О "русском фашизме"

Недавние события в карельской Кондопоге добавили остроты в перманентную дискуссию об "угрозе русского фашизма". Впрочем, зачастую никакой дискуссии не ведется, а производится банальное навешивание ярлыков. Между тем очевидно, что проблемы, связанные с национальным вопросом, только обостряются и становятся важным политическим фактором. И нужно их адекватно обсуждать и как можно скорее принимать меры.

1.

В первую очередь определимся с понятиями. Принято утверждать, что патриотизм - это хорошо, но национализм - плохо. Дескать, патриот любит родную страну, Родину, которая одна и общая, националист же любит лишь свой отдельно взятый этнос, народ. Поэтому патриотизм поддерживает и укрепляет национальную общность, в то время как национализм-де ее разрушает. На самом деле общность разрушает не национализм, а национальный экстремизм. Эти понятия часто путают, употребляют как синонимы. Я сам в своих текстах подобное допускал, к сожалению. Сейчас, как представляется, крайне актуально провести четкую границу и реабилитировать национализм.

Патриотизм и национализм можно определить в первую очередь как мировоззренческие установки, одна основана на осознании и переживании людьми своей принадлежности Родине - стране, где они родились и/или живут, другая - на самоидентификации людей как субъектов определенной национальной общности, к которой они принадлежат с рождения или в которую влились. Родная страна и родная национальная общность воспринимаются как безусловные ценности. И это задает определенные поведенческие принципы, подвигает на соответствующие практические действия.

Противопоставление патриотизма и национализма ложно и бессмысленно. Михаил Ремизов верно пишет, что нельзя разводить патриотизм и национализм "по объектам", поскольку без представления об общей Родине нет и не может быть национальной общности. Патриотизм и национализм, по его мнению, вместе служат ее воспроизводству. Можно добавить: консолидируют и, если нужно, мобилизуют. Одновременно следует различать их "по функциям". Патриотизм обеспечивает вертикальную связь человека с символами национальной общности (самыми разными, включая, например, широту пространства, очень важную для русских), т.е., собственно, с Родиной, которая, естественно, не сводима ни к конкретным людям, ни ко "всем вместе", она "приподнята", как некий эрзац божества. Национализм же формирует горизонтальную связь между людьми, опосредованную национальными символами, предполагающую солидарные действия, требования друг к другу, в том числе элиты и "простого народа", их взаимную ответственность. Ремизов замечает, что такой подход, кстати, вполне созвучен шаблонному восприятию национализма как агрессивной "групповщины" в противовес "личностно" ориентированному патриотизму.

Я согласен с Ремизовым, но считаю, что при реабилитации национализма не обойтись без уточнения понятия нации, использования понятия государствообразующего народа и выделения этнического и гражданского, т.е. государственного, патриотизма и, соответственно, этнического и государственного национализма.

Если упрощенно, то нация - это совокупность граждан государства (или подданных - при монархиях) и одновременно совокупность народов и диаспор, живущих в государстве. Согласно современным представлениям нация выступает одним из трех элементов государства (наряду с территорией и публичной властью) и самостоятельным политическим субъектом (источником власти и носителем суверенитета). Нация и народ в этническом смысле, т.е. этнос, есть разные национальные общности. Народ - это общность, исторически сложившаяся на определенной территории, объединенная языком и культурой, обладающая стойким сочетанием самобытных этнических свойств, воспроизводимых от поколения к поколению. Нация - общность, сформировавшаяся на базе, как правило, нескольких народов, объединенная языком и культурой, создавшая государство или модернизировавшая уже существовавшее. Теоретически в совершенно моноэтнических государствах народ и нация могут совпадать. Только где кто встречал такие?

