Чучело антисемита, или таки при чем здесь это?

От редакции. Не так давно издательство "Европа" выпустило книгу Вальтера Зульцбаха "Два корня евреененавистничества". Константин Крылов написал на эту книгу рецензию. "Русский журнал" публикует ответ писателя Владимира Лещенко, достаточно эмоционально отреагировавшего на текст Крылова.

* * *

...Веское, мудрое слово,

Произнес вдруг сапожник Илья:

"Абрам – тут не причем Иегова!

А "причем" тут ты и я!"

Илья Сельвинский.

Бывает, что самая обычная вроде ничем не примечательная книга вдруг вызовет споры, как будто на ровном месте. В таком качестве и выступила недавно вышедшая в издательстве "Европа" уже давняя работа видного западного мыслителя Вальтера Зульцбаха "Два корня евреененавистничества".

Эта относительно небольшая по объему работа, казалось бы, не могущая вызвать интереса за пределами узкого круга специалистов политологов и историков, вдруг оказалась причиной довольно яростной полемики. И первым, кто высказался, был никто иной как один из духовных лидеров умеренного русского национализма – Константин Крылов. Издание, подчеркнем, как будто строго научное – причем написанное не на злобу дня, что называется. Это текст, вполне могущий считаться классическим. И вот вдруг такая реакция – не сказать что неадекватная, скорее непонятная. И это при том, что рецензент признает, что "Два корня евреененавистничества" – книжка, если и не полностью объективная, то объективная в той степени, в какой "человек может быть объективным в вопросе, затрагивающим его лично".

Хотелось бы пожелать аналогичных качестве и автору – увы – опять таки вспоминается Владимир Ильич Ленин, непопулярный у единомышленников Константина Крылова, с его высказыванием относительно отношения к национальному вопросу: "Щупать больной зуб". Видимо, книга Зульцбаха попала именно на такой вот виртуальный "больной зуб". Подтвердив тем самым, что, во-первых, "вековая проблема", так называемый "еврейский вопрос", сильно волнует умы и в наши дни, и, во-вторых, что волнует она русских националистов, как может показаться, куда больше, чем даже "русский вопрос". (Загадка сия кажется неразрешимой, подобно квадратуре круга.)

Что же такого нашел в этой сугубо академической работе Константин Крылов, что это вызвало его раздражение? Прежде всего, в авторской рецензии подспудно чувствуется вопрос – а кто такой этот Зульцбах, заводящий очередную песню про антисемитизм?

Тут следует сказать особо, ибо Вальтер Зульцбах – не очередной публицист на злобу дня. Вальтер Зульцбах (1889-1969) – ученый старой школы, крупнейший социолог и социопсихолог своего времени, экономист, профессор социологии Франкфуртского университета в довоенные времена и Калифорнийского университета (после того, как заблаговременно перебрался в США) и в довершении всего успешный бизнесмен. Автор классических работ вроде "Основы образования политических партий", "К определению и психологии наций и национального самосознания", "Империализм и национальное самосознание" и др.

Обсуждаемая работа была издана в 1959 году, то есть она выдержала проверку временем. И ныне она, по мнению специалистов, остается одним из наиболее внятных текстов, посвященных юдофобии. То есть книга, как видится априори, достойна вдумчивого анализа, а не превращения в еще один повод поговорить о еврейском вопросе, так сказать, "вообще".

Далее, неважно обстоят дела у Крылова и с анализом.

Как он полагает, основная идея работы Зульцбаха заключается в том, что антисемитизм не имеет никаких рациональных причин. "Нельзя даже и помыслить, что это чувство – и соответствующие действия – хоть как-то связаны с какими-то действиями самих евреев, что евреи хоть чуточку виноваты в том, что их недолюбливают. Предполагать и тем более обсуждать подобное – проявление антисемитизма, а не попытка его анализа".

"Этот вопрос, видимо, совсем невнятен", – резюмирует Крылов.

Данное обстоятельство весьма огорчило рецензента, настолько, что он даже упустил из виду, что российской теме Зульцбах посвятил всего несколько абзацев, касающихся антисемитизма в СССР начала 50-х годов. Куда же больше внимания уделено, например, культурно-бытовой юдофобии в античности и юдофобии доктринальной – в католическо-протестантской Европе, а также юдофобии примитивно-расовой – в гитлеровской Германии. Но этого столь тонко чувствующий русофобию автор не заметил, зато указал, что, будто бы, в пору написания "память Холокоста уже становилась чем-то вроде новой гражданской религии Европы". Он не знает, что как раз конец 50-х ознаменовался последней значительной вспышкой германского реваншизма. Мельком помянул он и современную арабскую юдофобию, хотя можно было обратить на это и большее внимание в свете имеющегося у Зульцбаха замечания о фактическом отсутствии антисемитизма на средневековом мусульманском Востоке.

А в завершении размышлений рецензент посетовал, что объективных исследований антисемитизма как феномена общественного сознания нет, или они неизвестны широкой публике. (Хотя Крылов как человек с советским образованием мог бы ввернуть по этому поводу что-нибудь из марксистско-ленинской науки. А тут можно было накопать многое – вплоть до вполне антисемитских по форме идей Карла Маркса "Эмансипация евреев... есть эмансипация человечества от еврейства", или Сталина с его "Антисемитизм – пережиток каннибализма". Но Крылов пошел по иному пути.)

