Кажется невероятным, но Фотобиеннале, с такой помпой открывавшееся в конце марта, все еще оккупирует Москву. Часть главной выставки в Манеже работает почти до конца июня, на этой неделе еще можно увидеть Энтони Сво, Сабину Вайс и семейство Бехеров в фонде «Екатерина», доступны еще несколько выставок, например, галерея Photographer.ru на Винзаводе до 20 июня показывает «FASHION» Кристофера Андерсона.

У нынешнего биеннале было две темы – «Vive la France!» и «Ретроспективы и перспективы». Первая еще выглядит как тема, хотя проведение года Франции в России могло бы навести кураторов Фотобиеннале на мысль показать что-нибудь неожиданное – например, испанскую фотографию, как в свое время швейцарский журнал Du в год Моцарта выпустил специальный номер для Баха. Для этого, впрочем, надо обладать парадоксальным мышлением.

А парижские выставки и в прежние годы регулярно показывались в столице. «Ретроспективы и перспективы» - это, конечно, никакой не девиз и никакая не тема, а просто констатация того, что нам показывают и прошлое, и будущее фотографии. И впрямь, два проекта студентов московской Школы фотографии и мультимедиа имени Александра Родченко, а также обилие молодых имен на других выставках, будущее обозначили. Так что не только многочисленная группа зарубежной поддержки (посольства США, Чехии и других стран, Культурный центр имени Гёте и неизбежные французы в разных видах) задавала тон в программе – хотя без этой группы эта программа была бы невозможна в принципе.

Французская тема, впрочем, растворилась в ретроспективной – вечный Анри Картье-Брессон, его талантливая вдова Мартина Франк (она, если быть точным, бельгийка), обаятельная Сабина Вайс, блистательная выставка десяти шведских фотографов на Гоголевском, многие из которых работали после войны в Париже и не скрывают влияния французской школы… Особняком стояли спецпроекты, вроде "Сладких снов памяти", экспозиции к 40-летию знаменитого фотофестиваля в Арле. «Сладкие сны» напомнили, насколько народным делом является фотография как таковая и как важна роль публики не только в проведении фестиваля, но и в сотворении необходимого контекста.

В Москве же зрители словно оказываются приложением к череде светских мероприятий и дипломатических раутов, открытые дискуссии со свободным микрофоном с трудом представимы в нынешней России даже по поводу фотографии. Потому не стоит удивляться, что социальность была представлена в лучших традициях Советского Союза: за политическую остроту отвечали американцы. Это у них проблемы, безработица и напряженность в обществе. Блестящая выставка Энтони Сво «Потерянный рай.

Америка во время кризиса» в фонде «Екатерина» показывает, как велика роль ангажированного фотографа в современном мире, насколько политической может быть работа хроникера и какое будущее готово открыться такому общественному автору. Запечатлев Америку в кризисе, снабдив фотографии откровенно антибушевскими подписями, Энтони Сво словно предъявил счет современной российской фотографии – социально равнодушной, политически беззубой, склонной к эстетству, а не к состраданию. По крайней мере, так она выглядит в перспективе нынешней Фотобиеннале. Забастовки, марши несогласных, перекрытие федеральных трасс, война населения Владивостока с московским ОМОНом – будто бы это события, происходящие на другой планете.

При этом уровень отдельных проектов отличный – скажем, выставка итальянца Габриеле Базилико «Intercity» в только что открывшейся галерее «Город Столиц», которая своим появлением в Сити способна, кажется, смягчить массовый удар от рождения очередного лужковского архитектурного монстра. Словно в насмешку над московскими властями Базилико показывает мегаполисы с высоты птичьего полета, которые, при всей своей хаотичности, не пугают взгляд. Есть здесь и московские виды: фотографу удалось обнаружить в них человеческое измерение.

