В ожидании Восьмого

Завершился седьмой Московский Пасхальный фестиваль. Завершился он, впрочем, не только в Москве, но и еще в двух десятках городов России. Фестиваль уже и в прежние годы норовил раскинуться на пространстве между столицей и Ханты-Мансийском и Омском. Но размах нынешнего действа поражает воображение: от Владикавказа до Якутска, от Архангельска до Череповца... Выступления хоров со всей Европы, включая Грузию и Осетию, Эстонию и Сербию; Звонильная неделя с участием лучших московских колоколов; серия камерных концертов от студентов Академии молодых певцов Мариинского театра; вызвавшие традиционный ажиотаж в столице спектакли Кировского балета...

Только харизматичный дирижер способен на такие масштабы. Неудивительно, что у поклонников Гергиева голова идет кругом. Руководитель ФАКиКа Михаил Швыдкой на концерте, совпавшем с днем рождения маэстро, даже сравнил того с Фаустом. Не уточнил, правда, кому именно тот заложил свою душу, - неужели музыке? Подобное можно оправдать подъемом духа, которым сопровождается обычно день рождения близкого человека, но можно объяснить и аурой самого юбиляра, под чье воздействие попадает все его окружение.

Даже оперная программа, на этот раз неожиданно скучная, неспособна была повлиять на общее ощущение праздника. Хотя довольно давно уже возобновленную Юрием Александровым "Хованщину" в хрестоматийной постановке режиссера Леонида Баратова и художника Федора Федоровского интересно посмотреть разве что в музейно-исторических целях. Дескать, как далеко все же мы ушли даже в современном российском театре от советской эстетики (в том числе и от только что возобновленной "Псковитянки", также привезенной сейчас Мариинкой). Такое ощущение, что и певцам (а среди них такие звезды, как Сергей Алексашкин и Алексей Стеблянко) было не очень интересно петь посреди статичных декораций, в этих сонных мизансценах. Тоньше всех бессмысленность архаики почувствовала публика, покидавшая музыкальный театр имени Немировича-Данченко и Станиславского в неожиданных для Мариинки масштабах. Зато на остальных концертах было столпотворение.

Приятно, что Гергиев вовсе не относится к фестивалю как к очередной жатве лавров. Он мог бы сделать симфоническую программу из музыкальных хитов, но вместо этого вводит в нее современных композиторов. Конечно, в центре программы формально оказался Римский-Корсаков, столетие со дня смерти которого отмечается в этом году. Его произведения открывали первый концерт, ими завершался и последний вечер Пасхального. Но и то - звучали редкие опусы, как "Шествие князей" из оперы-балета "Млада" или "Испанское каприччио". Современные же авторы и вовсе стали откровением для многих. Например, француз Анри Дютийё, чья впечатляющая "Мистерия момента" звучала вместе с Седьмой симфонией Малера.

Из наших соотечественников в программу Пасхального попали произведения Родиона Щедрина. Музыка главного юбиляра этого сезона звучит сейчас довольно часто. Гергиеву особенно полюбились его "Озорные частушки", хотя в день открытия оркестр под его управлением исполнил и фрагменты щедринского балета "Конек-Горбунок". Звучала балетная музыка и в день закрытия: сюита из балета "Ярославна" Бориса Тищенко стала откровением для многих слушателей. Ученик Шостаковича, Тищенко оказался сегодня словно в тени своих более успешных (в социально-маркетинговом смысле) современников. Но очевидно, что это композитор далеко не последнего ряда, даже в балетной музыке мыслящий категориями симфонии. Отчего, конечно, с трудом представляешь себе, как под такую музыку танцевать (хотя "Ярославна" в свое время шла в ленинградском Малом театре оперы и балета, где Шостакович смотрел ее трижды). Зато слушать это - одно наслаждение.

И уж громогласную бурю восторга вызвал у публики в последний вечер 26-летний китайский пианист Ланг Ланг. Мировая звезда экстра-класса, он сыграл Второй шопеновский концерт для фортепиано с оркестром - нежно, но без сладости, проникновенно, но без желания удивить.

Статус Гергиева позволяет ему приглашать на фестиваль исполнителей, обычно блистающих вдали от России (например, Вадим Репин), и таких звезд он привозит сразу несколько. Поэтому концерт Филиппа Херревеге (ныне он пишется по-русски как Херрвег) с его "Collegium Vocale Gent" выглядел едва ли не будничным на фоне других выступлений. Но это был концерт для знатоков - хотя баховская программа сама по себе притягивает сильным магнитом. Херревеге же чувствует в Бахе такие измерения, о существовании которых даже не подозревает современная физика.

