Пермское дело

Фестиваль современного искусства «Живая Пермь» проводится уже во второй раз, но впервые он совпал с Днем города. Результаты поразили, кажется, самих устроителей: мероприятия фестиваля посетили сто тысяч человек, это больше десяти процентов населения города.

В День города власти в административном порядке запретили продавать в центре сильный алкоголь. Для фестиваля, ориентированного на уличные формы, это оказалось спасением. Пермь, где приезжим после полуночи гулять по улицам в одиночку не рекомендуют, выглядела вполне доброжелательным городом, полным культурных событий, причем многие из них предназначались для семей с детьми. Да и заезжие туристы бродили с ошалевшими глазами. Где еще найдешь в России такую простую, на первый взгляд, вещь, как «Зеленая линия»? Ее проложили по центру города, линия объединяет в один пешеходный маршрут важнейшие достопримечательности.

Здесь и дом Н.Н. Попова, где в сентябре- октябре 1812 года жил сосланный Сперанский, и гостиница «Центральная», в которой в эвакуацию селили всю московскую элиту, включая Тынянова, и здание бывшей гостиницы купца Королева, где провел последние дни великий князь Михаил Александрович (здесь сейчас висит памятная доска), и здание хореографического училища, а также главная краса города – особняк купца Грибушина, ставший прототипом «дома с фигурами» в «Докторе Живаго». По преданию, именно напротив него жила Лара. Впрочем, есть мнение, что самым красивым зданием в городе является здание крестьянского поземельного банка – ныне управление ФСБ на ул. 25-го Октября, попавшего в «зеленую линию», поместили стенд с подробной информацией, где постоянно толкутся любопытствующие. Около одного такого стенда некие дамы приставали ко мне с вопросом, а как можно поехать на экскурсию куда-нибудь в область? «Вот оно, развитие внутреннего туризма!», - думал я, отправляя их по неверному, как оказалось позже, адресу.

Все события фестиваля были разбиты по видам искусства, но самым интересным оказался «Неформат». В его рамках, например, Сергей Тетерин установил в книжном магазине «Пиотровский» поэтофон – старый телефон, в трубке которого звучит поэзия Маяковского, Бурлюка, Каменского и других футуристов (В Перми, кстати, есть музея Василия Каменского, уроженца здешних мест). Магазин «Пиотровский» назван так в честь жившего в Перми Юзефа (Иосифа) Пиотровского (1840 – 1923), польского ссыльного, участника восстания 1863 года. Он основал первый в Перми книжный магазин. Нынешний «Пиотровский» ассортиментом похож на любой интеллектуальный магазин в России, образцом которым служит сегодня московский «Фаланстер». Только в «Петровском» основной покупатель – не студенты и даже не яппи, но люди 30-40 лет, много покупателей и старше. Как утверждает сотрудник магазина Денис Корнеевский, спросом пользуется все, кроме разве что литературы по филологии и литературоведению. При этом филфак в пермском университет есть.

Творческий мост «Питер – Пермь» стал одним из главных событий фестиваля: такого десанта питерских художников не знал, наверное, еще ни один российский город, а выставка «Гидропоника» в здании недавно закрытого Высшего командного инженерного училища сделала бы честь и московскому биеннале. В те же дни в Перми был подписан договор о культурном сотрудничестве между Пермью и Петербургом. Говорят, к нему собирается в этом году присоединиться еще несколько метрополий, прежде всего волжских. Так будет создан «Культурный альянс», призванный латать дыры в культурной политике государства. Кажется, оно все больше озабочено внешними, эффектными и затратными проектами вроде «Святая Русь» в Лувре, пышным празднованием Года России в Италии или Испании, и все меньше готово уделять внимания повседневной жизни в провинции. Пермь показывает, что спасение культурно утопающих руками самих утопающих может проходить успешно. Для этого, конечно, нужна собственная культурная среда – а в Перми она не из последних. Три труппы балета Евгения Памфилова, знаменитый театр оперы и балета, масса небольших театров и галерей создают пространство, в котором есть куда развиваться.

