Природные катаклизмы, которые все чаще случаются на нашей планете, наконец-то вызвали серьезные социальные перемены. Засухи и наводнения, затронувшие многие страны – главных экспортеров продовольствия, вызвали значительный рост цен на пшеницу и другие сельскохозяйственные культуры. А это поставило в почти безвыходное положение большую часть населения развивающихся стран, живущую далеко за чертой бедности. Эти люди и питаются-то главным образом лепешками (или рисом ), а также фруктами и овощами. Особенно уязвима к голоду городская беднота, которая далеко не всегда в состоянии заработать себе на хлеб насущный. Резкое вздорожание продовольствия, особенно при отсутствии масштабной западной продовольственной помощи, ставит этих людей буквально на грань голодной смерти. Нынешний финансово-экономический кризис, особенно больно ударивший по развивающимся экономикам и спровоцировавший существенный рост безработицы, многократно усилил действие природного фактора.

На этот раз самым уязвимым оказался арабский регион, точнее, те арабские страны, которые Аллах не наградил слишком большими запасами нефти и газа, позволяющими обеспечивать сносную жизнь не только правящей верхушке, но и подавляющему большинству рядовых граждан. В арабских странах давно уже выросли гигантские мегаполисы, населенные по преимуществу молодыми и бедными, но образованными людьми. Они и стали главным горючим материалом начавшихся беспорядков. Сначала взорвался Тунис, затем громыхнуло в Алжире, Йемене, Иордании. Самыми же масштабными стали демонстрации в Египте, крупнейшей стране арабского мира. Единственным островком стабильности в Северной Африке остается пока полутоталитарная, богатая нефтью Ливия.

Другие же арабские страны не могут чувствовать себя в безопасности. Как знать, не докатится ли революционная волна и до единственного пророссийского режима на Ближнем Востоке, возглавляемого сирийским президентом Баширом Ассадом. Но главное беспокойство начавшиеся арабские революции вызывает не у Москвы, а у Вашингтона, еще совсем недавно не сомневавшегося в своем преобладающем влиянии в арабском мире, а также у Тель-Авива. Неслучайно Израиль начал спешно устанавливать временный забор на границе с Египтом, очевидно, опасаясь, что волна каирский демонстраций может докатиться до палестинских территорий.

Сегодня можно с уверенностью говорить о падении, как минимум, двух прозападных режимов. Президент Туниса Бен Али, правда, ориентировался больше не на США, а на Западную Европу, и, прежде всего, на Францию, но покинул свой пост по настоятельной рекомендации США, когда в Вашингтоне поняли, что власть ему удержать все равно не удастся, а затягивание кризиса может привести только к радикализации протестного движения и опасности выдвижения им исламистских лозунгов. То, что в ближайшее время придется уйти и президенту Египта Хосни Мубараку, засидевшемуся у власти на долгих тридцать, сомнений уже не вызывает. Мубарак, в отличие от Бен Али, более тесно связан с армией и является главным американским союзником в арабском регионе. Этим и объясняется то, что он гораздо упорнее, чем его тунисский коллега по несчастью, цепляется за власть, не останавливаясь перед масштабным кровопролитием. А Америка, по крайней мере, прямо не требует, чтобы Мубарак отрекся от власти. Но, похоже, американцы уже списали нынешнего египетского президента со счетов. Это произошло еще в тот момент, когда в Каир отправился бывший глава МАГАТЭ и лауреат Нобелевской премии мира Мохаммед эль-Барадеи.

Можно быть уверенным, что, прежде чем пойти на этот казавшийся рискованным шаг, он не мог не заручиться одобрением со стороны руководства США и ведущих государств Евросоюза. А то, что американцы прямо не отрекаются от стремительно превращающегося в политический труп Мубарака, объясняется соображениями престижа. Вашингтону никак нельзя демонстрировать своим союзникам в Третьем мире, многие из которых возглавляют столь же авторитарные режимы, как в Египте, что в случае обострения ситуации их просто бросят на произвол судьбы.