Эрнест Геллнер связывал возникновение наций и национализма с разрушением промышленной революцией и просвещенчеством доиндустриальных социальных и культурных иерархий и резким расширением доступа к образованию. По его мнению, все это влекло появление культурно более-менее однородных обществ, т.е. носителями культуры, опирающейся на письменность ("высокой культуры" по Геллнеру), становились уже не только элиты, а практически все. Затем следовало неизбежное пробуждение национального самосознания. Теория Геллнера (как и приведенное выше определение нации), разумеется, не учитывает многочисленные случаи стимулирования нацбилдинга, создания искусственных наций (в ходе деколонизации, например). Но речь сейчас не о них.

Государствообразующим нужно считать тот народ, представители которого играли ключевую роль при создании государства и несут далее основное бремя по поддержанию его бытия. Обычно к государствообразующему народу принадлежит большинство граждан, он выступает основой и стержнем нации и потому имеет особый формальный или неформальный статус (к примеру, только его представитель имеет реальные шансы возглавить страну и т.д.).

Этнопатриотизм и этнонационализм предполагают, что в рамках нации не стираются и не могут стереться границы между составляющими ее этническими элементами, что они должны сохранять свою идентичность и иметь возможность ее предъявлять, что их собственная национальная солидарность не только уместна, но необходима, что любым попыткам покушения на эту идентичность положено давать однозначный адекватный отпор.

Настоящий государственнический подход исходит из единства государства, единства Родины, единства нации, которые сами по себе представляют общую ценность. При этом он непременно учитывает, что, как уже сказано, нацию образуют не только отдельные люди ("атомарные индивиды"), но и народы. И солидарность на уровне нации достигается, в том числе, солидарностью этнической и межэтнической. Таким образом, госпатриотизм и госнационализм в идеале вбирают в себя этнические патриотизмы и национализмы в качестве составных частей и одновременно формируют над ними надстройку - ценность единства, нивелируют противоречия, не допускают сползания к экстремизму.

Национальный экстремизм есть продолжение этнонационализма, но продолжение злокачественное, оспаривающее, подрывающее единство нации. Это "ультраэтнонационализм", а относительно госнационализма вообще "антинационализм". Нацэкстремизм утверждает превосходство одних народов над другими, а в радикальном своем проявлении - нацизме - прямо требует поражения "неполноценных" в правах и даже их уничтожения. Кризисные явления часто запускают рост экстремистских настроений, которые быстро становятся самостоятельным фактором дестабилизации и разрушения государств. Так было и с Российской империей, и с СССР.

Нацэкстремизм может быть и продолжением госнационализма. Наиболее показательные прецеденты были продемонстрированы в эпоху колониализма, особенно британцами. Идея "бремени белого человека" была экстремизмом чистой воды. Можно, разумеется, ссылаться на то, что компенсацией часто выступало цивилизаторство и прогресс. В общем, это так, хотя в конечном счете ответом на один экстремизм становился другой - в виде восстаний, терроризма и т.п. Редко где и когда выходило иначе. Последствия до сих пор приходится расхлебывать, и конца этому не видно.

Что выступает источниками нацэкстремизма?

Во-первых, ксенофобия, т.е. страх, неприязнь или ненависть к чужим, к тем, кто "не похож", заложенные в человеческой природе. Здесь все очевидно.

Во-вторых, мифы, приписывающие своему народу некие особые достоинства и достижения, а чужому (чужим), соответственно, всякие пороки и вины. Мифы бывают исторические - например, об утраченном величии собственного народа, о благодеяниях, оказанных другим народам, или обидах, ими нанесенных. Бывают и бытовые мифы, гиперболизирующие те или иные недостатки национальных характеров.

Что до фашизма, то исходно это слово обозначает идеологию и практику режима Муссолини и ряда других диктаторов XX века. Но советская пропаганда маркировала им все, так или иначе связанное с деятельностью диктатур, враждебных СССР, и даже любые репрессивные мероприятия недружественных режимов и т.д. Очень часто фашизм использовался в качестве синонима нацизма. В наши дни фашистами вообще обзывают всех подряд, но особенно часто этот ярлык навешивают на сторонников правонационалистических взглядов. Очевидно, что понятие практически лишилось содержания, однако вернуть его или зачистить политлексикон невозможно. Во всяком случае, сейчас.