Как всякое большое дело, Фотобиеннале не может избежать откровенных неудач. Так, например, рядом со шведскими фотографами явно проигрывала светски-глянцевая «Платиновая коллекция» чешско-американского автора Роберта Вано. В пандан к нему лучше было бы развесить дилетанта-вуайериста Сергея Ястржембского, давно путающего факт обладания профессиональной аппаратурой с наличием художественного взгляда. Явно нечего было делать даже в сопроводительной программе биеннале проекту Дмитрия Гужели «На французской стороне». Некоторые экспозиции словно достались Фотобиеннале в наследство от «Моды и стиля в фотографии». Показанная отдельной выставкой «Sublime» Франсуазы Югье вышла во Франции книгой еще в 1999 году.

Взгляд отдыхал на ретроспективах советских классиков. Эти выставки выглядели молчаливыми мастер-классами, даже если речь о таких прожженных газетчиках как Аркадий Шайхет (1898 – 1959). В его архивах, кажется, не осталось ни одного неопубликованного снимка, все шло с колес в печать. Так и должен вести себя выходец из поколения, всем обязанного революции. Подручный слесаря на Николаевском судостроительном заводе, духовик в оркестре Красной Армии, Шайхет в 1922 году устраивается ретушером в частное фотоателье «Рембрандт» на Сретенке. Уйдя вскоре в кольцовский «Огонек», Шайхет много путешествует по стране. Ташкент и Тифлис, Самарканд и Нижний Новгород, открытие Каракумского канала и новый завод в Туле... Фотографии его появлялись и в «СССР на стройке», еще одном пропагандистском варианте «Огонька».

Его антипод, Александр Родченко был слишком свободен, слишком остер на язык, чтобы власть не учуяла в нем чужака, такого же как Дзига Вертов и Татлин, Эйзенштейн и Лисицкий. Шайхет же и его коллеги по Российскому объединению пролетарских фотографов, лепившие буквально из ничего образ новой страны, упрямо выдавали иллюзорное за действительность. Любой вздох, любое телодвижение совершалось им во имя журнального/социального заказа. Задавленный этим величием доменных печей и мускулистых физкультурников на параде, снятых с высоты птичьего полета комбайнов и летящих в будущее паровозов, зритель начинает ненароком подозревать: а вдруг фотограф ненавидит людей, а любит лишь власть, проявление силы и мощи?! Отсюда триумф техники как триумф воли, обезличенно-плакатные лица и дозированный показ сирых и убогих, кого ожидает новая жизнь.

Готовность простить все, лишь бы талант был искрящим – хорошая русская черта. Но мастера советского прошлого требуют аналитического к себе отношения. В условиях, когда каталог появляется через несколько месяцев после закрытия Фотобиеннале, сложно ждать адекватного комментария к увиденному, невозможно вступить в диалог с концепцией. А без этого не бывает выставки, из провоцирующего мысль явления она превращается в застывший памятник мертвому искусству. Но беды Московского Дома фотографии не ограничивается хроническими полиграфическими задержками и краткими текстами каталогов.

Долгострой, в который превратилась реконструкция здания МДФ на Остоженке, грозит обернуться педагогической катастрофой.Обещанное еще прошлой осенью завершение работ пока не предвидится. Уже много лет Дом фотографии не может вести нормальную просветительскую деятельность, сделать общедоступной свою профессиональную библиотеку, стать подлинным фотоцентром, каковым давно уже является его прямой аналог и идейный вдохновитель – парижский Дом фотографии. Возможно, это подвешенное состояние и создает условия для того, чтобы Москву заполняли ретроспективы и город практически бы не знал интеллектуальных фотопроектов. Сборные выставки, исследующие проблему, а не наследие одного автора, по-прежнему нам неизвестны. Между тем, успех нынешней выставки «Спор» в венском Кунстхаусе, подготовленной специалистами из лозаннского Musee de l’Elysee, или прошедшая в 2007 году в парижском Jeu de Paume выставка «Событие. Образы как актеры истории» с кратким, но ёмким каталогом – вот типичные примеры современного отношения к фотографии как к объекту анализа, как к событию не только культурной, но и научной, социологической и философской, мысли.

Кажется, будто в искусстве исторически-сентиментальному восприятию русских традиционно противостоит университетски фундированный взгляд Запада. Но эта иллюзия неизбежно развеется, как исчезают иллюзии особого пути в экономике или демократии. И тогда каталоги наконец-то начнут выходить вовремя.

Фотобиеннале в Москве продлится до 27 июня.