16 тысяч выпускников не получили аттестатов

Рособрнадзор подводит итоги первой волны ЕГЭ. В этом году Единый госэкзамен сдавали 878 тысяч 664 выпускника. Это на 100 тысяч меньше, чем в прошлом году. ЕГЭ проводили по 14 предметам во всех субъектах РФ и в 52 иностранных государствах. Работало 8676 пунктов приема экзамена. Чиновники считают, что процедура ЕГЭ стала более прозрачной, и увеличившееся число нарушений говорит лишь о том, что теперь их стало можно фиксировать. Парадокс в том, что отныне любой недостаток ЕГЭ трактуется в сторону его преимуществ перед традиционной формой аттестации.

Не сумели сдать ЕГЭ, а значит, не получили аттестатов зрелости, 16 тысяч выпускников. Они либо получили «двойки» по двум обязательным предметам – «русскому» и «математике», либо дважды не смогли сдать один из этих предметов. Это чуть более 2% от общего количества выпускников. В прошлом году эта цифра составляла чуть более 3%.

Одна четвертая не знает русского, три четверти – математику. Половина не сдала ни того, ни другого.

Общее количество 100-балльных работ составило 2 822. В прошлом году их было 2 232. Увеличение по сравнению с прошлым годом произошло за счет «русского языка». По некоторым предметам произошло уменьшение.

Несогласные с оценкой, могли подать на апелляцию. Есть два типа апелляций - по процедуре и по результату.

Апелляции по процедуре, это когда человек обнаруживает, что кто-то, например, пользуется мобильником (и сообщает об этом), что кому-то учителя принесли готовые решения. Иногда участнику ЕГЭ не хватало бланков (это тоже нарушение по процедуре).

Апелляций по процедуре было всего185. Рособрнадзор гордится тем, что в прошлом году их было почти в два раза меньше - 95. Глава ведомства Любовь Глебова трактует это увеличение так: «С нашей точки зрения это означает, что и выпускники, и их родители, и организаторы стали лучше знать процедуру, они стали понимать, что есть предмет нарушения, а что – предмет исполнения правил. Информированность самих выпускников о процедуре стала более основательной».

Звучит хорошо. Но на самом деле, очевидно, что далеко не все дети решились (и сочли возможным) «стучать» на своих соседей по парте, далеко не все организаторы решили открыть глаза на эти нарушения (а скорее всего – участвовали в этом). А что касается общественных наблюдателей, то их права пока вообще никак не прописаны. Даже их письменного заявления о нарушениях недостаточно. Ну, а местные чиновники меньше всего заинтересованы в том, чтобы сор выносился из избы.

Что касается апелляций по результату, то их в этом году было 60 155. Это полпроцента из всех человекоэкзаменов. Из них удовлетворена одна треть. В прошлом году таких апелляций было 54,5 тысячи, и примерно такое же соотношение удовлетворенных. «Ребята начинают отстаивать свои права и доказывать свои взгляды тем, кто их экзаменовал. И в ряде случаев они получают положительный результат», - уверяет Любовь Глебова.

На самом деле ребята просто поняли, что нужно из последних сил и до последнего бороться за свои оценки. Тем более, что оценка части «С», которую проверяет не компьютер, а эксперты, зачастую бывает весьма субъективной. Так что радоваться особенно нечему.

Еще Любовь Глебова гордится тем, что «вопрос, плохой ЕГЭ или хороший» у сдающих, у их родителей отныне не возникает. Из 7,5 тысяч вопросов, которые поступили на «горячую линию» в Общественную Палату, только 20 были вопросами, которые высказывались как негативное отношение ЕГЭ. В прошлом году их было 20% .

Все просто: люди смирились с неизбежным. А в прошлом году кто-то еще надеялся на отмену ЕГЭ. «В этом году это были конструктивные, практические вопросы, которые показывают о том (написание сохранено. – Н.И-Г), что интерес к этому давным- давно – это не интерес «быть или не быть», а интерес «как пользоваться». Также у нас около 20 тысяч обращений на «горячую линию» Алины Кабаевой и в них тоже нет тех вопросов или суждений. Это подтверждает, что ЕГЭ стал привычной, понятной и принимаемой формой государственной итоговой аттестации», - сказала Любовь Глебова.

