Апофатика Алена Бадью

Или просто пора снять табу

Ален Бадью в своём интервью Русскому журналу внезапно отрицает идею абсолютного зла, которую обличал в своей "Этике". Абсолютным злом было предательство события. Сейчас он утверждает, что зло – отсутствие события. Вроде бы разница не так велика. На практике она огромна, и именно этот зазор между признанием предательства злом и представление об отсутствии добра как показателе зла, губит современную левую мысль и политику.

В книге "Этика" Ален Бадью пишет вроде бы о том же, о чём говорит в интервью "Русскому журналу" - о том, как отсутствие блага, которое несёт в себе каждое событие, принадлежи оно сфере политики, любви, науки или искусства, являет нам зло. Сам этот акт предательства, отказа, отвержения объясняется как зло. То есть существует акт разрушения и он тождественен отказу. Это легко применимо к практике. Злом оказывается тот же капитализм, который Бадью клеймит и сегодня. Поскольку его существование есть отказ от блага, которое может принести другая история, другое её осмысление. Коммунистическое, но не такое, как было в СССР. А в чём оно должно быть другим? Это можно понять из осмысления неудачного опыта.

Поэтому Бадью и говорит о Шаламове как примере автора, который сохраняет верность социалистической идее, несмотря на лагеря и зло советских институтов. По той же причине Бадью отсылается к религиозному опыту преображения как социальной практики в текстах апостола Павла. Добро – следовать событию, продолжать его, искать истину. Если есть политика, участвовать в ней, если есть любовь – любить. Отказываясь от этой вариантивности, которую предлагает событие, мы двигаемся ко злу. Всё предельно ясно. Есть движение в две противоположные стороны. Капитализм заставляет нас предавать, сам будучи результатом предательства. Это сильный ход, который через отвержение позволяет увидеть альтернативу.

Изменение позиции Бадью могло быть случайным. Вообще, это изменение можно было бы отнести к языковым особенностям, если бы не то бессилие мира перед лицом зла капитализма, которое он констатирует в самом начале текста. Бадью как будто оправдывает сонм левых интеллектуалов, которые отчаянно восстают против капитализма, вписывая отчаяние в изначальную предпосылку своего бунта. Да, ясной альтернативы нет, а та, что есть – забыта. Сама идея того, что зло капитализма можно воспринимать не как данность, а как поправимую ошибку, страшно непопулярна. Всё, что мы слышим в последние годы – это отрицание, неприятие, фактическим выхлопом которого становятся либо акции повышенной толерантности, либо интересные, но бесплодные на практике трактаты об ужасах меняющегося мира. Представление альтернативы становится формой арт-перфоманса, изначально закупоренное в рамки действа, но не действия.

Если левые вдруг в процессе этих измышлений или перфомансов приходят к власти, то они оказываются сильно "поправевшими", вызывают неприязнь своих же бывших соратников и радикальной молодёжи. Другая часть, приближаясь к академической власти, начинает страдать невыносимым и столь же бесплодным пуризмом.

Апофатика Бадью подталкивает нас к тому, чтобы перелопатить всё наследие мировой культуры в поисках осмысленного действия, но для этого нужно в первую очередь совершить революцию внутри самого сообщества. Признать, что труды Маркса, например, это не иконы, они были во многом связаны с тем контекстом, который создавался их эпохой. А эпоха, между тем, изменилась. Пролетариат – другой. Событие – другое. Событие – это центр нового мира, сцинтилляция социальных графов, которые после события должны измениться, причём измениться необратимо, как после появления христианства. Но даже левые читатели Бадью предпочитают трактовать событие как часть медиа-индустрии, которая за счёт обещания изменения работает с действами, которые де факто ничего не меняют.

И тогда получается, что мир зол, мир полнится провалами и кризисами, failed state и свержениями революционеров. «Получается» - это такое удобное слово для того, чтобы описать результат событий и предательств. Русский язык богат такими словами. И на их фоне призыв Бадью "создавайте истину" - почти буржуазная абстракция, призывающая на своём месте делать то, что должно. Конечно, в России намного популярнее слово «случается». Россия привыкла считать себя жертвой. Хаос на Ближнем Востоке – нам плохо. События в Грузии – мы то ли виноваты, то ли пострадаем. Украина меняется, не дай Бог окончательно убежит. В любой из этих ситуаций получается failed event. Событие, в котором мы не участники, событие, которое произошло без нас. Участие, к слову, не нужно толковать как неизбежно насильственное вмешательство. Травмированные подростки именно таким и полагают вмешательство. Если нас могут обидеть, надо бить первыми. Как пацаны с района. Как будто не может начаться дискуссия о формах участия в политике. России – в мировой, граждан – во внутренней, начиная с городской. Вы, читатель, читаете это в интернете. Там тоже есть политика. И она не только в комментариях и лайках.

Парадокс Бадью не так уж сложен. Решусь предположить, что он приводит нас к простой мысли о том, что само предательство перестало быть актом. Предательство включено в пакет, оно – часть социальной инициации. Поэтому абсолютности в нём нет, оно просто часть повседневности. Мысль не новая, и Бадью констатирует это скорее устало и спокойно, без патетики призыва к немедленной революции. Наоборот, он говорит о смене формы, в каждой из сфер, о возможности возвращения. Что, к слову, провоцирует революции намного эффективнее, чем крики о необходимости нового миропорядка. Миропорядок – данность, наше дело – заниматься событиями в нём.

Другое дело, что мы существуем в ситуации, когда благо познаётся апофатически, как единственное верное из множества вариантов, которые мы последовательно отбрасываем. В этом отбрасывании – суть деятельности для тех, кто может себя соотнести с наименованием "мыслители и философы эпохи смерти Бога". Потому что это время – переходное. Его смысл в том, чтобы найти другую форму объединения людей, помочь ей обрести язык и форму. Инструментарий к этому есть, субъект приблизительно ясен. Осталось всего ничего – поверить в событие и рассказать о нём так, как это сделал апостол Павел. Сделает ли это кто-то один или несколько, прочитают ли они Бадью или кого-то другого, это неизвестно.

Отталкиваясь от обсуждаемого текста, можно сказать лишь о том, что в эпоху, когда предательство стало нормой, нужна новая система различения. Ведь эта нормативность предательства – не оттого, что мир стал хуже, а оттого, что устарели дефиниции. Поэтому Бадью и говорит о социализме как о том, что позволяет упразднить старые различия. И уже на этом новом поле вводить новые. Кто сейчас за эллинов, а кто – за иудеев? Вот с какого вопроса нужно начинать социалистическую мысль. Но эти вопросы табуированы отсылками к Марксу, классикам феминистской теории и последователям Франкфуртской школы. Может быть, пора просто снять эти табу?

       
Print version Распечатать