Терроризм останется основной угрозой

От редакции. В понедельник, 24 января в Москве произошел очередной теракт. На этот раз в качестве цели террористов был выбран аэропорт «Домодедово». При взрыве в московском аэропорту погиб по меньшей мере 31 человек, ещё около 130 пострадали, сообщили в Минздравсоцразвития России. 20 раненых в крайне тяжелом состоянии. Взрыв произошел у кафе рядом с залом международных прилетов. Следственный комитет России возбудил уголовное дело по статье "теракт". О страхах, связанных с терроризмом, "Русский журнал" побеседовал с Бриджит Накос, профессором политической науки Колумбийского университета, США, специалистом по вопросам терроризма, автором книг «Массмедийный терроризм» (2002), «Распаляя наши страхи: стереотипы, медиа и общественное мнение об американских мусульманах» (2006).

* * *

Русский журнал: Сегодня мы видим, что общество предоставляет множество услуг в секторе безопасности, и в то же время распространение информационных технологий привело к тому, что фобии быстро распространяются в обществе и становятся инструментом для манипуляции. Являются ли, по вашему мнению, массовые страхи — например, угроза терроризма — определяющим фактором в нашей политической, экономической и общественной жизни?

Бриджит Накос: Вы правы – информация распространяется гораздо быстрее, чем прежде и охватывает всю планету, однако это не послужило лучшему взаимопониманию между людьми, а наоборот, скорее обострило восприятие людьми друг друга в свете взаимных различий, и усилило ощущение угрозы. Взгляните на Берлин – Рейхстаг окружен плотными кордонами безопасности, взгляните на США – накануне Дня Благодарения поток приезжающих увеличился, что привело к заторам в аэропортах, где были усилены меры контроля из-за опасности террористической атаки. Эти, по моему мнению, раздутые меры безопасности оказывают влияние на частную жизнь людей, а в обществе в целом то, что делают правительства, внедряемые ими меры, находятся в прямой зависимости как от этих реальных страхов, так и от выдуманных угроз или, иначе говоря, от внедряемых государством страхов, которые влияют на принятие решений.

РЖ: Традиционно считается, что политика устрашения свойственна тоталитарным режимам. В какой мере демократии свободны от устрашения и какова связь между страхом и политическим режимом, если она существует?

Б.Н.: Конечно же, при тоталитарном режиме – Гитлера или Сталина, например – те, кто не соглашаются с ним, оказываются под угрозой расправы и опасаются преследований. Такого рода страх очень силен при тоталитаризме, однако это не означает, что при демократии страх не является фактором, влияющим на политическую и общественную жизнь. Пропаганда страха может использоваться разными людьми при всякого рода обстоятельствах. В США, например, в годы Депрессии в 1930-х было множество демагогов, которые по радио внедряли страхи дальнейшего ухудшения экономической ситуации, они пугали население коммунизмом и социализмом. Если взглянуть на нынешнюю ситуацию, то мы увидим, что экономический спад в США привел к появлению демагогов (опять же вещающих по радио), а также так называемой «Tea Party», которые, как это свойственно всем демагогам, позиционируют себя во «внутреннем круге», вешая ярлык «врага» на всех во «внешнем круге» общества в целом.

Сейчас эти демагоги распространяют страхи того, что Обама и либералы находятся в сговоре с коммунистами и социалистами, что они не патриоты. Это зачастую происходит на фоне ухудшения экономической ситуации, но не только – ведь это случилось в США после атак 11 сентября 2001 года. Тогда страх в значительной мере раздували, хотя люди и так были напуганы по понятным причинам, потому что это было очень травмирующим событием, но страх может использоваться государствами также и для продвижения разных политических мер, которые в другой ситуации были бы совсем непопулярны. Вот в России, например, когда случается взрыв в метро или захват театра в 2002 году в Москве, ясно, что правительству будет гораздо легче усилить меры безопасности в Чечне или где-либо еще. Если бы этих событий не было, то и меры безопасности было бы гораздо труднее раздуть. Собственно для этого правительства и раздувают страхи.

РЖ: Насколько страх террористической угрозы влияет на природу демократического государства? Становится ли под его влиянием демократия менее демократичной?

Б.Н.: Это то, к чему стремятся террористы, однако ясно, что гражданские свободы – неотъемлемая часть демократии. Когда возникает реальная угроза – в России или, в особенности, в Западной Европе или США – при тоталитаризме не так-то трудно усилить меры безопасности, даже за счет урезания прав граждан. Но при демократическом режиме это гораздо сложнее потому, что существует свобода прессы, свобода передвижения, свободы выражения мнений, право на неприкосновенность в частной жизни, – все эти права закреплены конституционно. Вместе с тем, правительства должны делать все для обеспечения безопасности граждан. Поэтому всегда встает вопрос о балансе между соблюдением определенных гражданских прав и обеспечением мер безопасности.

РЖ: Каждое государство имеет свои политические страхи — одни боятся терроризма, другие боятся нарушения гражданских прав. Являются ли, по вашему мнению, эти страхи препятствием для государства или же наоборот — страх это то, что объединяет людей и может стать фактором способствующим развитию государства в эпоху глобализации?

Б.Н.: Я думаю, что в настоящий момент эти страхи скорее препятствуют глобализации, так как общества и страны в определенный момент могут решить отойти от глобальных процессов и искать убежища в своих границах. Но опять-таки такого рода страхи, как терроризм, например, имеющий глобальное измерение, выраженное в оружии массового уничтожения, несут в себе потенциал для сближения стран. Иран, например – если у этой страны действительно есть ракетоносители, способные поразить цели в России и Западной Европе, да еще и заряженные ядерными боеголовками, то у многих государств возникает общий интерес решить эту проблему. Северная Корея соседствует и с Россией, и с Китаем, в то же время представляя угрозу для США, которые имеют войска в Южной Корее. Мне кажется, что угроза кризиса в этом регионе, который затронет весь мир, может сплотить если не народы, то, по крайней мере, политические элиты разных стран.

РЖ: Какие массовые страхи, по вашему мнению, будут играть определяющую роль в ближайшее десятилетие?

Б.Н.: Я не думаю, что дело ограничится каким-либо одним страхом. Мне кажется, что на фоне экономического спада и финансового кризиса рынков будет превалировать опасение потерять экономическую силу, что будет в значительной мере препятствовать глобализации. Угроза применения оружия массового поражения касается планеты в целом. Арабы очень опасаются создания ядерного оружия Ираном. Терроризм будет оставаться основной угрозой и источником нагнетания страха. Все эти опасения и угрозы могут послужить всякого рода манипуляциям со стороны определенных игроков посредством напускания ими страха с целью продвижения своих политических интересов.

Беседовала Юлия Нетесова

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67