У многих вызывает зубовный скрежет утверждения о том, что Пермь стала культурной столицей России. Конечно, это не так. Такую столицу нельзя ни назначить, ни ею самоназваться. Такая столица складывается десятилетиями, как Петербург, и требует негласного признания всеми. Культурная жизнь в Перми началась задолго до основания там Музея современного искусства, что видно и по участникам июньского фестиваля: пермяки не терялись среди гастролеров. Просто сейчас можно говорить об осознанной культурной политике. И даже перекраска общественного транспорта в оранжевые цветы, которую предложил Артемий Лебедев – это тоже часть культурной стратегии и тактики одновременно.

В последнее время появились сообщения о том, что партия «Единая Россия» собирается взять под свое крыло процесс консолидации региональной культуры. Этот шаг следует признать мужественным. Развития живого творчества масс неизбежно приведет к тому, что процесс выйдет из под контроля. Если человек начинает думать о новых формах в искусстве, он неизбежно окинет критическим взором и окружающую его действительность. Начнет задаваться неудобными для власти вопросами. Например, о гегемонии одной партии. О чистоте проходящих выборов. О том, как и куда расходуются деньги государства vs народа. Почему партия власти выглядит партий удержания власти?

Создание такому мыслящему человеку условий для развития – благородная задача, предполагающая дальнейшее обновление страны. Так что ее надо всячески приветствовать и поощрять, даже силами такого уникального феномена как «ЕР», недавно названную «партией культурного досуга». Увы, реальность сегодня такова, что либо приходится использовать административный ресурс этой партии, либо пускаться в полуподпольную борьбу. Для большинства это пока что невозможно. Вопрос лишь в том, насколько удастся оградить искусство и публичные дискуссии от вмешательства персонажей типа Роберта Шлегеля. Пока что пермский опыт показывает: на содержание искусства власти не влияют. Нельзя сказать, что в Перми оно особо политизированное, хотя скульптура украинского автора Николая Ридного «Власть» - явно не из числа комплиментарных. Огромные буквы из бетона, образующие заветное слово, выложено прямо у здания Законодательного собрания Пермского края. Ассоциации и аллюзии возникают самые разные. Сперва у чиновников был страх. Но когда понравилось губернатору, власть эти буквы стерпела.

Еще более радикальными выглядят работы современного украинского искусства, отобранные для выставки «Якщо» Екатериной Деготь. Портрет Нестора Махно кисти Ивана Семесюка или «Принцессы» Сергея Браткова скорее всего не прошли бы горнило официальных культуриниституций. Но цель таких выставок – не эпатаж, но профессиональный взгляд на состояние искусства. Привить его широкой публике вряд ли удастся, да и вряд ли кто ставит перед собой такие утопические цели. Зато воспитать в массах уважение к мнению профессионального сообщества, понимание того, что является таковым сообществом, а что лишь его имитирует – задача хоть и трудная, но вполне выполнимая. Для этого впрочем, самому сообществу необходимо понимать, на каких принципах оно основано. Иначе не работает, по крайней мере, на Западе.

А главное – только саморегулируемое сообщество в состоянии сохранить живой характер культурного процесса. В тот момент, когда им начинают руководить чиновники ил политические партии, наступает формализация процесса. Кто жил в СССР, тот может его помнить весь ужас тамошних приоритетов, когда фольклор насаждался как картофель при Екатерине, а содержание музыкального эфира определяли люди без образование и слуха. Нет ничего более тошного для культуры, чем эти закомплексованные дяденьки и тетеньки, с нулевым образованием и большими амбициями. Сегодня они приоделись в дорогие костюмы, говорят об инновациях и пытаются выглядеть современно. Но новые меха не гарантируют новое вино. Противостоять постсовковым тенденциям в культурной политике можно лишь движением снизу. Рано или поздно оно приведет и к трансформации самодостаточных верхов.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67