Рецензии на:
Алан Гринспен. Эпоха потрясений: проблемы и перспективы мировой финансовой системы. М.: Альпина бизнес букс, 2008. 496 с.
Ричард Дункан. Кризис доллара. Причины, последствия и пути выхода. М.: Евро, 2008. 296 с.
Может, бывший глава Федеральной резервной системы и вправду верит в то, что пишет, может, нет, но так или иначе всю вину за нынешний дефицит текущего баланса в США он возлагает исключительно на страны с профицитом. По Гринспену, эти страны вместо того, чтобы инвестировать в свои экономики, предпочитали вкладывать свои «сбережения» в более привлекательные американские активы. Он словно забывает, откуда взялся профицит: торговля между странами с низкой заработной платой и странами с высокой заработной платой позволила американским потребителям покупать больше дешевых — прежде всего, китайских — товаров. Чтобы не допустить роста курса собственных валют и утраты своих конкурентных преимуществ, центральные банки стран с профицитом вынуждены были запускать печатный станок и в буквальном смысле скупать все эти миллиарды долларов, поступавшие в их страны. И чтобы извлечь хоть какую-то выгоду из огромных валютных резервов, этим странам приходилось покупать американские казначейские и корпоративные облигации. Такие реинвестиции привели к раздуванию американского и глобального кредитного пузыря, который однажды должен был лопнуть. Но странным образом Гринспен не видел в сложившемся дисбалансе никаких проблем, полагая, что «в рыночной экономике растущий долг идет рука об руку с прогрессом». Пять лет назад, когда вышло первое издание книги Дункана, ее автор безо всякого бессмысленного алармизма и кликушества предупреждал, что вскоре правительствам и центральным банкам западных стран придется вливать огромные объемы ликвидности на кредитные рынки, чтобы избежать системного спада. Теперь этот день наступил и Гринспен признает, что ошибался. Какая неожиданность!
***
Рецензия на:
Джордж Сорос. Новая парадигма финансовых рынков. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2008. 192 с.
Сорос знает, как продать залежалый товар. Рецепт прост: нужно спрятать под одной обложкой с громким названием две разные книги. В первой, которая как раз и должна привлечь читателя, Сорос объясняет причины сегодняшнего экономического кризиса, а во второй, которую он честно предлагает пролистать тем, кого интересует лишь его интерпретация текущей ситуации, он в уже десятый по счету раз (по числу всех его книг) возвращается к своей idée fi xe — так называемой теории рефлексивности. Нынешний кризис, самый серьезный со времен Великой Депрессии, вызван тремя основными причинами: долгосрочной кредитной экспансией, глобализацией финансовых рынков и самоустранением финансовых регуляторов. Поскольку первые две причины принципиально неустранимы (их можно лишь несколько смягчить и ослабить), Сорос видит решение проблемы в возвращении регулирующих органов к исполнению своих прямых обязанностей. Правда, для этого они должны отречься от монетаризма, оказавшегося «ложным учением», и начать целенаправленно бороться не только с инфляцией, но и с «пузырями» на рынках активов. Желательно, конечно, чтобы они еще взяли на вооружение пресловутую теорию рефлексивности, но, поскольку большинство экономистов считают ее досужими размышлениями философствующего спекулянта, то и особых оснований рассчитывать на то, что это произойдет, нет. По прогнозам Сороса, развивающиеся рынки переживут грядущую мировую рецессию лучше развитых, но к России это, по-видимому, не относится. Кстати, единственное упоминание о ней, которое в оригинале на самом деле звучит несколько обиженно, — «I don’t discuss Russia because I don’t want to invest there» — в русском издании сглажено переводчиком до нейтрального «я не рассматриваю в этой книге российский рынок».
***
Рецензия на:
Милтон Фридман, Анна Якобсон Шварц. Монетарная история Соединенных Штатов 1867 – 1960. Киев: Ваклер, 2007. 861 с.
Milton Friedman, Anna Jacobson Schwartz. The Great Contraction, 1929 – 1933. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2008. 250 p.
В новом предисловии к «Великому сжатию» — самой известной седьмой главе «Монетарной истории», которая выдержала с десяток отдельных изданий — Анна Якобсон Шварц без ложной скромности аттестует эту свою с Фридманом работу как «контрреволюцию» в макроэкономической теории, осиновый кол для кейнсианства. Однако историки экономики привыкли следовать старому доброму принципу «доверяй, но проверяй». Поэтому когда Фридман и Шварц утверждают, что сокращение расходов было связано исключительно с изменениями в денежной массе в первые годы Великой Депрессии, молчаливо предполагая, что спрос на деньги оставался неизменным, историки указывают, что все могло обстоять ровным счетом наоборот: спрос на деньги мог упасть из-за целого ряда различных событий в реальной экономике, а уже это падение спроса могло вызвать соответствующее сокращение денежной массы и расходов. Далее события развивались по стандартному кейнсианскому сценарию: сокращение расходов (совокупного спроса) ведет к сокращению реальных доходов и безработице, пока в дело не вмешивается правительство. Самое любопытное, что с тех пор, как такое возражение — гипотетическое, так как никто не говорил, что оно обязательно должно было быть истинным — впервые было высказано историками, Фридман и Шварц никак на него не ответили, ограничившись многозначительным молчанием, как если бы последующая история — кризис середины 1970-х — доказала правоту их гипотезы о необходимости и достаточности одного только монетарного регулирования. А это уже, как любил говаривать Хайек, хотя и в совершенно ином контексте, «пагубная самонадеянность».
***
Рецензия на:
Andrew Glyn. Capitalism Unleashed: Finance, Globalization, and Welfare. New York and Oxford: Oxford University Press, 2006. 234 p. (Эндрю Глин. Сорвавшийся с цепи капитализм: финансы, глобализация и всеобщее благосостояние)
«Контрреволюция в макроэкономической политике» — так Глин называет то, что произошло в экономиках богатого Севера после того, как капитализм, почти все три послевоенных десятилетия смирно просидевший на цепи, наконец, в начале 1980-х с нее сорвался, пустившись во все тяжкие: приватизация, дерегулирование, глобализация рынков капитала и международные соглашения о торговле — в общем, знакомая история, которую неолиберальные экономисты часто преподносят чуть ли не как естественную необходимость. Эта контрреволюция действительно позволила экономикам развитых стран выйти из глубокой стагфляции, вызванной снижением производительности труда и сокращением объемов реинвестируемой прибыли. Но как? Жесткая монетарная политика обуздала инфляцию, но привела к росту безработицы. Безработица в сочетании с приватизацией привели к резкому замедлению роста реальной заработной платы, но вместе с тем к росту прибыли, которая, однако, не стала инвестироваться в производство. Отсюда и расцвет финансовых рынков. Как в таких условиях можно было поддерживать совокупный спрос? Только одним способом — расширением потребительского кредитования. К чему оно привело в сегодняшних Соединенных Штатах, наверное, пояснять не нужно. Между тем Глин с самого начала жесточайшим образом критиковал подобную экономическую политику, причем не только в политэкономической теории, но и на практике: в середине 1980-х он был экономическим советником британского Национального профсоюза горняков, который тогда сцепился с Тэтчер из-за закрытия шахт, но проиграл. И с тех пор так и не появилось политической силы, способной посадить капитализм обратно на цепь.