Не бузить

- Давай быстрей иди в колонну, - высокий юноша с охапкой флагов партии "Яблоко" командовал на маленьком пятачке около концертного зала "Октябрьский". - Народу мало, - с тоской повторял он каждому, кто в яркий осенний день не

постеснялся прийти на "Марш за сохранение Санкт-Петербурга", для многих который все-таки превратился в очередной "марш несогласных".

За тридцать минут до начала марша к назначенному месту съехались лишь представители правоохранительных органов и журналисты. Знакомые по нескольким подобным акциям акулы пера и серые шинели обсуждали политическую обстановку в городе и сетовали, что в субботу "из-за этих" приходится чахнуть под осенним солнцем.

Первым появился главный городской "яблочник" Максим Резник. Обручкавшись со знакомыми чекистами и представителями правительства Петербурга, он принялся усердно названивать по мобильному телефону. Через три минуты появилась платная массовка для Явлинского. Молодые мальчики и девочки в новеньких футболках партии "Яблоко" весело шагали, по юным губам скользили леденцы.

- Строимся в колонну, проходим вперед, - командовал высокий блондин в мегафон. Из огромных колонок заиграли советские вальсы.

Подержать флаг "Яблока" давали всем желающим. Свои желающие нашлись и у движения "Живой город", которое выступило соорганизатором марша, но дух политики изрядно отдубасил общественность, а мифическая организация "Охтинская дуга" так и не раскрыла свое несогласное личико.

- Давай возьмем растяжку, - предложила своей подруге девочка с ярко-алыми губами. Подруга кивнула. Они взяли растяжку "Будь с "Яблоко" - это честно" и встали возле формировавшийся колонны.

Через минуту девочка заныла:

- Не прет как-то. Даша, давай теперь флаги подержим, что

ли?

Даша снова согласилась. Девушки прислонили растяжку к стенке ближайшего здания и отправились за флагами. Высокий юноша уже не дрожал. В руках у него осталось всего четыре флага, а прибывающий народ вселял в него надежду, что "яблочное" задание будет выполнено "на отлично".

Колонна построилась. Подошел лидер призрачного движения "Народ" Сергей Гуляев. Вальяжно он выпрыгнул из своего авто и под одобрительные возгласы и хлопки замкнул гусеницу люда.

Все ждали Григория Явлинского.

Если на последнем "Марше несогласных" в Петербурге Лимонова и Каспарова встречали аплодисментами и громкими криками (кто-то даже тогда предположил, что приехал сам Владимир Владимирович, он как раз был тогда в городе), то Явлинский пробрался тихо, и только когда престарелый охранник выбросил: "Пропустите, Григория Явлинского", - партийцы завизжали.

На Явлинского накинулись бабушки в футболках "Яблока".

- Наш Григорий Алексеевич! - звонко тужилась бабушка, словно малолетка при виде своего кумира рэпера Тимати.

Журналисты обступили политика. Явлинский так и не смог пройти в начало колонны. Никто не пропустил своего вождя, живой коридор не получился. Тогда было решено тех, кто стоит перед Явлинским, переместить за Явлинского, и маленький марш начался. Люди неохотно сходили с натоптанных мест, поглядывая одним глазом на бывшего львовского боксера. Они мрачно подчинялись приказам блондина-командира, который продолжал истошно чмокать в мегафон.

- Жиды собрались, - язвила бабушка, засовывая себе в черную потрепанную временем сумку газету "Советская Россия". Коммунисты отказались участвовать в марше, но идею поддержали и добавили, что будут в личном качестве. Но кроме девочки-панка и бритоголового юнца, раздающего партийную прессу КПРФ, известных персон из партии Геннадия Зюганова так и не появилось.

Флаги "Яблока" реяли в небе. Казалось, их миллионы. Только

начальник ГУВД по Петербургу Владислав Пиотровский свысока смотрел на полторы тысячи несогласных.

Колонна двинулась. Но остановилась.

- Григорий Алексеевич, возьмите плакат, - подбежал командир марша и всучил Явлинскому огромную растяжку. Фруктовому главкому помогли бывшие городские депутаты Михаил Амосов и Наталья Евдокимова. Набожной троицей они хлипкими пальчиками схватились за края огромного полотнища.

- Что там хоть написано? - спросил Явлинский.

