О любви к граблям

Возможно, вся эта история с выставкой «Запретное искусство-2006» - часть сложной игры, нам, обывателям, недоступной. Может, кто-то пытается сформировать блок осужденных российских искусствоведов – чтобы потом, при случае, выменять их на провалившихся «искусствоведов в штатском»?

Как бы то ни было, решение Таганского суда по «делу искусствоведов», как и ожидалось, удовлетворило немногих. Православные из «Народного собора», как и прокуратура, мечтали видеть своих оппонентов за решеткой. Люди думающие и свободные вряд ли надеялись на торжество либеральных ценностей – и все же комментарии их полны горечи. «Самое странное и самое страшное заключается в том, что государство заняло одну из позиций в этом идеологическом и эстетическом споре, а другую позицию называет уголовным преступлением», - считает художник Дмитрий Врубель.

В истории немало примеров, когда художников судят за нарушение общественных норм – с тем, чтобы потом возвести их в ранг классиков. Литературные произведения Уайльда фигурировали на суде по обвинению его в сексуальных преступлениях. Эгона Шиле сажали в тюрьму фактически за его работы. А многолетняя борьба нацистов с «дегенеративным искусством»? И где сегодня Гиммлер с Геббельсом, а где – Кирхнер с Шмидтом-Ротлуфом? А травля Ахматовой, Зощенко и Пастернака? И кто читает сегодня Жданова и ЦК КПСС, ставших лишь примечаниями в биографиях великих?

Тот, кто помнит историю, не любит наступать на грабли. Те же, кто любит наступать, не верят, будто искусство рано или поздно побеждает набор условностей и ограничений. Порой не вразумляют даже грабли. Если человек не хочет понять, что смысл выставки «Запретное искусство-2006» - изучение самоцензуры кураторов, его трудно заставить это сделать. "Будучи продолженным в 2007-м или 2008-м, это собрание цензурированного искусства сможет рассказать, как расширялись или сужались в российском обществе границы дозволенного", - утверждал еще до закрытия выставки Андрей Ерофеев, не подозревавший, что сам окажется героем такого собрания. Ну не решением же суда принудить поверить специалисту? Разъяснять последствия обскурантизма и ограничений свободы мнений?

То, что православие в России успешно наступает на светскую культуру, известно давно. Лишь телевидение, живущее по законам больших денег, остается для религии неприступным бастионом: передачи о религии либо ставят в «мертвое время», либо они быстро исчезают из эфира. Ну что поделать, не хочет страна смотреть про религию – в роли цензуры выступает реклама.

Так по экономическим причинам сужается поле для политического маневра. Местом битвы в этих условиях становятся музеи. Попытка забрать оттуда все, что можно, включая вещи, принадлежавшие до революции частным коллекционерам, которые порой находили свои богатства буквально на улице, поражает и масштабами, и уровнем поддержки со стороны государства. Горькая победа верующих, повлекшая за собой выдачу дачным нуворишам из поселка Княжье озеро иконы начала XIV века из Русского музея ставит под сомнение ценность профессиональной экспертизы. Хотя все научные сотрудники были против выдачи иконы, администрация Русского музея приняла сервильное решение, поддержанное Минкультом.

Споры внутри российской культуры решаются, как правило, вне рамок правового поля. Еще один пример – легкость, с которой памятники культуры теряют свой статус в угоду строительным корпорациям. Стоит ли тогда рассчитывать на победу куратора в споре с необразованным и агрессивным зрителем? Не хочется называть его Шариковым, но и на профессора Преображенского этот зритель не очень похож. Тем более что большинство свидетелей обвинения, выступавших на суде против Андрея Ерофеева и Юрия Самодурова, выставку не посещали. Они были оскорблены происходившим постфактум. А те, кто выставку вроде бы видел, описывают свои впечатления следующим образом (цитата из интервью с одним из идеологов «Народного собора», инициировавшего скандал):

- Напомните читателям, что представляли собой экспонаты этой скандальной выставки и почему Вы решили сразу обратиться в прокуратуру?