Кстати сказать, вполне возможно, что именно в США в конце концов эмигрирует Мубарак. Искать убежища в Израиле, который уже объявил о готовности его предоставить, египетскому президенту будет совсем уж неудобно, а другие арабские страны не горят желанием принять у себя будущего беглеца, поскольку в любой момент опасаются повторения у себя египетских и тунисских событий, катализатором чего сможет послужить само присутствие свергнутого Мубарака. Сейчас, несомненно, в Египте происходят закулисные переговоры лидеров оппозиции, объединившейся вокруг Мухаммеда эль-Барадеи, и руководства армии. По всей вероятности, военные обговаривают свою роль в планируемом правительстве национального единства.

А достигнув согласия с протестующими, они без угрызений совести сдадут им основательно надоевшего всему Египту Мубарака, за которого уже не хочет сражаться армия. Возможно, Мубарак и хотел бы жестко подавить выступления оппозиции, не останавливаясь перед тысячами погибших и наплевав на общественное мнение США и Европы. Но вряд ли сегодня в Египте найдется достаточно солдат, готовых стрелять в народ. И площадь Тахир в Каре, будем надеяться, никогда не превратиться в Тяньаньмынь. Мубарак должен уйти. Вопрос сейчас стоит только о том, кто именно придет ему на смену.

Хотя в Египте довольно влиятельна организация «Братья-мусульмане», в целом Египет, как и Тунис, давно уже считался одним из наиболее светских среди арабских и мусульманских государств, и исламисты пока еще не играют ведущей роли в демонстрациях протеста. Некоторые из демонстрантов вообще держат портреты президента Гамаля Абдель Насера, как бы призывая вернуться к неким незамутненным истокам «арабского социализма. Такое в Египте, конечно, вряд ли случится. Не вызывает сомнения, что, по крайней мере, первое время исламисты не будут преобладать ни в тунисском, ни в египетском правительствах. Но столь же очевидно и то, что исламисты либо войдут в состав этих правительств, либо, оставаясь формально вне правительств, будут активно влиять на них с помощью тунисское и египетской улицы. Пока что вся египетская оппозиция, включая братьев-мусульман, объединилась вокруг эль-Барадеи, как единственной фигуры, обладающей широкой международной известностью и поддержкой. Но сам он, являясь опытным международным бюрократом, обстановку в Египте, где он не был уже четверть века, знает не так уж хорошо и не имеет устойчивых связей с местными политическими силами. И если будущему правительству эль-Барадеи не удастся побороть коррупцию и создать новое жизнеспособное государство, на сцену могут выйти исламисты и «Аль-Кайда». Пока же ряд перемен во внешней политике Египта представляется неизбежным.

Многие египетские исламисты открыто возмущаются мирным договором с Израилем и утверждают, что дипломатические отношения с Израильским государством надо прекратить. До этого вряд ли дойдет, поскольку вызовет резкое недовольство США, с которыми новое правительство постарается не ссориться. Но можно не сомневаться в том, что Египет постарается играть более активную роль в урегулировании израильско-палестинских отношений и, в частности, будет прислушиваться не только к официальной палестинской администрации Махмуда Аббаса, но и к позиции «Хамаза», которого Египет, возможно, станет рассматривать в качестве равноправного участника процесса палестинского урегулирования и ослабит или вовсе прекратит блокаду Газы, что может вызвать раздражение в Израиле. И вряд ли Египет будет продолжать играть роль главного американского союзника. Новые власти, вероятно , постараются заместить американскую экономическую помощь помощью со стороны богатых нефтью арабских государств.

Еще большую озабоченность на Западе может вызвать влияние, которое революции в Египте и Тунисе могут оказать на окружающий мир, причем не только арабский. Ведь существует немало стран, где правят авторитарные и коррумпированные режимы. Эффекта домино, похоже, опасаются по всему миру. Даже в китайских социальных сетях начали блокировать сообщения о беспорядках в Египте. Да и наша страна по большому счету отличается от Египта только наличием некой страховки в виде не иссякающего потока нефтедолларов. Успех арабских революций может спровоцировать массовые акции протеста в других регионах, способные погрузить в хаос всю нашу планету.