В России слова «реформа» надо опасаться. От «реформирования» 1990-х годов экономика до сих пор не может прийти в себя. «Реформа энергетики» аукнулась нам аварией Саяно-Шушенской ГЭС. И так далее. Вот почему предпочтительнее говорить не о политической реформе, а о своего рода апгрейде политической системы...
Чем отличается видение политического аналитика от видения политики обычным обывателем? Профессионал обязан мыслить системно. Какому-нибудь палеонтологу достаточно мимолетного взгляда на обломок кости динозавра, чтобы определить, например, – это чудище летало, это жило в море, а то ползало по земле. Это кости травоядного, а вот эта деталь могла быть частью весьма опасного плотоядного… Политический аналитик в чем-то похож на археолога или палеонтолога. В частности, умением по частям, элементам реконструировать конфигурацию и поведение политического целого. Там где обычный гражданин или даже журналист, пишущий на темы политики, видит политические березки, елочки, дубы, профессиональный политолог обязан видеть политический лес в его целостности, в динамике, деталях. Политический биоценоз со сложными взаимосвязями взаимозависимых частей и элементов, делающий политику развивающейся противоречивой целостностью. Говоря понятийным языком, системные качества политики – это, прежде всего, невидимые невооруженному глазу интегральные и структурные характеристики организации и функционирования власти и политического управления.
Соответственно, чтобы изменять, нужно четко понять: чего мы хотим от реформирования уже существующей политической системы?
Чего хочет элита?
Чего хочет Запад?
Чего хотят рядовые граждане, реальные и потенциальные группы интересов?
Чего хотят власти?
И есть ли общий знаменатель у всех этих далеко не всегда совпадающих друг с другом векторов?
Бюрократы и политики.
В сегодняшней полемике узловая теоретическая проблема политической модернизации формулируется примерно так: возможна ли экономическая модернизация без политической или нет? А если взглянуть иначе: возможно ли достижение «умной экономики» без создания адекватной «умной политики»?
Такая постановка проблемы смещает акценты в анализе. Пожалуй, главная стратегическая интрига политической модернизации: кто кого? Политики бюрократов или бюрократы политиков? Пусть даже четкую границу между этими категориями провести невозможно. Но администрирование находится примерно в том же отношении к политическому управлению как служба в НИИ с научной деятельностью на переднем крае науки.
Бюрократия, даже идеальная, всегда пытается свести любую политическую проблему к административно-технической задаче и рутинной процедуре.
В нашей модели видение бюрократов можно отразить бюрократической утопией, в которой лес – это нечто полностью управляемое и регулируемое в духе Версальского парка, где все ландшафты планомерно созданы руками садовников, нет никаких непредсказуемых растений или нежелательной для хозяев парка живности. Никаких политических галок и ворон (тем более белых), только политические павлины с фазанами. Где под убаюкивающее журчание фонтанов по дорожкам чинно прогуливается заранее получившая разрешение чистая приличная публика под надзором владельцев парка. Существует лишь то, что регулируется, санкционируется, сертифицируется, все остальное – нелегально и нежелательно. В этой политической утопии, партии – это лишь те, кого сочли возможным зарегистрировать чиновники. Рейтинги и насыпанные услужливыми членами до нужного уровня избиркомов бюллетени – показатель политической поддержки. А волеизъявление, протест и защита своих интересов гражданами существуют исключительно в виде санкционированных властью и чиновником митингов или пикетов.
Модернизация = функционирование + развитие.
Чтобы изменять и изменяться, нужна оценка статус-кво.
Существует, например, точка зрения, что «политическая система получилась эффективной, адекватной нашим потребностям, нашей политической культуре и ее константам», что речь может идти разве о косметических частностях. Короче: «Остановись мгновение, ты прекрасно!»
Есть и альтернативная точка зрения. Ее представители считают, что политсистема постоянно «сбоит», что ее недостаточная чувствительность и окостенение блокирует экономическую модернизацию. Что политическая система становится архаизмом, препятствующим инновациям, в которых нуждается экономика. Что издержки ее функционирования нередко порождают отчуждение граждан от власти, ее делегитимацию и т.д.
