С момента окончания румынской революции, которую никак нельзя назвать «бархатной», поскольку в ходе столкновений погибло по официальным данным 1104 человека, прошло уже 20 лет. Но до сих пор нет окончательного ответа на вопрос, почему перешедшие на сторону народа военные и политические вожди революции так быстро расправились с диктатором Николае Чаушеску и его супругой Еленой, расстреляв их практически без суда. Вряд ли таковым можно счесть двухчасовое заседание военного трибунала фактически без участия защиты, поскольку адвокат четы Чаушеску в своем заключительном слове признал подсудимых виновным (см. стенограмму этого заседания).

Поплатиться жизнью за блокаду рынка

Супругам Чаушеску наряду с геноцидом, под которым имелся в виду расстрел демонстрации венгерского меньшинства в Тимишоаре, и вооруженным нападением на людей и государственную власть (так оценили обстрел демонстрантов и госучреждений в Бухаресте), инкриминировали также разрушение государственных служб, институтов и подрыв народного хозяйства. Обвинение утверждало, что супруги Чаушеску «заблокировали нормальный ход развития экономики». С последними обвинениями можно согласиться безоговорочно, поскольку коммунизм действительно разрушал рыночную экономику, а Николае Чаушеску делал это особенно истово.

Расплатившись же накануне своего падения со всеми иностранными кредиторами ценой того, что миллионы румын жили на грани голода, Чаушеску собирался перевести страну в режим суровой автаркии и изолировать ее от всего мира, по примеру Северной Кореи. Однако в условиях Европы подобная изоляция вряд ли бы удалась. Главное же то, что вменяемые Чаушеску экономические прегрешения, в отличие от геноцида и убийства мирных демонстрантов, не имели серьезных оснований. Но именно экономическая политика Чаушеску до сих пор сказывается на развитии Румынии самым пагубным образом.

Было ли вынесение молниеносного смертного приговора вызвано стремлением прекратить гражданскую войну, чтобы лишить контрреволюционные силы своего знамени, или попытка избежать гласного судебного разбирательства, на котором могли всплыть какие-либо факты, компрометирующие высшее военное руководство? Боюсь, что точно ответить на этот вопрос мы уже не сможем.

Но все-таки можно склониться ко второму варианту. Ведь уже 22 декабря власть в Бухаресте перешла в руки восставших. Супруги Чаушеску, бежав из столицы, заботились уже не о подавлении революции, а только о том, чтобы спасти собственные жизни. На их стороне не было поддержки сколько-нибудь значительной части населения, в защиту Чаушеску не выступила ни одна воинская часть. Так что опасности развертывания в стране полномасштабной гражданской войны просто не существовало.

Бесславное падение режима

А был ли заговор против Чаушеску? Прав ли он был, когда перед смертью говорил о генералах-предателях, отказавшихся бросить армию против народа? Один из вождей декабрьской революции и бывший президент Румынии Ион Илиеску утверждает, что никакого заговора против Чаушеску не могло быть просто потому, что «все возможные заговорщики, в том числе и я, находились под усиленной слежкой Секуритате». С этим трудно спорить, как и с тем, что румынская революция (как и всякая революция) вспыхнула стихийно, после решения властей о депортации активно боровшегося за права румынских венгров тимишоарского пастора Ласло Текеша, а потом перекинулась на всю страну.

Однако в принципе нельзя исключить существование какого-то заговора, скоротечно оформившегося среди тех, кто находился вне подозрений, включая высших чинов армии, а возможно – и Секуритате. После падения Берлинской стены слишком многим стало очевидно, что социализм в Восточной Европе рухнул, что горбачевский Советский Союз не хочет и не может поддерживать местных коммунистов силой оружия и что режим Чаушеску, не обнаруживавший никаких признаков либерализации, обречен.

Во всяком случае, армия очень быстро отказалась стрелять в народ. Кто стрелял в демонстрантов, и на чьей совести сотни жертв – не выяснено до сих пор. От таинственных стрелков в штатском открестилась даже Секуритате, и, во всяком случае, кроме четы Чаушеску, за попытку подавить революцию никто больше осужден не был. По словам Илиеску, только «в надежде прекратить кровопролитие мы прибегли к чрезвычайному революционному суду над четой Чаушеску. Действительно, после их расстрела 25 декабря стрельба сразу прекратилась».

