США: демократическая политкоррекция

Демократическая система не может называться таковой, если не модифицируется со временем, если ее содержание не отражает, хотя бы отчасти, меняющийся мир, в котором она призвана функционировать. Перемены эти могут быть ярко выраженными, бурными, идейными, а могут оказаться незаметными, подводными, даже "техническими", но часто не менее значимыми. Политическая и социальная история США дает тому немало полезных примеров.

В частности, очевидно, что в стране, где живут немало нацменьшинств, а власть исторически принадлежала ограниченной национальной или религиозной группе (так называемым белым англосаксам протестантского вероисповедания - WASP'ам [от "white Anglo-Saxon protestants"]), должны со временем появиться политические силы, отражающие мнение меньшинства, и что в поистине демократической стране они рано или поздно будут услышаны. Понятно и то, что этот процесс даже в самом идеальном случае не будет легким: властью не хочет делиться никто - ни правящий класс, ни привыкшая повелевать титульная нация. Однако постепенная коррекция системы много выгоднее подавления возникающих противоречий: борьба за гражданские права цветного населения США в 60-е годы прошлого века была много бескровнее Гражданской войны, шедшей в Америке за сто лет до этого по сходному поводу. Жесткая политическая схватка всегда предпочтительнее массового смертоубийства. Здесь, впрочем, речь шла о колоссальных переменах - тех, что мы выше назвали идейными: отмене рабства на Юге и признании за цветным населением США равных прав, сначала в теории, а затем и на деле. Сходным (хотя и менее драматичным) был еще один кажущийся сейчас само собой разумеющимся процесс - дарование избирательного права женщинам.

Тем не менее в ходе этих баталий было затрачено немало энергии, и, более того, нынешними американцами признано, что все эти реформы в той или иной мере запоздали. Не помогает и мнение историков, свидетельствующих о том, что ни женщины, ни цветные никак не могли стать равноправными "с самого начала", при рождении американской республики: времена и нравы были другими. Сегодня это объяснение никого не удовлетворяет - особенного в применении к нынешним реалиям.

Оттого в Америке существует идиосинкразическое внимание к тому, насколько состав выборного или даже назначенного правительственного органа отражает демографическое или расовое многообразие страны. Поэтому совсем не случайно при описании президентских выборов во Франции американские СМИ не устают обращать внимание на то, что новым обитателем Елисейского дворца будет (впервые) или женщина, или представитель второго поколения иммигрантов. Несмотря на всю поверхностность данного наблюдения, нельзя вовсе не обращать на него внимания. Меняющийся мир должен привносить политиков с новыми, нетрадиционными биографиями , иначе государственная система данной страны может считаться демократической с очень большим скрипом.

Заметим, что и в самой Америке мы близки к тому, чтобы увидеть некое "впервые". На пост президента от демократической партии претендуют женщина и афроамериканец (причем не потомок рабов, а сын кенийского иммигранта, к тому же проведший часть детства в Индонезии с отчимом-индонезийцем). Фаворитом же избирательной гонки у республиканцев сейчас является выходец из итальянской общины, представители которой еще совсем недавно едва ли могли рассчитывать на электоральный успех где-либо, кроме штатов Нью-Йорк и Нью-Джерси. Вряд ли подобный феномен случаен - Америка меняется на наших глазах, и вместе с ней меняются ее лидеры. Безусловно, Буш-младший по всем параметрам принадлежит к старой, традиционной политической элите США - но он может оказаться последним ее представителем: не исключено, что в результате его правления американские избиратели на долгие годы потеряют доверие к этой группе лиц.

Такая смена декораций происходит не на пустом месте, а в результате длительного процесса, только кажущегося неожиданным. Более того, в США способы оценки и учета перемен в состоянии общества были описаны еще в конституции страны, принятой 220 лет назад, и находятся прямо в ее первой статье (параграф 2). И при всей очевидности предложенного метода он оказался исключительно действенным. Им является перепись населения, которая должна проводиться раз в десять лет и на основании которой должно перераспределяться количество мандатов, полагающихся штатам в палате представителей (что влечет за собой также изменение количества условных голосов, подаваемых штатом и на президентских выборах). В настоящее время средний размер округа на выборах в конгресс примерно 650 тыс. человек, но эта цифра растет на глазах.

