Miguel Conner. Voices of Gnosticism. Dublin: Bardic Press, 2011. – 242 p. ISBN-13: 978-1906834128

Мигель Коннер. Голоса гностицизма. Дублин: Бардик пресс, 2011. – 242 с.

Полагаю, что большинство читающих этот текст так или иначе связаны с гностицизмом – либо в силу своих научных интересов, либо в силу личных особенностей, либо как носители русской ментальности, гностической по сути. Важно другое: что у каждого из нас свой гностицизм. По поводу того, что же такое гнозис, ломается много копий. Некоторые учёные, такие как Карен Кинг, даже выступают за то, чтобы совсем отказаться от этого термина, поскольку на их взгляд, то, что люди называют «гностицизмом», никогда не существовало, а является лишь одной из разновидностей раннего христианства, точно так же имеющей право на существование, как и другие версии. Стефан Девис, специалист по «Евангелию от Фомы», напротив, считает, что гностицизм возвращается к жизни в XXI веке. «Люди открыли гностицизм как что-то интересное и меняющее взгляд на вещи. Но этого не было в XVIII – XIX веках. Я не уверен, что кто-нибудь тогда задумывался об этой религии. А сейчас всё больше людей начинают проявлять любознательность. Возможно, это возрождение гностицизма».

Приведённая цитата – из книги Мигеля Коннера «Голоса гностицизма», о которой полезно знать всем. Коннер, переехавший в Чикаго из Португалии – основатель единственной в мире гностической радиопрограммы «Aeon byte», называвшейся вначале «Кофе, Сигареты и Гнозис», в которой он берёт интервью с различными исследователями гностицизма. Он выбрал важнейшие из бесед (а на сайте у него представлены сотни исследователей), дал довольно развёрнутые справки об авторах, разделил книгу на три раздела: «Происхождение гностицизма и раннее христианство», «Восход и падение гностиков» и «Мария Магдалина: женщина, которая знала всё». Это очень разные исследователи, но безусловно лучшие в своём роде. Книга заинтересовала меня из-за присутствия там интервью с Элейн Пагельс, автором более 20 книг по гностицизму, среди которых «Гностические Евангелия», «Адам, Ева и Змей» и «Вне веры: тайны Евангелия от Фомы». Кроме того, Пагельс вошла в число ста гениев современности, согласно опросу общественного мнения, сделанному в Великобритании в 2007 году.

Что меня поразило в этой книге? Прежде всего то, что интервьюируемые исследователи гностицизма выносят обобщающие суждения, исходя из своей религиозной принадлежности, личных пристрастий, идеологических установок, гендерной и национальной принадлежности и прочих привходящих моментов, не имеющих никакого отношения к сути дела. Вплоть до того, что датировки текстов переносятся на столетие из-за того, что учёный является христианином, и хочет вывести корни гностицизма из христианства. Связь гностицизма и буддизма замечают те исследователи, чья молодость пришлась на эпоху New Age: их «религиозный импринтинг» связан с восточными духовными практиками.

Вообще любопытно, как на Западе духовно близкие дзен-буддизм и гностицизм появляются примерно в одно и то же время, становясь актуальными среди поколения беби-бумеров. Такое ощущение, что после Апокалипсиса Второй мировой войны традиционные религии Запада отступают в бессилии. Понятно, что наука – дело пристрастное, в которой каждый решает свои психологические проблемы, но странно это видеть в предмете, отнесённом от нашего времени на несколько тысяч лет. При этом «Голоса гностицизма» – очень важная книга, позволяющая составить представление о фронте работ, ведущихся в этом направлении, она охватывает весь спектр, кроме, пожалуй, одного момента.

В чём разница между американскими и русскими учёными, занимающимися гностицизмом? В первую очередь, я обратила внимание на то, что все без исключения диалоги в этой книге посвящены разным аспектам именно исторического гностицизма. То есть речь идёт о кропотливой работе с источниками, занимающей обычно долгие годы. Биргер Пирсон, один из переводчиков свитков Наг-Хаммади, сообщает, что работа над 10-м Кодексом, самым фрагментированным из всех, заняла у него 13 лет – с 1968 по 1981. Так долго работать над текстом могли себе позволить лишь советские переводчики, такие как М.К. Трофимова, Е.Б. Смагина, А.И. Еланская, А.Л. Хосроев. В нынешнюю же эпоху учёный не может себе позволить ни многолетней работы «в стол», ни тщательного и вдумчивого проникновения в изучаемый материал.

Более того, можно даже считать это излишним. Российской школе исследования гностицизма, которая, кстати, так и не сложилась, мешает не только незнание коптского языка, недоступность кодексов или репринтов, но и то, что российская наука, как и всякая наука стран второго и третьего миров, не вытягивает чисто финансово изучение такой специфической области, как анализ гностических текстов. Можно, как известно, успешно заниматься переводами этих текстов с английского и с других европейских языков, но понятно, что в ближайшее время проблема изучения коптского языка в России решена не будет. Поскольку для того, чтобы получить одного высококлассного специалиста, нужны сотни филологов-коптологов.

Однако гораздо более актуальным – в нашей ситуации, во всяком случае – мне представляется изучение не мёртвых текстов, а живых и возрождающихся гностических традиций, окружающих нас почти повсеместно. Насквозь гностичная, русская культура просто вопиет о том, чтобы её исследовали с этой точки зрения. И какие-то усилия предпринимаются: Михаил Бойко, Сергей Слободнюк, Игорь Яковенко целенаправленно работают в этом направлении. Но таких учёных и философов должно быть больше.

В сети появляются сообщества, посвященные гностицизму, и даже возникают окказионализмы, например, «гностикосрач» – описывающий, как гностиковеды-любители в очередной раз перессорились из-за источниковедческих тонкостей. Эмоции, бурлящие на тематических форумах, показывают, что эта тема является очень болезненной, и затрагивает какие-то важные струны человеческой души.

Особенно актуальным мне представляется исследование текстов русских писателей, в полной мере выражающих гностическую душу русского народа, таких как Михаил Елизаров, Юрий Мамлеев, Виктор Пелевин, Егор Радов, Владимир Сорокин, Владимир Шаров, Михаил Шишкин и многие другие. Я даже не говорю о Серебряном веке – он-то в более-менее достаточной мере охвачен и изучен. Это тексты, созданные в силу того, что гностическое миропереживание существует вне времени, вне границ народов и культур. То же касается, вероятно, и других видов искусств. Гностиков объединяет общая антропология, которую и следует изучать, общие психология и социология, общие практики, мысли и чувства. Не древние свитки, а современные романы, картины и фильмы должны стать для нас источником знания о гностическом универсуме.