Что еще занятнее, этот весьма отвлеченный анализ оказался предварен размышлениями автора на тему исследований юдофобии, так сказать, вообще.

По мнению Крылова, такой литературы весьма много, но интерес к ней будто бы проявляют как раз скрытые антисемиты, ибо в данных исследованиях обильно цитируются различные антисемитские материалы – от Геббельса и Гобино до Мартина Лютера.

Опять же весьма странно было прочесть подобное особенно у Крылова – уж в чем-чем, а в антисемитской литературе наш читатель недостатка не имеет. Она вполне доступна и не только во Всемирной паутине. Ибо, несмотря на пресловутую, так ужасающую наших "русофилов" 282 статью, приобрести подобную литературу в России – на лотках ли на самых обычных книжных ярмарках или по той же почте – вообще не проблема.

Подобным образом пробежав "галопом по европам", рецензент определил юдофобию ни много ни мало как "бунт против основ современной цивилизации, торжественно именующей себя "иудеохристианской"". Вальтер Зульцбах, само собой, про это не писал, да и тот факт, что наша цивилизация уже де факто стала "постхристианской", рецензент признает буквально в следующем предложении (но, похоже, такие мелочи уже не важны в свете столь глобального вопроса.)

Кстати, тут был бы хороший повод рассмотреть имеющуюся у Зульцбаха взаимосвязь между антисемитизмом, расизмом и национализмом, но этот момент был обойден суровым взглядом критика.

Зато Крылов несколько не к месту сообщил нам о том, что в новейшей истории имела место "победа неоконов над ойкуменой", которая одновременно почему-то и стала "победой диспенсационализма" (Диспенсационализм – совокупность теологических представлений в христианстве, рассматривающих исторический процесс как последовательное распределение божественного Откровения по периодам, каждому из которых соответствует особый тип договорных отношений человечества с Богом. Диспенсационализм отводит евреям исключительное место в мироздании.) При этом неоконсерваторы почему-то оказались однозначно отождествлены с диспенcационализмом, в то время как лидеры этого направления – тот же Бжезинский и Киссинджер – к нему отношения не имеют.

Рецензент также с обреченной печалью сообщил, что диспенcационализм "и поныне остаётся духовной опорой Америки".

(Видимо, работы столпов американской консервативной мысли вроде Бьюкенена,, констатировавшие упадок старых американских протестантских ценностей, было решено считать несущественными.)

Ну да Бог с ним – где евреи, а где та ойкумена?!

И пожалуй центральной мыслью Крылова является та, что в результате всего вышеперечисленного на Западе "антисемитизм объявлен и утверждён величайшим из возможных мыслепреступлений, отцом всех фобий, от ксено- до гомо-, ересью ересей современного мира… В религии Холокоста антисемитизм занимает место первородного греха – всеобъясняющей и необъяснимой в своей последней глубине причины мирового зла; поколения исследователей изощряются в попытках ещё углубить эту пропасть, превратить её в марракотову бездну чернильной тьмы".

Однако за этим почти апокалиптическим определением следует достаточно игривые рассуждения о том, что ныне "еврейский вопрос" – это своего рода "соломенное чучелко" из "Сказок дядюшки Римуса", на которое "Система" ловит своих тайных и не очень врагов, чтобы обрушить на них беспощадную карающую длань, будь то сроки в европейских странах за отрицание Холокоста или простое лишение грантов и хлебных мест на кафедрах и при фондах.

Подытожим: независимо от намерений автора самое интересное в его кратком эссе – это печальная демонстрация одного обстоятельства – чем более вздорными бывают измышления, тем большей бывает их популярность в массах и тем прочнее они угнездились в головах даже весьма неглупых людей.

"Внимательный читатель может заметить, что я ничего не говорил о самих евреях. Почти ничего не говорит о них и наш автор, кроме ряда банальностей" – сообщает Крылов в конце статьи. Увы, это так. В общем и целом мы не узнали ничего нового не только о евреях, но и об антисемитизме, а также о работе Зульцбаха. Рецензент просто лишний раз воспользовался не однажды озвученными тезисами и идеологемами.

В итоге мы получили еще одну иллюстрацию к забавной ситуации: хотя евреев в России мало и становится все меньше, но почему-то еврейский вопрос по-прежнему, что называется, на острие национального (не патриотического, позволим себе уточнить) дискурса.

В общем, можно констатировать, что "Акела промахнулся" и ничего нового кроме того, что "евреи правят миром" и "русских обижают", а также подспудного желания, чтобы Бог (или судьба если угодно) "произвел русских в евреи" (перефразируя генерала Ермолова) Крылов нам не сообщил. .Невольно возникает вопрос – ну а при чем тут вообще Зульцбах? При чем тут антисемитизм? При чем тут, в конце концов, евреи?? Или ближе к теме дискурса - "таки при чем здесь это?".

Завершить же эту рецензию на рецензию хочется одной мыслью Черчилля. Как-то в ответ на вопрос о причинах отсутствии в Англии антисемитизма как значимого явления сэр Уинстон ответил: "Видимо всё дело в том, что мы не считаем евреев лучше себя". Вот и все собственно.

       
Print version Распечатать