- А как иначе должен реагировать на подобные мерзости нормальный человек? Представляете, заходите вы на выставку, проходящую под эгидой Государственной Третьяковской галереи, хотите посмотреть шедевры современного искусства. И какие же шедевры вы там видите? А это: металлическая статуэтка – композиция из трех вертикально стоящих друг на друге букв, образующих нецензурное слово, изображения гомосексуального совокупления генерала с солдатом на фоне стоящего строя солдат, сопровождающееся издевательской надписью «Слава России!» [...]. По стенам развешана какая-то мазня, которую картинами-то назвать трудно, сопровождающаяся нецензурными надписями, матерщиной… Это, что ли, высокое искусство, которое сейчас защищают каспаровские либералы и разные «знатоки» живописи? На мой взгляд, необходимо было возбудить уголовное дело еще и по статье «хулиганство», а все эти «экспонаты» изъять, как орудия преступления. Я об этом прямо следователю говорил. Он со мной соглашался, что основания для этого есть, но, к сожалению, дело возбудил только по 282 статье - за возбуждение религиозной вражды».

Интересно, можно ли счесть решение Таганского суда прецедентом и постфактум предъявить иск руководству Третьяковки и Русского музея за картины передвижников? Там немало сюжетов, оскорбляющих дух и суть отечественного православия – например, «Крестный ход в Курской губернии» академика И.Е. Репина. «Сельский крестный ход на пасхе» академика В.Г. Перова тоже заслуживает порицания: день святой, а пьяный какой-то валяется, да и священник не очень-то свеж, а в ногах у него кто там что ищет? Неплохо было бы приговорить этих горе-академиков к посмертному штрафу в 150 и 200 тысяч рублей соответственно, деньги выручить путем продажи пары их рисунков из означенных музеев и перечислить государству в качестве возмещения за разжигание розни.

Что за убыток от выставки, пытавшейся рассмотреть границы дозволенного в современном искусстве, проанализировать то, что подпадает под запреты? Чем вдруг стало опасно веками складывавшееся противостояние верующих и атеистов?

Казенным языком прокуратуры обществу напомнили о давнем эстетическом споре. Что есть художник – певец действительности или ее исследователь? Должен ли он пресмыкаться и раболепить в ожидании золотой табакерки – или может оставаться гордым и неподкупным?

Понятно, кто мил и удобен власти. Понятно, кто и что останется в искусстве. Как бы сладостно не изображали Нерона, он все равно Нерон. Да и Ленин уже выглядит скорее комично-утопично, как бы талантливы ни были Исаак Бродский и Кузьма Петров-Водкин.

Собственный портрет мало какому государству нужен – разве что идеальный, чтобы использовать его в пропагандистских целях. В странах, где еще нет суверенной демократии, по прежнему в ходу критический реализм, но он смотрится пережитком, наследием системы, где на выборах выбирают, а не голосуют сердцем.

Проще попросить помолчать, потому что права верующих у нас есть, а у атеистов прав не может быть по определению. Это в Интернете могут появляться комментарии типа: «Если ты верующий – пошёл на выставку с таким названием [«Запретное искусство»] – это диагноз. Теперь суд поставил диагноз всему обществу – нетерпимость и фандаментал». Это Стивен Фрай может позволить себе писать в блоге в далекой Англии, где еще пока что нет Таганского суда: «Oh Russia. What have you become? What shame you bring on yourself (http://j.mp/bjp6ZA). Don't think I'll be visiting again in a hurry :( I do know that millions of Russians aren't like that. It's just so depressing to see a great country sliding back to medieval tyranny :(«

Государство, лишенное идеологии, ищет таковую всюду, где может. И тут, от страха остаться без нее, проще самому начинать стращать и не пущать, наступая на собственные грабли. Иск за нанесенное ими увечье вчинить будет некому.

       
Print version Распечатать