2.

В развитых странах в последние десятилетия все острее встает проблема "варваризации". Этноидентичность государствообразующих народов, как правило, основательно растворена госнационализмом, а если говорить откровенно - замордована леволиберальными идеями интернационализма и мультикультурализма. В то время как у проживающих там диаспор мигрантов из менее развитых стран и регионов с идентичностью, что называется, все в порядке. Чем та или иная этническая общность количественно меньше, тем крепче солидарность внутри нее, тут все понятно. А ведь ее еще культивируют под лозунгами соблюдения и защиты прав меньшинств. Низкий уровень идентичности и солидарности государствообразующих народов зачастую воспринимается как слабость, которой надо пользоваться. Налагаясь на религиозные, культурные и социальные противоречия и, опять же, на всяческие мифы, это в итоге нередко выливается в открытое нежелание интегрироваться в нации, демонстративную обособленность и нелояльность, агрессивные выпады на бытовом уровне и одновременно дерзкие претензии на признание и учет своей инаковости обществом и властью. Закономерной реакцией выступает рост экстремистских настроений уже среди государствообразующих и других коренных народов. Формы могут быть разными, но суть одна. Власти обычно бросают пропагандистский и репрессивный аппарат на борьбу с последствиями, а не причинами. Фактически, просто сильнее прижимают крышку к кипящему котлу.

В России национал-экстремистские настроения усиливаются год от года. Абсурдный лозунг "Россия для русских" из года в год все популярнее, это медицинский факт. Сразу упрежу возможное возражение: я знаю, что далеко не все соцопросы это фиксируют. И понятно почему - отнюдь не каждый признается интервьюеру, даже на условиях полной анонимности, в том, что стал поклонником экстремистских идей. Увеличилось и количество соответствующих криминальных вылазок. Прошлогодний подрыв поезда Москва - Грозный и недавний теракт на Черкизовском рынке открыли историю "белого терроризма" в России.

Причина всего этого - "варваризация", а точнее, отсутствие внятной государственной политики и политических и социальных механизмом, способных купировать ее последствия. За последние годы в страну легально и нелегально прибыли на ПМЖ сотни тысяч мигрантов из менее развитых стран ближнего и дальнего зарубежья. Еще больше приезжают на заработки. Ситуация усугубляется издержками внутренней миграции, главным образом из кавказских республик, и активного привлечения отечественными вузами зарубежных студентов. Ассимиляция идет, но для нее нужно время. А потоки не прекращаются. К тому же мигранты нередко сознательно не желают адаптироваться к местным порядкам и традициям и недружественно ведут себя по отношению к коренному населению. Количество преступлений, совершаемых против русских и представителей других коренных народов целиком или частично по национальным мотивам, - убийств, избиений, изнасилований, грабежей, разбоев - никто не считает, а в целом по стране оно огромно. Все прекрасно знают, что есть малые города и районы, кварталы в больших городах, регулярно терроризируемые этническими криминальными группировками.

Российская власть обычно руководствуется леволиберальными стереотипами, согласно которым этнонационализм коренного населения, особенно государствообразующего народа, есть явление недопустимое. Русский этнонационализм табуирован. Многие принимаемые на государственном уровне решения, многие официально озвучиваемые и внедряемые позиции откровенно антинационалистичны, т.е. антинациональны. Это только укрепляет и распаляет экстремистские силы - как русские, так и антирусские. Недавние события в Кондопоге - совершенно закономерное следствие кризисной ситуации, не первое и, несомненно, не последнее.

Совершенно очевидно, что помимо прочих мер необходимо снять табу с русского этнонационализма, более того - постепенно сделать его одним из стержней государственной политики. Наряду с российским госнационализмом, разумеется, с которым, кстати, тоже большие проблемы. Далее игнорировать справедливые и законные требования представителей государствообразующего народа и при этом позволять играть на них деструктивным силам и опасно, и в конце концов преступно.

3.

