Дурное настроение

Mitrofanov Sergey

Сколько себя помню, родина всегда была страной перманентно дурного настроения. Как самого государства, так и помещенных в него граждан. Причем у последних для того вроде бы были все основания. Жизнь всегда здесь была не сахар, а я помню даже то время, когда не было и сахара.

На самом деле я помню время, когда не было и муки, а за мукой приходилось долго стоять с тряпочным мешочком, на котором была написана несмываемой тушью фамилия ответственного квартиросъемщика. А еще стояли за воблой, которую давали по одному килограмму в руки. Я жил тогда в сталинской высотке над мезальянсом из двух магазинов - "Молоко" и "Рыба", что вообще как расстройство желудка, и одна женщина попросила меня, ребенка, подержать ее за руку перед продавцом. Причем воблу давали не в "Рыбе", а с черного хода, чтоб очередь могла вольготно распространиться по всему двору.

Я взял чужую женщину за руку, и ей дали не один, а два килограмма. Она протянула мне потом, кажется, 13 копеек (первые ростки предпринимательства с ее стороны и малого бизнеса - с моей), на которые тогда можно было купить сливочное мороженое, мято скукожившееся между двумя липкими вафлями. Однако я, смущаясь, попросил лучше вкусную сухую рыбину, и ничего вкуснее не ел ни до, ни после.

Впрочем, все это я вспомнил сейчас, скорее, с ощущением прошедшего счастья, а отнюдь не тягот детства, и многие отнесутся к прошлому точно так же.

Революция, индустриализация, война, школа, институт, как молоды мы были, перестройка, Горбачев, сухой закон, китайский спирт, прихватизация, братки, самогон, Ельцин, коробка из-под ксерокса - все это было прекрасно, лучшие годы нашей жизни. Дурное настроение в России всегда здесь имело, видимо, несколько иные причины. Не в трудностях бытия и не в дефиците, который можно пережить (и мы его пережили), и даже не в разнообразии напастей...

О них хорошо написал Платонов: "Русский человек любит разнообразие: даже свои деревни он иногда сознательно строил непрочно и не навечно, дабы не жалко их было переменить на другие, когда они погорят... Может быть, именно этим своеобразием национального характера объясняется такое странное и словно неразумное явление, как любовь нашего народа к пожарам, бурям, грозам, наводнениям, то есть к стихиям страшным, разрушительным и убыточным. Привлекающая тайна этих явлений для человека заключается в том, что после них он ждет для себя перемены жизни" ("О Советском солдате, 1944").

... а в том, что всегда находился кто-то пархатый, критикан, да тот же самый Платонов, кто тыкал нам этими трудностями, дефицитом и разнообразием напастей в глаза. Потому что в России никогда не любили шибко умных, как не любили выходить и из состояния сладкого опьянения, которое возникало из уверенности в исключительности пути, судьбы, характера, всеохватной доброты нации, но которое даже в самой своей кульминационной фазе умудрялось послать мозгу сигнал о грядущем похмелье.

То есть дурное настроение в России всегда начиналось прямо изнутри апофеоза снисходящей благодати. И, может быть, в этом и кроется пресловутая загадка русской души - в социально и национально осознанной хрупкости иллюзии любого удовлетворения, за которым, по представлениям настоящего русского россиянина, неумолимо следуют похмелье и смена картинки.

* * *

При мне картинку меняли четырежды - при Хрущеве, при Брежневе, при Горбачеве, при Путине...

При Хрущеве миллиону коммунистов вдруг зачитали секретный доклад, присовокупив к нему обязательное тсс! И миллион коммунистов тут же радостно побежал (радость странная: "оказался наш отец не отцом, а сукою") растрандычивать этот секрет женам, матерям, братьям, шуринам, сожительницам. Те - детям, дети - корешам, дошел он и до меня. В результате все знали все и веселились, коллективно обладая великим государственным секретом о том, какую же фигню мы здесь в стране учудили.

Однако, когда то же самое нам пересказали по вражескому голосу, взрослые впали в тяжелую депрессию от обиды. "Все врут ведь, гады, и зла нам желают". Потому что гад, по нашему представлению, тот, кто подставляет зеркало к опухшему после выгрузки из иллюзии удовлетворения лицу. И развелось же этих гадов.

Кстати, на бытовом уровне тот же феномен мгновенной негативной мобилизации вследствие соприкосновения с критикой реальности можно наблюдать и сегодня аж буквально под каждым кустом. Когда вы, например, ради социологического эксперимента или просто поимеете глупость сделать замечание любой компании молодых людей, культурно отдыхающих с пивом, но почему-то разбрасывающих вокруг себя бутылки, пакеты, окурки, пластмассовую тару от непонятно чего (как будто нисколько не заботясь о том, что в следующий раз, когда они вот так же опять решат культурно отдохнуть, обязательно что-нибудь вопьется им же в ногу или зад), - ах, напрасно вы скажете им об этом! Молодые люди тут же впадут в дурное настроение и, не исключено, постараются надавать вам по физиономии. Их искренне и бескомпромиссно возмутит, что, делая замечание, вы как будто бы ставите себя выше других или присваиваете какие-то особые права человека, которые на самом деле есть изобретение тлетворного Запада с целью лишения их, Васьки с Колькой, суверенитета. Но истинная причина разом выплеснувшейся на вас злой обиды, конечно, будет иной, она кроется все в том же отрицании насильственного прекращения иллюзии, что все великолепие природы, цивилизации, пива "Балтика #3" экспортного, растущий ВВП, космонавт Гагарин заточены исключительно на них, на Ваську с Колькой. И зло - если это не так, если вы утверждаете, что это не так...

