Осторожней с враждой

Адвокаты Юрия Самодурова и Людмилы Василовской, осужденных за оскорбление чувств верующих, обжаловали приговор. Неизвестно, когда и чем кончится эпопея с правовой оценкой выставки актуального искусства "Осторожно, религия!", которая длится уже третий год. Подобной бывает судьба едва ли не каждого из немногих уголовных дел о возбуждении национальной или религиозной вражды. Закон не работает. Не пора ли его менять?

Критика - не плевки в лицо

Выставке "Осторожно, религия!", проходившей в московском Музее и Общественном центре имени А.Д.Сахарова в январе 2003 года, ее "разгрому", возбуждению и прекращению уголовного дела в отношении "погромщиков", а затем уголовному делу в отношении организаторов было посвящено около четырехсот публикаций в СМИ, написанных как сторонниками, так и противниками выставки. Немало внимания уделял этой теме и я. 28 марта судья Таганского районного суда Москвы Владимир Прощенко подвел правовой итог (разумеется, предварительный, поскольку приговор не вступит в законную силу, пока его не подтвердит Мосгорсуд).

Он признал Юрия Самодурова и Людмилу Василовскую виновными в том, что они "совершили действия, направленные на возбуждение вражды, а также на унижение достоинства группы лиц по признакам национальности, отношения к религии". И приговорил их к минимальному наказанию, предусмотренному пунктом "б" части 2 статьи 282 УК РФ, - штрафу в сто тысяч рублей каждого. Третью обвиняемую, Анну Михальчук, он оправдал, так как она только пригласила ряд художников принять участие в выставке, но не отбирала их экспонаты, а картина и текст, представленные ею самой, признаны нейтральными.

Конечно, приговор носит компромиссный характер, как это и бывает обычно с оценочными решениями по вопросам, вызывающим горячую дискуссию в обществе. Судьи терпеть не могут брать на себя груз моральной ответственности и что-то подобное решать. Поэтому они, например, при всяком удобном случае стараются уклониться от рассмотрения сходных по своей оценочной природе дел о "распространении сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию" (ст. 152 ГК РФ). Вот и дело Самодурова со товарищи в июне прошлого года другая судья попыталась вернуть прокурору, с радостью поддержав аргументы адвоката Юрия Шмидта о "неконкретности обвинения". Но прокуратура в конце концов на своем настояла.

Если бы на месте судьи Прощенко был я, то, пожалуй, другого решения принять бы не смог. Юрий Самодуров совершенно прав, утверждая, что это дело призвано было указать пределы дозволенного. И они, безусловно, есть в любой сфере деятельности. Конституция РФ гарантирует свободу художественного творчества (ч. 1, ст. 44), но она же гарантирует свободу вероисповедания (ст. 28) и прямо запрещает возбуждать религиозную ненависть и вражду (ч. 2, ст. 29). При этом осуществление гражданином своих прав и свобод не должно нарушать права и свободы других лиц (ч. 3, ст. 17). Правоприменитель должен в каждом конкретном случае с учетом обстоятельств дела решать, в чью пользу баланс прав и интересов.

Дело Самодурова и других в своем роде модельное. Оценивая его, я соглашусь с мнением известного реставратора икон Савелия Ямщикова, назвавшего выставку "кощунственной и оскорбительной, которую нельзя рассматривать как критику недостатков церкви, поскольку критика - это разумный спор, а не плевки в лицо". При этом Ямщиков "не причисляет себя к ортодоксальным верующим", я же являюсь стопроцентным атеистом, но считаю недопустим оскорблять чувства верующих, как и вообще оскорблять людей. Свобода ведения атеистической пропаганды (на которую, кстати, в Конституции РФ, увы, содержится только намек) есть свобода научной критики, а не глумления. Оправдательный приговор сегодня был бы воспринят как индульгенция на глумление, а суровое наказание организаторов выставки было бы несправедливым на фоне очень мягких приговоров, выносимых по той же 282-й статье таким деятелям как, например, Виктор Корчагин.

Мне возразят, что моральные оценки одно, а правовые запреты - другое. Но об этом ниже. Сейчас стоило бы начать с правовой квалификации действий "погромщиков".

Не все то хулиганство, что шумит

Группа православных верующих узнала о выставке из публикации в "Независимой газете". Между прочим, один этот факт сводит на нет аргументацию защитников выставки, что, дескать, чувства верующих могут быть затронуты только в том случае, когда карикатуры демонстрируются около храма. 18 января 2003 года ревнители православия явились в выставочный зал музея, где в этот момент находилась только смотрительница (очень важное обстоятельство!). Используя баллончики-распылители, они залили красной и черной краской экспонаты и стены зала, написав там: "Мразь. Вы бесы", а также "Кощунство. Вы ненавидите православие".

В милиции в этот же день возбудили уголовное дело по статье "хулиганство" (ст. 213 УК РФ), сочтя надписи оскорбительными, а мотивы их нанесения - хулиганскими. Летом 2003 года Замоскворецкий районный суд Москвы признал постановление о возбуждении уголовного дела незаконным и обязал прокуратуру прекратить его, что и было сделано 22 августа.