"Русский фашизм" в действительности представляет собой клубок неорганизованного националистического ропота, нацэкстремистских выплесков маргинально-политической активности политиков-экстремистов, криминальных и с некоторых пор террористических вылазок. Взаимосвязь между этими явлениями налицо, но это не значит, что их невозможно отделить друг от друга.

Если говорить об "угрозе русского фашизма", то нужно иметь в виду, с одной стороны, угрозу эскалации экстремистских настроений, а с другой - угрозу их консолидации деструктивными политическими силами. По-моему мнению, следует называть все вещи своими именами.

Нынешний режим не отказался от либерального проекта, но основательно его отредактировал. Во многих сферах влияние "носителей либерального мировоззрения" сведено к минимуму. Но государственная национальная политика с 1990-х гг. практически не изменилась. Это можно объяснить только страхом сделать нечто непоправимое, хотя очевидно, что последствия вовсю идущих стихийных процессов уж точно окажутся разрушительными.

Тон в общественных дискуссиях по тематике национализма и нацэкстремизма пока также задают либералы, которые вообще не видят и не хотят видеть разницы между этими двумя понятиями. Любого, кто заговорит о проблемах русских либо просто скажет "я - русский", причем не важно, каким тоном и в каком контексте, могут немедленно заподозрить, а то и прямо обвинить в "фашизме", объявить нерукопожатым, заставить оправдываться и каяться.

Постсоветские либералы в массе откровенно презирают российскую нацию и русский народ, не считают себя частью ни того, ни другого. Они же "европейцы", "цивилизованные люди". Одни недовольны тем, что их угораздило родиться и жить в стране "дикарей". Другие приписывают себе этакую "прогрессорскую миссию", ублюдочный аналог "бремени белого человека". При этом многие в частных беседах рассуждают о целесообразности введения некоего аналога режима апартеида, иностранной оккупации и т.п.

Самое интересное, что нынешнюю власть либералы ненавидят в том числе за "потворство" нацэкстремистам, т.е. за недостаточно четкое следование антинационалистической линии. Более того, общим местом у либерального community уже давно стало обвинение Кремля в том, что он целенаправленно выращивает из "фашистов" пугало для выборов 2007-2008 гг. Лидер СПС Никита Белых в одной из своих статей открыто заявил: "Власть играет в фашизм, вскармливает фашизм, создает фашизм". Регулярные истерики по этому поводу закатывают обитатели богадельни для бывших журналистов под названием "Эхо Москвы".

Одновременно они не устают оплакивать уничтожение демократических свобод и политической конкуренции, проклинают суверенную демократию. Им следовало бы помнить, что в прошлое десятилетие проблемы "варваризации" и нацэкстремизма не стояли столь остро. Нельзя также забывать и об общем правом тренде, обозначившемся в общественных настроениях примерно в 1999-2000 гг., грубо говоря, о развороте от свободы к порядку. Проведение антинационалистической политики при условии сохранения соревновательной олигархии образца 1990-х гг. и свободного политического рынка с высокой долей вероятности уже привело бы к появлению сильных политиков и мощных партий, открыто проповедующих нацэкстремистские взгляды и одновременно призывающих покончить с бардаком в стране. Те же либералы молили бы Кремль их остановить. А так мы имеем лишь одного пугливого Рогозина, сейчас зализывающего раны после изгнания с поста лидера "Родины", и пару десятков мало кому известных "фюреров". И пугала для выборов из них никто не делает, и делать не собирается, поскольку для этого пришлось бы позволить им вести пропаганду, заниматься партстроительством, баллотироваться на региональных выборах. Ничего этого же нет.

Государственная национальная политика должна быть изменена. Но не в результате прорыва во власть каких-нибудь популистов-экстремистов, которые начнут махать шашкой направо и налево. Нужно сохранить основное достижение последних пяти лет - относительную политическую стабильность и преемственность. Провести необходимые реформы с минимумом издержек и эксцессов (они неизбежны) сможет только сильная централизованная власть, у которой никто не путается под ногами.

       
Print version Распечатать