Правда, сегодня уже трудно установить, когда именно прекратилась стрельба – после казни диктатора или еще до нее. И нельзя исключить, что вожди революции так торопились с казнью супругов Чаушеску только потому, что на открытом судебном процессе могла всплыть компрометирующая их информация. Точно так же Хрущев и его товарищи расправились с Берией, опасаясь разоблачений со стороны бывшего шефа карательных органов.

Наследство Чаушеску

И демократия в Румынии сегодня – далеко не «бархатная», что доказывает длящийся уже более полугода политический кризис и ставшие традицией обращение проигравших в суды после каждых общенациональных выборов. И здесь сказывается наследие Чаушеску.

Благодаря его жесткой антирыночной политики Румыния была одним из беднейших государств советского блока и остается сегодня одним из беднейших государств Евросоюза. С Чаушеску злую шутку сыграло то, что в 1960-е и 1970-е годы Запад в какой-то мере подкармливал Румынию за ее сравнительно независимый курс среди стран советского блока.

Когда к власти СССР пришел Горбачев, интерес Запада к Румынии резко упал, и дешевые кредиты кончились. Попытка же искать спасения на пути северокорейской модели привела румынского диктатора к гибели, поскольку люди еще помнили относительное благополучие 1960-х и начала 1970-х годов. Поэтому в условиях всеобщего недовольства режимом жесткой экономии для революции достаточно было искры, какой и стала попытка депортировать венгерского священника.

Сегодня по ясно выраженным политическим соображениям Румынию приняли в Евросоюз и НАТО, хотя многим критериям членства в этих организациях она не отвечает и находится во многих отношениях гораздо ближе к соседней Украине, которой в приеме в евроатлантические структуры пока что отказано, впрочем, тоже по чисто политическим, а не социально-экономическим.

Политическая система в Румынии, равно как и на Украине, до сих пор не стала устойчивой: в ней остается значительной коррупционная составляющая, партии создаются не под идеи, а под лидеров, а действующую власть постоянно подозревают в фальсификациях. По тяжести же переживаемого финансово-экономического кризиса в странах ЕС Румыния уступает сегодня только государствам Прибалтики.

Эксплуатация "твердой руки"

Сегодня многие румыны хотели бы вернуться ко временам Чаушеску, но имея при этом в виду отнюдь не уровень жизни, а только относительную доступность социальных благ в виде дешевого жилья, бесплатной медицины и образования (об их качестве сегодня уже подзабыли).

Однако сам диктатор большой популярностью в стране все же не пользуется. Ему не могут простить голодные и холодные 1980-е годы, да и неспособность справиться с революцией не позволяет создать ему ореол «сильного человека». Но и память о революции 1989 года не кажется румынам достаточно актуальной. На демонстрацию, посвященную ее 20-летию, вышли всего 200 человек. И это по сравнению с сотнями тысяч демонстрантов в декабре 89-го.

Сегодня в стране продолжается борьба между наследниками либеральных партийных функционеров, свергнувших Чаушеску в союзе с военными, и наследниками антикоммунистических демонстрантов 1989 года. В Румынии в отличие, например, от Польши или от соседней Венгрии, строительство как демократии, так и рыночной экономики пришлось начинать фактически с нуля. И это – главная причина современной политической и экономической нестабильности, в условиях которой чаще побеждают популисты, чем «правильные» политики, что и продемонстрировал случай с Траяном Бэсеску. Политически нынешний румынский президент от Чаушеску весьма далек, но вот харизмой и авторитарными методами руководства – весьма близок.

Но, что, может быть, еще важнее, опыт Чаушеску показывает нам, чего стоят упования на «нового Сталина», столь распространенные среди наших соотечественников. За несколько месяцев до своей гибели Чаушеску признавался: «Если бы я сделал для моей страны столько же, сколько Сталин сделал для своей, я был бы счастлив остаться в исторической перспективе как современный Сталин».

Как отблагодарил его народ – известно. Сегодня румыны, как и другие восточноевропейцы, слишком привержены стандартам общества потребления, чтобы польститься на казарменный социализм образца Сталина или Чаушеску. Думаю, что сегодня «новый Сталин» невозможен не только в Румынию, но и во всех посткоммунистических странах, включая Россию. Другое дело, что отдельные политики в разных странах в пропагандистских целях эксплуатируют тоску значительной части народа по «твердой руке», но сами они «новыми Сталинами» становиться не собираются, поскольку слишком хорошо помнят о печальной судьбе Николае Чаушеску.