Ну, наконец-то люди поняли и приняли такую форму аттестации, - хочет сказать глава Рособрнадзора. А мы констатируем: смирились и начали приспосабливаться.

Создается отчетливое впечатление, что любой негатив, связанный с ЕГЭ, теперь поворачивается в сторону преимуществ новой системы государственной итоговой аттестации. Выявили больше нарушений (учителя писали за детей, дети пользовались мобильниками) – очень хорошо. Это означает одно: система стала прозрачной и нарушать правила все труднее.

«Механизм ЕГЭ позволяет вскрывать эти нарушения, - радостно констатирует Любовь Глебова. - Механизм четко прописывает, что можно, а что является нарушением. Позволяет их фиксировать. Разве раньше не подсказывали, разве раньше преподаватели не помогали ученикам на традиционных экзаменах, или не писали за них задачки, не помогали во время экзаменов? Конечно, помогали. Только это считали нормой. А когда вопрос встал об объективном оценивании, когда учитель перестал иметь такую простую возможность помогать своему ученику, всем стало неуютно. Ученику - потому что нужно знать материал, а учителю – потому что ученика нужно учить. Нарушения, которые раньше происходили повсеместно теперь можно фиксировать».

Во-первых, нарушения – они и в Африке (то есть, во время обычного экзамена – нарушения). Были скандалы вокруг медальных работ, когда, например, сочинения до медали доводили учителя. И эти факты иногда (так же, как и сейчас) вскрывались.

Фокус в том, что одним из аргументов в пользу введения ЕГЭ был тот, что отныне никакие нарушения будут вообще невозможны! Иначе, какая разница – ЕГЭ это или традиционный экзамен? А теперь оказывается, что «ведь и раньше такое было, и сейчас есть».

Поэтому все попытки сделать вид, что это не увеличение количества нарушений, а просто хорошая работа правоохранительных органов, основанная на том, что механизм ЕГЭ позволяет вскрывать нарушения – туфта. Правоохранительные органы откликаются на «стук» тех, кто им об этом сообщает. И вся надежда у чиновников только на этих стукачей. Ведь пока даже у общественных наблюдателей не прописаны их права.

Да, и еще. Рособрнадзор, оказывается, ни за что не несет ответственность. Ведь государственная итоговая аттестация – это ответственность субъектов РФ. И вся беда в том, что «субъекту РФ пока еще трудно осознать себя ответственным за все, что происходит» (Любовь Глебова). И потому Рособрнадзор увеличил количество проверок на местах, связанных с ЕГЭ.

Федеральный центр отвечает только за контрольно-измерительные материалы, за обработку результатов и обеспечение контроля «в рамках своих полномочий»(что это такое – непонятно – Н И-Г). А вся процедура в руках у субъектов.

На вопрос обозревателя «РЖ» будут ли изменения, связанные с ЕГЭ по гуманитарным предметам («все говорят о том, что их нужно видоизменить»), Любовь Глебова ответила: «К теме «все говорят» я отношусь достаточно двояко (о необходимости таких изменений, кстати, говорил Президент, - Н И-Г). Учителя давно об этом не говорят. У них все нормально. Но я отвечу. Дискуссия, когда она переходит в формат «каким быть ЕГЭ» - это вопрос к профессионалам, к тем, кто отвечает за педагогические измерения. Задача Рособрнадзора в том, чтобы правильно организовать обсуждение».

И последнее. В прошлом году всех волновало, что будет с теми, кто не получил аттестата зрелости. Оказывается, за них можно не волноваться. Все они – на контроле у субъектов РФ. Многие ребята пошли в систему начального или среднего профобразования на базе девяти классов. И в течение года у них была возможность пересдать свои результаты. Многие этим воспользовались. Из тех же, кто не пошли в НПО-СПО – лишь девушки, находящиеся в декретном отпуске, и несколько человек, которые сидят.

       
Print version Распечатать