По идее, в каждом крупном городе России должен быть свой Пасхальный фестиваль. Так, собственно, принято в Европе, где с трудом можно представить себе венский Пасхальный, выезжающий на мини-гастроли в Инсбрук или Грац. Более того, венский OsterKlang находится пусть и в не явном, но все же соперничестве с зальцбургским Osterfestspiele. Именно в этой активности регионов и состоит смысл успешной культурной политики. Пока же Московский Пасхальный - скорее, экспансия центра "на места", пусть и освященная харизмой Гергиева. Он одержим идеей популяризации классической музыки, и его концерты способствуют этому благому делу. Но кто объяснит публике, что даже рвущийся из глубины души восторг перед музыкой и ее интерпретатором - еще не повод, чтобы хлопать между частями исполняемого произведения? А подобное случалось сплошь и рядом и в провинции, и в Москве.

Но есть здесь и более важные проблемы организационного порядка. Именно в провинции случались иногда накладки с региональными спонсорами, которые сперва брали на себя оплату всех 100% расходов по транспорту, затем гарантировали половину, а в итоге оказывались неспособными оплатить хоть что-то. Вот эти мелочи (порой, впрочем, довольно накладные) и есть мерило подлинного отношения власти и бизнеса к культуре: престижность последней декларируется всеми, но даже авторитет Гергиева не в силах обеспечить везде и сразу по-настоящему цивилизованное отношение к музыке.

Меж тем прием был всюду радушный (и это если высказываться в спокойных тонах). Аншлаги и волнение в публике сопровождали и те концерты вне Москвы, которые вашему корреспонденту довелось видеть своими глазами. В Краснодаре пыл публики, раскупившей дорогие билеты на концерт Мариинки в течение трех дней, не остудило даже отсутствие заявленной ранее Анны Нетребко. "Лишние" спрашивали за два квартала от филармонического зала имени Пономаренко, где проходил концерт (подобный ажиотаж здесь, говорят, был лишь пару лет назад, во время предшествующего приезда Мариинки). Для города, который уже сейчас своим повсеместно обновляемым обличьем демонстрирует наступающее олимпийское богатство, это хороший знак. То есть олимпийские нефтеденьги вряд ли погребут под собой то хорошее, что есть в Краснодаре и краснодарцах. Главное - чтобы старый город не оказался подавлен новостроем, остался бы тем же обаятельным, вызывающим непонятное чувство ностальгии плетеньем малоэтажных улиц. Так выглядит сегодня Владикавказ. Кавказский дух тут чувствуется во всем, начиная с манеры прохожих общаться с приезжим человеком и завершая количеством торговых вывесок. Самые частые из них - вывески книжных магазинов и нотариусов. Причем по числу книжных, по характеру задаваемых там продавцам-консультантам вопросов Владикавказ напоминает Белград (в Сербии, правда, место нотариальных контор занимают обувные магазины).

Во Владикавказе, где Гергиев воспринимается даже больше, чем национальный герой, перед концертом Мариинки у входа в театр творилось нечто несусветное. В фойе было не протолкнуться, правительство республики заходило через служебный вход. Фотографы беспрерывно щелкали блицами во время концерта, а сам Гергиев успел перед этим провести открытую репетицию и мастер-класс для учащихся местного музыкального колледжа (который, кстати, уже носит его имя). На самом концерте он дал возможность сыграть с оркестром молодым осетинским скрипачам, обучающимся сейчас в Роттердамской консерватории (и это, скорее, оказалось для скрипачей авансом). Но возможности Гергиева этим явно не исчерпываются, особенно в глазах осетинской политической элиты. По многим деталям и репликам публичных выступлений было заметно, что и глава республики Северная Осетия - Алания Таймураз Мамсуров, и президент Южной Осетии Эдуард Кокойты (оба они были на концерте) видят в великом соотечественнике человека, способного своим авторитетом участвовать в решении проблем Северного Кавказа. Сам дирижер, судя по всему, не очень расположен к такому пониманию своей роли в истории - и, как ни странно, власти обеих республик относятся к этой позиции с уважением. Просто, как заметил один мой собеседник, у каждого своя роль. Одни с трудом скрывают сожаление по поводу такой позиции и в то же время проявляют к ней уважение, другой же остается верен своим представлениям об этике и этикете.

Но что меня лично действительно волнует в этой ситуации, так это усталость самого Гергиева. Этот беспрерывный фестивальный марафон (на следующий день после закрытия Пасхального в Петербурге открылись "Звезды белых ночей") заставляет только поражаться его энергии и уже не задаваться вопросом, откуда она берется. Но, услышав как-то от Гергиева со сцены, после бисов: "и мы с оркестром будем вам благодарны, если вы нас сейчас отпустите", я вспомнил о временах Совнаркома. По настоянию тов. Ленина тот как-то отправил в принудительный отпуск наркома Цурюпу, чтобы тот наконец-то отдохнул на благо Родины.

Принудительный отдых Гергиеву вряд ли светит. Но все равно: Валерий Абисалович, вы нам нужны! Пожалуйста, не испытывайте свой организм перегрузками! Впереди Восьмой московский.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67