* * *

Ощущение идущего со всех сторон зла, сжирающего, как томминокерсы, иллюзию наших великих побед, россиянам присуще и перманентно.

Когда СССР боролся за мир во всем мире, это ощущение хотя бы было оправдано. Известно, что капиталистическим военно-промышленным комплексам Запада нужна была как раз война, а не мир, который был нужен нам, - вот вам и антагонистическое противоречие, вот вам и война. Но сегодня, когда и мы, и они одинаково боремся за прибыль, эти противоречия (если они есть, а может, их нет вовсе) никак не могут иметь мировоззренческую, а следовательно, эмоциональную основу.

Они, как говорится, технические - решаемые техническим кабинетом. Ведь прибыль можно делить и так, и эдак. Относительно прибыли можно кооперироваться так или как-то по-другому. Спорить или договариваться. Но бесполезно и непрофессионально впадать в ненависть или меланхолию по поводу норм прибыли, поднимать из гроба Отца народов или испытывать какие-то другие сильные чувства.

Наоборот, типичный западный человек неспроста любит повторять: "Это бизнес, только бизнес, ничего личного", - как бы предлагая искать рациональные основания для любого партнерства.

Даже тогда, когда один из вас киллер, а другой, грубо говоря, жертва. Даже тогда, когда вроде бы, по нашим представлениям, должен иметь место душевный порыв.

И кстати, в этой, присущей западному человеку тотальной рационализации основа подмеченной многими русскими путешественниками бытовой "доброжелательности".

Западный человек, встречаясь с вами (а вы для него кто? никто, незнакомец), все равно обязательно и улыбчато поприветствует: "Hi!", "Morning!" "Bon jour!" Хотя у нас принято считать, что поступает он так отнюдь не по доброте душевной, а лицемерно, в связи со знанием азов конфликтологии, науки обходить острые углы с целью дальнейшего объегоривания партнера.

Он, западный человек, может быть, и послал бы вас далеко и надолго, как это сделал бы нормальный честный русский - просто так, на всякий случай, однако для западного человека это иррациональное использование энергии личности, которое неоправданно увеличивает накладные расходы.

Но, с другой стороны, о каком бизнесе вы тут все время толкуете, коли вы для него незнакомец, коли вам и предложить ему нечего? И, может быть, "Hi!" слетает с его языка вполне искренне, как в результате сформировавшегося веками эволюции Запада условного рефлекса?

В 1991 году было весело, все падало и расползалось, как в романе Набокова. Тем не менее Виктор Цой пел: "Весь мир идет на меня войной". Цой имел в виду именно особенные мировоззрение и мировосприятие россиян, а не рационализацию, поскольку в песне, поэзии (в русской поэзии особенно) обычно не предлагается расшифровка, относительно чего война.

Относительно чего - не так уж важно. Мир идет войной на нас не потому, что в этом есть рациональный смысл, а потому, что это, согласно нашим представлениям о мире, форма существования мира по отношению к России.

* * *

Ох, всю первую половину мая 2007 года Россия пребывала в дурном настроении от обиды на премьера пребывающей во внешнем мире Эстонии, который распорядился перенести бронзовый памятник советским воинам с одной из центральных площадей Таллина - непосредственно на таллинское кладбище, где, по мысли премьера, и должны покоиться останки. Повод для обиды - самый серьезный. И хотя этот памятник отнюдь не распилили, чего боялись в Москве, трансферт святыни все равно показался кощунством, спровоцировавшим дурное настроение и дурное же поведение политизированной молодежи. Широкое общественное мнение посчитало, что незадачливый премьер сам "допустил катастрофический промах", вложив идеологическое оружие в руки "московских хунвейбинов", хотя последние вполне могли бы обойтись и без оного. Пока неформальные активисты растущего самосознания нации совсем уж собирались демонтировать "фашистское эстонское посольство" и азартно охотились на посла Марину Кальюранд, запрещали в питерских магазинах эстонскую сметану, формальные активисты - государственные таможенники - обижались тем, что чинили препятствия грузоперевозкам, идущим в балтийском направлении, но осуществляющимися в основном русскими операторами. Ведомство же г-на Якунина (одного из претендентов на президентское кресло в 2008 году) аннулировало пассажирский поезд "СПб - Таллин", тем самым окончательно обрезав ниточки, связывающие русскоязычных соотечественников с метрополией. Все это, конечно, не могло не изумить Европу ("если эти русские, обижаясь, так вредят самим себе, то как же они могут навредить всем остальным?"), что, как ни странно, принесло нашей стране одну лишь пользу, еще больше укрепив ее позиции на международной арене.

От США в Москву тут же примчалась небезызвестная Кондолиза Райс с уговорами, посулами и утверждениями, что "холодной войны" нет и не предвидится. Переговоры о строительстве двух газопроводов из Туркмении через Узбекистан и Казахстан, подрывающие перспективы "антироссийской" трубопроводной системы - БТД и Транскаспийского проекта, - также завершились в обстановке полного понимания и уважения стратегических интересов Москвы. И даже на конкурсе Евровидения Эстония на всякий случай дала высший балл российской группе "Serebro".

На самом деле, возможно, что таким образом мы и становимся Западом, постепенно участь капитализировать даже самое свое сокровенное - дурное настроение.

Но с другой стороны - дурное настроение у нас так и не прошло...

       
Print version Распечатать