Можно обманываться, а заодно обманывать руководство страны относительно восприимчивости созданной партийно-политической системы к значимым глубинным подвижкам и вытекающим из них политическим императивам. Но, в конце концов, у КПСС незадолго до ее краха статистика пассивной поддержки, административный ресурс, да и процент голосов, отданных «за» был даже оптимистичнее. Радует что и на недавнем Госсовете, пусть в мягкой форме, но было озвучено понимание этих недостатков нашей политики.
Собственно смысл политического апгрейда можно видеть в переходе от административно-бюрократической логики к политической логике системного развития. Не потому, что вторая лучше первой, а потому что вторая включает в себя первую, формализованную часть, но не исчерпывается ей.
Политические решения логически вытекают из анализа ситуации и интересов развития целостности. Хуже, когда они опираются только на идейные догмы очередного «самого верного учения». Однако даже самые идеологизированные политики в свое время могли совершать маневры, ошарашивающие даже их сторонников: откинуть идеи военного коммунизма, повернув политический руль резко вправо на НЭП, отказаться от ориентации на мировую революцию и начать «строительство социализма в одной отдельно взятой стране», подчиняясь практическим императивам распустить Коминтерн или обратиться к стране не с привычным идеологически выверенным: «товарищи», а «братья и сестры».
Бюрократ редуцирует даже сложные многомерные проблемы, до одномерных простых задач с заранее известным алгоритмом решения. Политик ищет оптимальное конкретное решение в ситуации неопределенности и недостатка информации. Политик гибок, способен признать ошибки, корректировать свое видение ситуации. Для политика ситуация предстает не в виде «здесь и сейчас», а в динамике и логике развития.
Ключевое противоречие (и источник развития) властного «тандема» связано с распределением ролей: кто будет персонифицировать функционирование, а кто развитие? Чтобы это взаимодействие было максимально кооперативным и минимально конкурентно-конфликтным было бы желательным, четко понимая суть проблемы, проектировать соответствующие оптимизирующие «разделение политического труда» механизмы.
Инновации априори вываливаются за узкие рамки бюрократических подходов и логики функционирования. Любая инновация есть дисфункция функционирования. Приоритет бюрократа – функционирование. Совместить решение задач функционирования с задачами развития в логике бюрократа – практически невозможная задача. «Мягкая власть» (soft power), которую давно обсуждают на Западе, а теперь о ней заговорили и у нас – это не столько административная властная бюрократическая вертикаль, сколько политическое (и культурное) влияние. Это умная и гибкая власть. «Мягкой власти» посредством жесткой административно-бюрократической вертикали попросту не бывает.
Макро- и микроуровень политической системы
Необходимый апгрейд представляется возвратом от бюрократической утопии к развитию политической жизни. И тогда задачи функционирования не будут препятствовать реализации задач развития. «Стабильность» же административно-бюрократической системы может легко оказаться оковами для динамики развития системы политической.
Административный микроуровень может нейтрализовывать и деформировать макроуровень политики. Ибо ежедневно интересы людей сталкиваются не с президентом или премьер-министром, а с интересами инспектора ГИБДД, работодателя, нарушающего закон, коррумпированного судьи, конкретного чиновника-вымогателя.
По Конституции мы имеем широкие права, кстати, это нормы прямого действия. Заявления и интенции президента России дают надежды на дальнейшее развитие демократии. У нас действует омбудсмен, возмущается пресса, шумят по делу и не по делу правозащитники…
Но много ли остается от этих декларируемых прав при столкновении с реальным начальником или чиновником, милиционером, судьей и его интересами? Апгрейд – это перенастройка системы, не позволяющая микроуровню политики выхолащивать и обесценивать макрополитику. Обуздать бюрократа и его логику на уровне микрополитики – важнейшая и сложнейшая политическая задача для власти, партий, гражданского общества. И я пока не уверен, что это задача, осознается во всем своем объеме. Она сложнее, например, унификации численности и структур законодательных собраний и даже возвращения выборности членов Совета Федерации. Но и намного актуальнее для интересов миллионов людей.