Насколько известно со слов самого режиссера Анджея Вайды, создав «Катынь» он решил или, во всяком случае, попытался решить свою личную проблему. Это был своеобразный жест старого режиссера, которому, как мы знаем, уже далеко за 80. «Катынью» он в конце жизни попытался отдать последнюю дань памяти своему отцу, который был одним из расстрелянных офицеров. Соответственно, «Катынь» Вайды – это история трагедии польского народа, представленная сквозь призму жизни одной польской семьи. В данном случае фильм не стоит воспринимать как попытку биографического расследования Вайдой истории собственной семьи и судьбы своего отца, но та мотивировка, которая двигала им, вполне возможна и приемлема.
Что в итоге получилось? Получился, на мой взгляд, фильм спорный, а с точки зрения кинематографа, возможно, и странный. Если сказать точнее, то зритель увидел фильм старого режиссера, чья творческая манера уже давно сформировалась. Собственно говоря, было бы странно, если бы в «Катыни» было бы что-то революционное.
Но независимо от того, что получилось на уровне кинематографа, ясно одно, «Катынь» Вайды – это принципиальное политическое высказывание, это очередное напоминание России о том, что она не выполняет свой исторический долг. Россия почти истерически отказывается извиняться за все, что она совершила. Отказывается извиняться не только перед другими народами, но отказывается извиняться за то, что совершила со своим собственным народом. Конечно, перед последним можно еще некоторое время не извиняться, потому что народ свой. Но это тоже подло не извиняться перед русским народом, не извиняться перед народами, которые входят в состав Российской Федерации.
Однако, особенно странно, что общественное мнение в основном как раз на стороне тех, кто не извиняется, общественное мнение на стороне тех, кто считает, что поляки, процитирую, «пусть утрутся и будут свободны». Этот факт свидетельствует об общем уровне нашей цивилизованности, о том, что нам в России еще предстоит строить цивилизацию, потому что с культурой у нас местами еще неплохо, а вот с цивилизацией плохо совсем.
* * *
Насколько мне известно, Борис Ельцин официально никаких извинений не приносил. Может быть, я ошибаюсь. Вообще же, насколько мне представляется, вопрос о Катыни – это продолжение старой тяжбы о том, кто в чем виновен. Являлась ли Катынь местью русских за якобы имевший место геноцид советских красноармейцев в 1919-ом году или нет? Подобный торг бывает уместен, но не тогда, когда зачинщиком торга выступает страна с очень сомнительной историей и с массой собственных нерешенных проблем.
Сейчас разговор надо вести не о поляках, а о нас. И речь не о том, что нужно на поляков взваливать ответственность за какие-то нерешенные проблемы во взаимоотношениях между Польшей и Россией. Поляки сами разберутся. Более того, если Россия себя уважает как страну, как носителя культуры, как единую нацию, она должна не истерично тыкать в поляков дрожащим пальцем и кричать о их вине, а пытаться разобраться с собой и понять, как же она все-таки ко всему этому относится. Наблюдаемая же реакция вокруг Катыни, смехотворные запреты, налагаемые на фильм Вайды, свидетельствуют о том, что Россия до сих пор не в ладах со своей историей. Запрет, пусть и неофициальный, наложенный на фильм Вайды свидетельство того, что фильм-то на самом деле бьет в точку, просто это не хочется признавать, поскольку неприятно.
В то же самое время крайне комично выглядит нежелание наших прокатчиков покупать фильм Вайды, нежелание его показывать по телевизору, его не выход на DVD, несмотря на то, что выходит огромное количество всякого шлака и так далее. Вместо того, чтобы просто показать его и добиться, таким образом, того, чего, собственно, добивается демократическое телевидение или вообще демократический прокат в кино – показать людям и предоставить им самим решать, что хорошо, что плохо – использовали авторитарные методы запрета, стали воевать с произведением искусства.
Но зачем воевать с произведениями искусства? В этом нет никакого смысла, это свидетельствует лишь о слабости того, кто с ними воюет. Тем более, что «Катынь» Вайды – это обычная военная драма. Местами она, в общем-то, могла бы быть и более шокирующей. Если вспомнить фильм «Иди и смотри» Элема Климова, если вспомнить работы многих российских режиссеров, то ничего шокирующего и страшного у Вайды нет. Им показана не истерическая, а очень печальная, горестная и честная точка зрения культурных интеллектуальных поляков на то, что происходило в конце 1930—начале 1940-х годов. Бояться этого и отрицать факт того, что это было, мне кажется, очень странно.
* * *
У страны, которая никакую официальную ноту никому не направляла, а просто ограничилась устным публичным извинением, правовые рамки которого никто не определял, все-таки должно быть встречное понимание того, что поляки не удовлетворены, что они могут на это смотреть иначе. Когда начинаются разговоры в жанре «закрыли тему», «хватит», «задолбали уже», это выглядит истеричной и напряженной реакцией. Кажется, что за этим скрывается больше, чем деловитое раздражение излишней суетливостью и многословностью оппонента. Мне кажется, что за этим стоит какая-то травма. И она наблюдается не только у поляков.
Подобная реакция – это типичный случай защиты, с помощью хамского нападения. Поэтому мне кажется, что здесь наблюдается некий тренд, который сформировался стихийно. Тренд этот связан с внутренними проблемами самой России, которые до сих пор не отрефлексированы. Не отрефлексированы они не потому, что наша страна населена людьми, которые не способны что-то осознать. Просто по каким-то причинам проблемы эти не восприняты нами самими. Они выходят за наши пределы, мы переносим их на других, экстраполируем на других, проецируем на других. А при этом оглядываешься вокруг и понимаешь, что имеет место стагнация, отсутствие позитивных сдвигов вперед в нашей собственной стране.
Закончить я бы хотел тем, что фильм «Катынь» стал совершенно невольно не творческой интенцией польского режиссера Анджея Вайды, а лакмусовой бумажкой политической позиции России в отношении своего прошлого, вернее, отсутствия этой позиции.