Необходимое событие истории

Последние социальные волнения в Греции и Исландии заставляют вновь обратиться к понятию, которое, казалось, постепенно стало уходить из сферы практической политики в область социально-гуманитарного знания – в социологию, философию, политологию. Речь, конечно, идет о "революции", которую уже давно пытаются "концептуализировать".

Описание «концепта» любого понятия требует фиксации всех, вплоть до мельчайших, событий, с ним связанных. Фактически концептуализация и есть перенос события из его бытования в мире в научный обиход. С явлениями природы ученые мужи справлялись за последние несколько веков весьма успешно. Человечество научилось описывать явления, предлагая адекватную модель. Будь то строение атома или происхождение земли. Мы знаем про орбитали, электроны, ядро. Умеем расщеплять атом, используя энергию распада в своих целях.

С явлениями социальными дело обстоит значительно сложнее. Все предложенные модели общества не могут являться абсолютными и адекватно описывать социум и процессы, в нем происходящими. Модели общества от религиозной (кстати, одной из самых адекватных в смысле действующих) до неолиберальной описывают далеко не все явления. Религиозная модель наиболее старая и более разработанная вынуждена постоянно прибегать к транцедентному для установления стройности описания. В девятнадцатом веке человечество, увлекшись позитивизмом, требовало другого.

Множество моделей, предложенных за последующие двести лет, не могут всеобъемлюще описать социальные процессы. Коммунистическая, марксистская модель оказалась одной из самых релевантных и как ни странно наиболее близкой к религиозной. Революция вписана в модель коммунистическую органично. Прочие же модели, так сказать, «рожденные революцией» (Великой французской революцией) не могут эту самую революцию вписать. Как то ни курьезно, понятие «метафизики революции» родилось как раз у либеральных, прагматических мыслителей. Прагматические, правые модели, сталкиваясь с революцией, либо пытаются наделить ее чертами хаоса и ужаса, либо прибегают к марксистской риторике.

Описать, концептуализировать революцию, вообще говоря, дело предельно сложное и, может быть, невозможное. Составители сборника «Концепт "Революция" в современном политическом дискурсе»[1] сразу открещиваются от самого слова "концепт" и подменяют его более осторожным и возможно более точным словом "метафора". С одной стороны, для описания понятия революции можно ограничиться констатацией «Верхи не могут, низы не хотят», но это описание революционной ситуации, а не самой революции. С другой – можно собрать под одной обложкой филологов, антропологов, политологов, социологов, философов, юристов и других специалистов по гуманитарным наукам. Составители избежали обеих этих опасностей. Фактически они предлагают нам хрестоматию из работ о революции.

Не следует осуждать выбор авторов. Следует обратить внимание на интерес «гуманитарной общественности» к изобретению подобного концепта. Причин подобного внимания множество, но следует отметить две из них. Во-первых, слово "революция" обладает позитивной окраской и остается привлекательным для масс, что предельно нервирует любых «государственнических» строителей. Во-вторых, в преддверии (именно, преддверии нынешний кризис еще далек от максимума) системного кризиса, революционный путь уже не кажется таким уж утопическим.

Слово "революция" кроме своего словарного определения (весьма близкого) имеет еще и четкую эмоциональную окраску. Даже в России, где уже 20 лет «сванидзы» каждый день уговаривают нас, что революция – самый страшный эпизод российской истории, слово "революция" не стала синонимом хаоса и убийства. Цитаты из Столыпина, прикрывающие разрушение гостиницы Москва, не способны изменить сознание. Это оценка не есть сугубо российская. Как бы мы ни относились к Кастро, во всем мире революция воспринимается как позитивное изменение в обществе. Не безболезненное, но необходимое событие истории. Даже в консервативной и спокойной Швейцарии Volvo представляло новый модельный ряд словом – ReVOLVOlution.

Властные структуры, даже если получают власть в результате революции, революций не жалуют (возможно, особенно «революционная» власть). Эта истина банальна. Обуздать, объяснить революцию – максимальная задача власти. Попытки окрасить политические перевороты в разные биологические эпитеты и цвета являются только способом адаптировать переворот, сделать его более простым и привлекательным для масс. Даже в таком простом опыте либеральные практики прибегают к простой подмене, наделяя выгодный им политический исход «революционным» настроением. Режим любой страны опасается революции более других способов смены власти и по-разному борется с самой ее возможностью. Власть нашла только один способ избежать этого «зла»: быть удобной, комфортной для народа. Однако даже такая комфортная власть «общественного договора» сегодня не гарантирована.

Мировой кризис показал ущербность всей мировой политической и экономической системы, сложившейся в конце ХХ и начале XXI веков. Выход из кризиса эволюционным способом представляется возможным только для наивных оптимистов или временщиков, любителей «мутной воды». Очевидно, выход из катастрофической экономической ситуации возможен только при тотальном пересмотре всех сложившихся институтов власти, экономики, управления, международных отношений. Тотальный пересмотр – это революционный пересмотр, или, возможно, пересмотр при помощи революции.

«Лишь тогда, когда «низы» не хотят старого и когда «верхи» не могут по-старому, лишь тогда революция может победить». Латвия, Литва, Эстония, Болгария, Венгрия, Исландия, – все эти «счастливчики», попавшие в «золотой миллиард» по стечению обстоятельств, чьи народы уже не хотят (и не могут) жить по-старому, а там верхи уже не могут управлять по-старому, столкнулись с этой проблемой. Скоро с ней столкнется весь мир. Вся властная и капиталистическая «элита» пытается объяснить сегодняшний кризис как «технический». Хотя контроль уже уходит из ее рук, они прекрасно понимают, что «технически» данный кризис не разрешить, но как дети надеются на «чудесный» исход. Чудесный в прямом, «волшебном» смысле. Возможно, я наивен, но мне кажется, что только коммунистическая или религиозная модель могут объяснить данную ситуацию. Революция в первой модели есть естественный переход к другому мировому устройству. Переход к другому миру и другому небу осуществляется при второй модели также при помощи тотального, одномоментного, «революционного» события – пришествия.

Возможно, и не стоит концептуализировать понятие "революции". Может стоить оставить ей те мистические лакуны, где нет теории, а есть только свободное творчество людей. То творчество, которое переворачивает мир, не только разрушает и уничтожает старый порядок, но и созидает, прокладывает каналы, перекрывает реки и строит узкоколейки не для своего личного «блага», а для блага общего.

[1] Концепт "Революция" в современном политическом дискурсе / Под ред. Л.Е. Бляхера, Б.В. Межуева, А.В. Павлова. СПб.: Алетейя, 2008.

       
Print version Распечатать