Часть нашего личного опыта

От редакции. 1 февраля 2011 года исполняется 80 лет со дня рождения первого Президента России Бориса Николаевича Ельцина. Юбилей уже отмечается. В блогах, в журналистских текстах Ельцина вспоминают с особыми чувствами – пусть и разными, – но всегда очень яркими. В память об этом государственном деятеле РЖ открывает дискуссию о роли первого президента в становлении новой России.Своим мнением о первом президенте России и времени его правления вспоминает публицист и блогер Александр Морозов.

* * *

Ельцин? Я помню, как Сережа Чапнин принес снимки с выступления Ельцина на факультете журналистики МГУ. Я тогда делал самиздатский журнал Параграф. Это был 1989 год. Сама экспрессия Ельцина воспринималась как "уже не советская". Он был – живой. В отличие от "партийных дятлов", которых мы привыкли видеть в большом количестве до этого. Безусловно, что Ельцин был первым крупным "публичным политиком" – он был гораздо смелее, чем Горбачев. Он ходил и говорил с людьми...

Сейчас восприятие Ельцина в контексте постсоветской истории России завязано на становление "грабительского капитализма". Ельцина – проклинают. Это можно услышать часто. Но те, кто это делают – люди недалекие. Потому что Ельцин – это начало новой русской государственности. Таков исторический факт. Я думаю, что если "банду ельцина под суд", "банду путина под суд" и вообще всех – "под суд", тогда мы должны полностью обнулить итоги первого постсоветского двадцатилетия. Не будет никакой исторической связности, преемственности, последовательности. А в конечном счете вообще не будет этого двадцатилетия, как исторической реальности. Придется его "отменить".

Но отменить его нельзя. Ни отменить. Ни заменить. Все уже состоялось. Можно смотреть на Ельцина глазами горбачевцев. А можно – глазами коммунистов. Но если смотреть без сильной идеологической инфицированности – то Ельцин, это просто часть нашего персонального опыта. Ну, для многих из нас. Это был персональный опыт перехода из советского – в несоветское. Он был травматическим, безусловно. Он был наполнен массой нелепостей, издержек и совершенно анекдотических вещей. Финансовые организации предлагали 750% годовых по вкладам, а некоторые – 1200%. Консервированные сосиски в банках воспринимались, как чудесные рождественские подарки. Казалось, что "бизнес" – это просто, если ты можешь найти где-нибудь 100 вагонов алюминиевых штампованных тарелок и продать их куда-нибудь просто по цене алюминия... "Мировой рынок" представлялся безразмерным. Поскольку до этого к нему не было никакого доступа. Замороженная Россия в те годы просто подтаяла. Она таяла, таяла, превращаясь в весенний кисель...

Никто уже не помнит – в каких реальных контекстах говорились слова: "Возьмите столько суверенитета, сколько можете...". Никто не помнит контекста расстрела белого дома. Сейчас вообще трудно представить себе "ту экономику", в которой плавало, например, правительство Гайдара. Нас уже отделяют не просто километры, а астрономические парсеки – от той эпохи. Мы с тех пор – прошли нулевые. А сегодня уже громко звучат голоса тех, кто родился в 1980 году и позже. Они перестали быть подростками и получили первые зарплаты, когда Ельцин уже оставил свой пост.

Мы еще только начинаем привыкать к пониманию того, кем был Ельцин. Каково его место в русской истории. Русская история все еще находится в "горячей фазе". Как ни странно, но двадцать лет для нас оказалось мало. Мы еще пока не "приземлились". Хотя в середине нулевых казалось, что "уже". А сейчас выяснилось – нет.

Так и не ясно: будем ли мы "обнулять" результаты каждого правления? Или все-таки из постсоветской истории построится какая-то "связная история"? Единый "нарратив", как сказали бы, филологи... Путин учудил. Это уже несомненно. Он в первой половине нулевых как будто бы "ответил" на все "исторические вызовы 1990-х" и тем самым вроде бы заложил основы связного понимания русской постсоветской истории. А потом взял, да и продолбал весь этот "символический капитал". Теперь с этими руинами имеет дело уже Медведев.

Борис Ельцин – это большая и сложная фигура русской истории. Недавно один из участников диссидентского движения 1970-х написал: да, может быть, было бы лучше, если бы в 1991 году к власти пришел не человек из партийной номенклатуры, а как бы "вацлав гавел", т.е. человек "со стороны". Да, возможно. Но в России в то время не было такого человека. И Вацлавом Гавелом оказался Ельцин. Он пытался справиться с этим вызовом, как мог. Сейчас трудновато представить себя, с каким океаном постсоветских последствий он имел дело. Это была трудная миссия.

       
Print version Распечатать