Интеллектуальный класс неоднократно принимал важное участие в событиях, которые однозначно можно охарактеризовать как исторические, если для этого в обществе существовали необходимые предпосылки: численность интеллектуального класса достигала определенного критического уровня, при котором его уже сложно было игнорировать как социальную страту. При этом интеллектуальный класс должен был восприниматься в обществе как сила, игнорировать которую означало обрекать страну на культурное и технологическое отставание, плюс еще одно немаловажное обстоятельство – ведущие представители этого класса должны были быть крайне недовольны политической или экономической обстановкой в своей стране.

Все факторы существовали в США в начале XX века, когда силу набрало «прогрессистское движение». Российский политизированный обозреватель обнаружил бы в американском общественном фоне тех лет много для себя знакомого. В частности идущий один за другим скандалы, связанные с коррупцией в органах власти: беззастенчивая торговля местами в Сенате США и местных легислатурах штатов, избирательные кампании, изначально завязанные на удовлетворении нужд «лучших людей» штата и существенно суживающие процессы обновления элитных групп, как на местном, так и на федеральном уровне.

Помимо этого с легкой руки Джона Рокфеллера в 80-е годы XIX века возникли инновационные формы капиталистической организации – тресты, ведущим из которых был рокфеллеровский Standard Oil, выступавший в роли фактического монополиста в американской нефтяной отрасли. Джон Рокфеллер и другие хозяева трестов стали активно вмешиваться в политическую жизнь США для обеспечения своих экономических интересов.

Борьба с трестами началась практически сразу с их появлением, заметным инструментом в противостоянии с монополиями в США стал широко известный закон Шермана (1890). Его масштабное применение, и активное противостояние попыткам элит узурпировать власть начались с присоединением к борьбе интеллектуального класса Америки.

Та часть прогрессистского движения США, что ассоциировалась с интеллектуалами, особенно активно проявила себя в журналистике, специфически – в жанре, который сейчас получил наименование «интеллектуальное расследование», и является наиболее распространенным жанром журналистского расследования в Штатах. В 1902-1904 Ида Тарбелл публикует свое ставшее хрестоматийным исследование деятельности Standard Oil и самого Джона Рокфеллера. Скрупулезное изучение сотен документов позволило автору создать достоверную картину уничтожения Рокфеллером конкурентов в нефтяном бизнесе и манипулирования государственными структурами с целью неограниченного обогащения.

Цикл Тарбелл произвел огромное впечатление на американскую общественность, что создало крайне благоприятный фон для деятельности прогрессистской администрации Теодора Рузвельта (1901-1909), которая начала активно использовать суды, чтобы заставить монополии исполнять антитрестовское законодательство. В 1906 году началась другая кампания в прессе – за введение прямых выборов в Сенат, которая закончилась в 1913 году победой ее сторонников и принятием соответствующей поправки к конституции США.

Помимо журналистики интеллектуальный класс Америки активно использовал образовательные структуры для пропаганды прогрессистской идеологии. Ставшая столь востребованной за последние два года в России тема модернизации была одной из ключевых для прогрессистов тех лет. Этому способствовало и само понимание прогресса как явления не просто социального феномена, но направленного на коренную трансформацию человеческой жизни при помощи передовых на тот момент достижений науки и индустриальной политики, должной этот научно-технический прогресс обеспечить.

Отец американской педагогики, как его часто называют, выдающийся мыслитель Джон Дьюи был убежденным прогрессистом, оказавшим немалое влияние на изменение форм и методов преподавания в США, позволивших Америке вырваться в число лидеров в образовательной сфере. Знаменитый журналист и социолог Уолтер Липпман, автор концепции общественного мнения, также был видным прогрессистом.

Роль и значение интеллектуального класса Америки в тот период времени демонстрирует и факт избрания президентом США Вудро Вильсона – именитого историка, главы Принстонского университета, первого президента США, имевшего ученую степень доктора наук. Интеллектуалы играли заметную роль в окружении этого президента: глава Американского географического общества геополитик Исайя Боуман, уже упомянутый Уолтер Липпман, историк, профессор Колумбийского университета Джеймс Шотуэлл были советниками главы государства, оказавшими заметное воздействие на внешнюю и внутреннюю политику США.

Прогрессистское движение во всем своем многообразии, включая интеллектуальный класс, стало основой для коалиции «Нового курса». Администрация Франклина Делано Рузвельта хорошо это понимала – и под названием «Федеральный проект номер один» действовала программа по поощрению культуры и искусства. В рамках этого проекта функционировали федеральный театральный проект, федеральный художественный проект, федеральный музыкальный проект, федеральный писательский проект и исторический проект. «Федеральный проект номер один» стал первой в американской истории финансовой интервенцией государства в эту сферу. Более того, архитекторы политики «Нового курса» справедливо полагали, что любая политика национального восстановления, столь необходимая Штатам после Великой депрессии, невозможна без культурного возрождения общества, и что культура и экономика, культура и общество – единое неразрывное целое. Именно по этой причине проект и получил почетное имя «первого». И Рузвельт не прогадал – с тех самых пор поддержка интеллектуальной среды является практически гарантированной в той или иной для либеральной политики в США.

Многие видные ученые и интеллектуалы стали участниками круга доверенных лиц Франклина Делано Рузвельта – «Мозгового треста», как его было принято называть, который считался не менее влиятельной структурой, чем собственно правительство США. Именно этот «Мозговой трест» являлся той «кузницей мысли», в которой Рузвельт разрабатывал основные программы своего «Нового курса». Прогрессистские традиции, набравшие вес в правление Рузвельта, получили свое развитие в политике «Новых рубежей» Джона Кеннеди и в политике «Великого общества» Линдона Джонсона.

Как мы видим, американский прогрессизм первой половины XX века существенным образом отличается от европейских социальных движений того же времени: наличие интеллектуального класса в качестве одной из ведущих политических сил этого проекта повлияло на отсутствие в нем левой или социалистической компоненты. Прогрессизм претендовал на тотальное переустройство общества мирными эволюционными средствами, претендуя на встраиваемость в действующую власть, которой предлагалось в первую очередь следовать прогрессистской повестке, а не осуществлять революционные преобразования.

Но успех прогрессистского интеллектуального класса Америки оказался исторически недолговечным: с распадом коалиции «Нового курса» интеллектуальный класс США стал поставлять в первую очередь кадры академической профессуры и экспертократию, практически полностью отказавшись от диалога с общественностью, ограничившись пределами университетских городков. С политической точки зрения этот новый интеллектуальный класс состоял в основном из левых: марксистов и неомарксистов, что также существенно ограничило его влияние на американское общество.

После поражения Демократической партии на президентских выборах 1972 года, последняя фактически утратила массовую аудиторию – за исключением интеллектуалов, которые пытались обрести силу в союзе с религиозными и этническими меньшинствами и IT-бизнесом. И раз за разом оказывалась перед лицом мощной консервативной коалиции. Попытка реконструировать большую либеральную коалицию под знаменами Барака Обамы также обернулись неудачей. Игнорирование интеллектуальным классом США действительной национальной повестки в угоду политкорректному дискурсу привела к существенному ослаблению влияния последнего.