречавшихся с королем Бодуэном, поражала его простота в обращении. Бельгийцы помнят, как король Бодуэн в трудные моменты участвовал в организации спасательных работ, оказании помощи пострадавшим от катастроф и стихийных бедствий. Рабочий день у короля начинался в 9 часов утра, когда он покидал свой дворец в Лаэкене и отправлялся в Брюссельский дворец - рабочую резиденцию главы государства. Все утро он посвящал аудиенциям. Всю вторую половину дня он проводил в изучении дел, переданных на его рассмотрение. Бодуэн регулярно посещал различные уголки Бельгии, университеты, заводы, музеи; как и дед, проявлял большой интерес к науке и технике.

Благодаря усилиям просвещенного и активного монарха Брюссель становится «столицей» Европы. В нем разместились штаб-квартиры Европейского экономического сообщества и Организации Североатлантического договора, росла его репутация как передового Европейского центра международного бизнеса. В 1957 Бельгия заключила экономический союз с Нидерландами и Люксембургом (Бенилюкс).

31 июля 1993 г. король Бодуэн, который правил в течение 42 лет, умер от остановки сердца в Мотриле на юге Испании, что вызвало в стране глубокую скорбь. Его брат Альберт принял конституционную присягу 9 августа 1993 г. и вступил на трон Бельгии, став шестым бельгийским королем.

Авторитет Альберта, однако, ни в какое сравнение не идет с авторитетом Бодуэна, которого глубоко почитали во Фландрии и Валлонии, что позволяло последнему быть успешным арбитром в спорах двух общин. Консервативно настроенные фламандцы, благодаря которым Бельгия и сохранила монархию после Второй мировой войны, сегодня открыто смеются над королем, а лидеры националистов Фландрии все чаще заявляют о себе как о республиканцах. Фламандские политики все чаще ставят под сомнение слишком большие расходы на содержание королевского семейства. Франкофоны, ранее отрицавшие в массе своей монархию, сегодня видят в монаршем доме свою главную надежду и опору, что вызывает глубокую иронию у их оппонентов. Наиболее же страстными почитателями правящей династии являются…. бельгийские германофоны, составляющие сегодня менее 1 % населения страны.

Отношение самого бельгийского общества к монархии неоднозначно. Ряд сравнительно недавних событий подтвердили, что старой доброй католической и монархической Бельгии больше нет. Например, когда в феврале 2002 года старшему сыну короля и наследнику престола принцу Филиппу собирались присвоить степень почетного доктора наук Фламандского католического университета Лёвена (поскольку этой степени в свое время были удостоены его отец, дядя, дед и прадед), произошла мощная демонстрация протеста, которую пришлось разгонять полиции. Тем не менее, и монархисты, и республиканцы, и националисты, и федералисты сходятся в одном: король – это единственное, что еще объединяет страну (неслучайным в этом отношении стало и прозвучавшее два года назад предложение о канонизации покойного короля Бодуэна, поддержанное многими в стране). Однако насколько долго хватит авторитета правящей династии для выполнения этой функции, не может с уверенностью определить ни один из экспертов. В этом, на наш взгляд, проявилась важная закономерность, определяющая судьбу действующих европейских монархов и монархий.

Роль монархов была велика при переходе от политических систем традиционного типа к современным либерально-демократическим системам, консолидируя «переходные» общества на новых политических основаниях за счет своего «традиционного авторитета». При этом власть подобного политического монарха могла оставаться устойчивой до тех пор, пока существовала созданная или консолидированная им политическая нация (например, бельгийская или испанская). Однако в эпоху Постмодерна, когда нация в качестве консолидированного субъекта постепенно сходит с исторической сцены, а общество фрагментируется, распадаясь на отдельные национальные, региональные и «корпоративные» общности, роль монархов как символов и гарантов единства постепенно сходит на нет. В этой ситуации варианты выбора для них ограничены: превратиться в реликт, либо симулякр, или вообще сойти с политической сцены под натиском многочисленных скептиков и критиков. Такова драматическая судьба некогда великих европейских правящих династий, без которых были бы невозможны национально-государственное строительство и последующая модернизация обществ, а Европа никогда не стала бы тем, чем она является сегодня.

       
Print version Распечатать