Как представляется, состава преступления, предусмотренного статьей 213 УК РФ, в этом случае действительно не было. Но это не означает, что никакого преступления не было совершено. Милиция ошиблась в квалификации деяния. Объектом такого преступления, как хулиганство, является общественный порядок. Поскольку порча имущества происходила непублично (происходившее видела только смотрительница), умысел на нарушение общественного порядка неочевиден. Назвать мотив хулиганским тоже неверно. Хулиганский мотив прослеживается там, где вред причинен случайным объектам. Например, если подвыпившие молодые люди решили избивать любого встречного или разбивать любые находящиеся поблизости от них могильные плиты, бить стекла любых автомобилей и т.д.

Но главное - объективная сторона деяния входит в состав другого преступления. Это преступление - "вандализм", то есть "осквернение зданий или иных сооружений, порча имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах" (ст. 214 УК РФ). По правилам конкуренции правовых норм специальная норма вытесняет общую. Конечно, и здесь необходим вдумчивый подход. Не каждая надпись "оскверняет". Например, надпись "Кощунство. Вы ненавидите православие", я полагаю, милиция ошибочно сочла оскорбительной. (Напомню, что оскорбление в уголовном праве - это унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме.) Здесь выражено оценочное мнение, форма которого не является неприличной, а потому оскорбительной. Зато слова "Мразь. Вы бесы" можно рассматривать как оскорбление.

Одним словом, обе формы вандализма прослеживаются. Мотив в случае с вандализмом не имеет квалифицирующего значения. Тот факт, что ревнители православия пресекали, по их мнению, другое преступление - возбуждение религиозной вражды, и подавно не может служить их юридическим оправданием (хотя это обстоятельство и смягчает их вину). Во-первых, только суд вправе официально признать чьи-то действия преступлением (иные оценки - всего только предположения), а приговор Самодурову и Василовской до сих пор, более двух лет спустя, еще не вступил в законную силу. Во-вторых, даже если они действительно пресекали преступление, они выбрали незаконную форму действий. Здесь нет никаких признаков необходимой обороны, поскольку не было нападения, акта агрессии в отношении конкретных лиц, который требовалось бы незамедлительно отразить. Возбуждение вражды - длящееся преступление, объект которого абстрактен - основы конституционного строя. Испытанный дедовский способ - "написать куда следует" - вот единственная правомерная реакция на предполагаемое кощунство.

Вандализм - это преступление небольшой тяжести, санкция не предполагает лишения свободы. Срок давности привлечения к уголовной ответственности за такие преступления - два года с момента их совершения. И этот срок истек 18 января 2005 года. Так что вышеприведенные рассуждения теперь уже вопрос чистой теории.

Гораздо сложнее другой вопрос: могут ли художники - владельцы испорченных экспонатов предъявить иски о возмещении вреда в порядке гражданского судопроизводства? Поскольку в приговоре Таганского суда действия художников (в отличие от действий организаторов выставки) не были признаны преступными и суд распорядился вернуть им экспонаты, основания, пожалуй, есть. Так что на месте художников я бы поспешил обратиться с такими исками сразу после вступления приговора в законную силу и до истечения трехгодичного срока исковой давности по гражданским делам.

Драка недели

Вообще, расширительное толкование понятия "хулиганство" - это печальное наследие прошлого. Тридцать шесть лет действовал Уголовный кодекс РСФСР 1960 года. Наше поколение, а тем более старшие поколения на нем, можно сказать, воспитаны. И в те годы суды довольно часто выносили приговоры по статье 206 - "хулиганство". Статья эта гласила:

Хулиганство, то есть умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу, наказывается лишением свободы на срок до одного года, или исправительными работами на тот же срок, или штрафом до пятидесяти рублей, или общественным порицанием.

Поскольку санкции за "побои" и "оскорбление" (ст. 112 и 131 УК РСФСР 1960 года) были очень сходными, милиция, прокуратура и суд не придавали большого значения разграничению этих составов. Юридический термин "хулиганство" в восприятии очень многих отождествлялся, и до сих пор отождествляется, с такими бытовыми понятиями, как "дебош", "буйство", "буза", "безобразие" и т.д. Поэтому как хулиганство могли иногда рассматривать любую прилюдную драку.

На самом же деле "хулиганство" - это преступление с формальным, а не материальным составом, то есть ответственность за него наступает независимо от последствий. Следовательно, единственной формой вины хулигана является прямой, а не косвенный умысел. Объект преступления - общественный порядок, и умысел должен быть направлен именно на его нарушение, а не на конкретную личность или предмет. Побои и оскорбления при хулиганстве адресуются совершенно случайным людям, "попавшим под горячую руку", точно так и с порчей имущества.

Поэтому нельзя квалифицировать как "хулиганство" ни действия ревнителей православия, ни участников нашумевшей драки "Жириновский - Савельев". Очень жаль, что сразу после драки в Госдуме слово "хулиганство" оказалось на устах не только политиков, не имеющих юридического образования, но и бывших прокурорских работников, таких как Светлана Горячева или Владимир Платонов.