- "Путин - сдохни!" - вероятно, пошутил блондин, ибо на растяжке красовался лейбл "Яблока" и название марша.

- Тоже хорошо, - обрадовался Явлинский. Явлинский вообще в этот день часто улыбался. Видно, львовцу неизвестно, что в этот день принято вспоминать всех, кто отстоял Петербург-Ленинград во время чудовищной немецкой блокады. Политиков не смутило, что 8 сентября - трагический день для России, а про Петербург и говорить не приходится. Каждая ленинградская семья помнит кровавую войну против фашизма. Но Явлинский не из таких. Он политик.

Процессия чеканила шаг. Максим Резник, надувшись, забыв застегнуть ширинку на штанах, пытался кричать в мегафон. Ему помогали бывшие депутаты, рядом шумел лидер молодежного "Яблока" Илья Яшин, он обнял пожилую даму, вероятно помятую после просмотра телехроники о коммунистических демонстрациях, тихо подпевал старушке, которая басом пела про советские стройки. Явлинский шел молча, с напряженном лицом, сжав губы в трубочку. Позади колонны засияли перекрашенные в черный цвет флаги запрещенной НБП, а рядом красный флаг движения "Народ" и "гренландские" стяги вороватого экс-премьера Касьянова.

- Путин! Лыжи! Магадан!

- Нам нужна другая Россия!

- Россия без Путина!

Кричали нацболы и тройка касьяновцев, Гуляев гордо шагал в одиночестве.

- Андрей, мы же договаривались, - подошла к лидеру питерского НБП Андрею Дмитриеву "яблочница" с блокнотиком в руках. - Не кричите. У нас акция не политическая, - девушка замялась, - точнее, политическая, но вы не кричите. Мы же договаривались.

- Что тут такого? - не понял ее Дмитриев, покосившись в сторону.

Девушка ушла.

- Не слушай эту блядь, - сказал ему маленький пузатый нацбол.

- И не буду, - гордо сказал гауляйтер и продолжил вопль.

Закрывшись со всех сторон четырьмя охранниками, гордо бил асфальт Гарри Каспаров. Он шел сбоку колонны, беседуя сам с собой. Всех подбегающих к нему охрана теснила.

- Потом, - говорил сытый бодигард.

На всем пути следования колонны по бокам дороги стояли дружинники, пресловутый ОМОН встретил несогласных только у садика Чернышевского, где должен был состояться митинг.

Через узкий проход проходили все. Даже группа чернокожих

студентов, которые держали огромные полотнища "Потомки Пушкина за старый Питер" и портреты поэта Александра Пушкина. У калитки садика стоял Максим Резник и Гарри Каспаров. Как только колонна НБП и "Народа" подошла к узкому проему, чтобы протиснуться к месту намечавшегося митинга, Резник дал отмашку, и на приверженцев Лимонова накинулись молоденькие дружинники. Они ломали древки, срывали флаги. Завязался бой. Дружинники не справлялись с ловкими нацболами, и тогда к ним на помощь приходили "яблочники". Заламывая руки бывшим друзьям (а именно в Петербурге союз "Яблока" и НБП пустил свои корни), руководители "Яблока" сдавали демонстрантов казакам, которых специально наняли охранить митинг от НБП. Милиция стояла в сторонке, а омоновцы, почесывая круглые шлемы, расстроенно покидали садик. Охрана "Яблока" справилась сама.

Обиженные нацболы поспорили с "яблочниками", кольнули друг друга матом и ушли в знак протеста. Вместе в НБП убежали с митинга активисты "Обороны" и НДС.

Митинг начался тухло. От былых полутора тысяч остались жалкие крохи из нанятых мальчишек и сероватой публики из "Живого города". Выступил актер Девотченко, по громкой связи трелью зазвучал Басилашвили, за ним живо помычал Явлинский, дали слово Каспарову. Выступающие мямлили о "негодяе" Миллере и его "фаллосе", а главными врагом оказался - нет, нет! - не Путин и не Иванов-Медведев, а... Лимонов. Загогулина Ельцина дала свои ростки. На этом и кончили. А через час все уже стояли в огромной очереди в ближайшей столовой. Зазвенели рюмки, рты набивались кусочками яиц под майонезом, и только мулатка-официантка бегала от столика к столику, впопыхах забывая, кто что заказывал, забирала грязную посуду и настоятельно просила не бузить.

       
Print version Распечатать