Динамика данного процесса внимательно оценивается всеми политическими силами, особенно в последние десятилетия, когда прирост населения в ряде штатов стал связан в основном не с повышением рождаемости, а с притоком иммигрантов, в том числе и нелегальных. Отметим, что перепись в США включает всех находящихся на ее территории индивидуумов, как туристов, так и сезонных рабочих, поэтому перераспределение мандатов предшествует электоральному сдвигу. Еще до того, как иммигранты получают возможность участия в голосовании, они могут повлиять на его исход (особенно на выборах президента) одним своим количеством. Поясним еще раз: если приток новых, даже не голосующих жителей в тот или иной штат особенно силен, то и удельный вес этого штата будет обязательно повышаться. Число же условных голосов выборщиков президента США от штата равно сумме отведенных ему мандатов в обеих палатах конгресса, при этом сенаторов всегда два, а членов палаты представителей - от одного (в небольшом Род-Айленде) до пятидесяти трех (в Калифорнии - кстати, иммигрантами не бедной).

Недавно стало очевидно, что политическое влияние афроамериканской общины будет падать и что она в скором времени не сможет высокопарно заявлять о том, что представляет интересы самого многочисленного меньшинства США: эту нишу займут выходцы из латиноамериканских стран, в первую очередь Мексики. Поэтому в ближайшее десятилетие должно вырасти законодательное представительство тех штатов, где такой приток особенно силен: в Техасе, Флориде и Аризоне, а также в их ближайших соседях. Напротив, северо-восточные штаты (в частности, как ни удивительно, Нью-Йорк) должны будут смириться с постепенной потерей нынешнего политического влияния (заметим ради справедливости, что насчет демографической оценки ситуации в Нью-Йорке существуют некоторые разногласия). При этом многое зависит и от того, насколько быстро новые иммигранты станут получать американское гражданство, - только в Калифорнии, Нью-Йорке и Флориде право на это имеют больше 4,5 млн человек.

Интересно, что при этом большая часть жителей США, рожденных за рубежом (а их всего 36 млн), не участвует в выборах - главным образом потому, что примерно треть из них находится в США незаконно и лишь 59% из тех, кто имеет легальный статус (35% в случае граждан Мексики), уже получили гражданство. Однако этот процесс будет идти - в традиционно консервативных штатах Аризона и Невада испаноязычного населения уже заметно больше 20% процентов; резко растет оно и в традиционных бастионах консервативного Юга. Например, менее чем за двадцать последних лет, количество жителей Северной Каролины, рожденных за пределами США, выросло в пять раз. А вести избирательные кампании, делая вид, что на территории твоего округа не живут десятки тысяч иммигрантов (даже не голосующих), очень сложно - большинство этих людей работают и платят налоги. А значит, экономика штата (конкретнее, работодатели - корпорации и отдельные лица, имеющие и право голоса, и возможность делать политические пожертвования) в них заинтересована.

Более того, иммиграционная реформа (отошедшая в настоящий момент на второй план из-за иракской войны) должна даровать право на гражданство (правда, не немедленное) еще как минимум 12 млн нелегалам, опять же в основном латиноамериканцам. Также назревает вопрос об окончательном определении статуса Пуэрто-Рико, 4 млн жителей которого (на 98% испаноязычные) не являются в полной мере гражданами США. Если вызревающий ныне в недрах конгресса план будет одобрен, то бывшая испанская колония или окончательно войдет в США на правах штата, сделав их еще более латиноамериканскими по характеру, или выскажется за независимость. И тот и другой выбор будет исключительно показательным в цивилизационном смысле. Как ни странно, именно судьба небольшого Карибского острова может стать показательной для дальнейшей судьбы американского государства. Поплывет ли оно в сторону большей самоизоляции или станет еще более мозаичным по характеру? Останется ли единым, и если да, то надолго ли? В каком качестве? Добавит ли испанский компонент гибкости англосаксонскому древу, сделает ли его более или менее жизненным и конкурентоспособным?

Ответы на эти вопросы нас ожидают в самом ближайшем будущем - скорее всего, при жизни нынешнего поколения политических лидеров США. Демократия не может обойтись без перемен - и, дабы быть жизнеспособной, она должна их учитывать. Страны не стоят на месте, особенно те, что претендуют на исключительную роль в мировой истории.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67