Следуя описанию этой драки, изложенному депутатом Андреем Савельевым, Жириновский вступил в эмоциональный спор с депутатом Иваном Викторовым, сидевшим рядом с Савельевым, и, будучи разгоряченным, буквально брызгал слюной. Савельев сказал ему: "Убери слюни!" В ответ Жириновский плюнул в лицо Савельеву, а тот ударил его в скулу. Общим итогом потасовки стало нанесение Савельевым Жириновскому двух ударов в лицо и получение им самим побоев от набежавших членов фракции ЛДПР, которых он опознать не может.

Если мы вспомним, что Жириновский с Савельевым уже дрались в телестудии в ходе избирательной кампании конца 2003 года, то станет очевидным, что мотив драки вовсе не хулиганский. Драка произошла спонтанно на почве личных неприязненных отношений этих двух господ. (Вот если бы они договорились устроить выяснение отношений в зале, чтобы сорвать заседание, тогда можно было бы говорить, что оба учинили хулиганство.)

Кроме того, есть и простейшие формальные основания, исключающие квалификацию этой драки как "хулиганства" (ст. 213 УК РФ). Законодатель последовательно сужал сферу применения одноименной статьи уголовного кодекса. В УК РФ как уголовно наказуемое "хулиганство" стало рассматриваться не всякое грубое нарушение общественного порядка, а только такое, которое сопровождается насилием над гражданами либо угрозой его применения, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества. Наконец, в редакции статьи 213 УК РФ от 8 декабря 2003 года уголовно наказуемым остался только прежний особо квалифицированный состав - с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. (Членов НБП, ворвавшихся летом в здание Минздрава, ни за что не осудили бы по статье 213, если бы не показания единственного свидетеля о том, что строительный пистолет в руках одного из нацболов он принял за автомат.)

С учетом последнего очевидного обстоятельства фракция "Родина" в своем обращении к генеральному прокурору РФ Владимиру Устинову и не пыталась квалифицировать действия Жириновского как "хулиганство", но лишь как "побои" (ст. 116 УК РФ). Правда, по версии "Родины", побои были якобы нанесены из хулиганских побуждений, что нонсенс в силу вышеизложенного. (Вот если бы Жириновский лупил каждого встречного без разбора - тогда другое дело.) Впрочем, нонсенс в обращении "Родины" к генпрокурору не только это.

Из обращения следует, что Жириновский вообще не нанес никому ни одного удара (плевок в лицо можно рассматривать как оскорбление действием, но не как побои). Тем не менее "Родина" усматривает признаки преступления ("побои") в действиях депутатов Владимира Жириновского, его сына Игоря Лебедева (о том, что конкретно тот сделал, в обращении нет ни слова) и соратника по фракции ЛДПР Сергея Абельцева, который лишь предположительно нанес Савельеву удар ногой по лицу. Особенно парадоксально то, что "Родина" при этом просит генпрокурора направить в Думу представление о лишении депутатской неприкосновенности одного только Жириновского - никого не бившего, а, напротив, битого.

В действительности то, что произошло между Жириновским и Савельевым с правовой точки зрения можно квалифицировать как оскорбление (ст. 130 УК РФ) Жириновским Савельева и нанесение побоев Савельевым Жириновскому (ст. 116 УК РФ). Мотив действий обоих - неприязненные личные отношения. Действия других депутатов из ЛДПР вообще не содержат состава преступления, так как, встав на защиту своего лидера, они находились в пределах необходимой обороны. По-хорошему, такие скандалы раньше разбирали в товарищеских судах и выносили участникам общественное порицание. Разбирательство данного случая уместно вести в комиссии Думы по депутатской этике. Мировая история парламентаризма знает немало драк на заседаниях между депутатами, случались даже летальные исходы. Но такие конфликты, кажется, еще никогда не переходили в плоскость уголовного разбирательства. Однако "Родина" демонстрирует упорство.

Генеральной прокуратуре РФ приходится проявлять уважение к депутатам и организовывать проверку, отвлекая следователей по особо важным делам при генпрокуроре от действительно особо важных и просто важных дел. 7 апреля Андрей Савельев и его коллеги давали в рамках этой проверки свои объяснения. В законодательстве имеется жуткая нестыковка со здравым смыслом, из-за которой генеральный прокурор вынужден выступать в роли няньки, разбирающей депутатские ссоры "в песочнице".

Согласно статье 20 УПК РФ, дела по статьям 116 и 130 УК РФ являются делами частного обвинения. Это значит, что по общему правилу уголовное дело может быть возбуждено только мировым судьей по заявлению потерпевшего. Но в отношении народных избранников действует специальная норма. Уголовное дело в отношении депутата может возбудить только генеральный прокурор на основании заключения коллеги из трех судей Верховного суда РФ и с согласия Думы (ст. 447, 448 УПК РФ). При этом на каждой стадии генеральному прокурору придется направлять представления как в Верховный суд, так и в Думу. Представление в Думу будет одновременно содержать просьбу о лишении депутатской неприкосновенности (ст. 19, 20 федерального закона "О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания РФ"). Очевидно, что особенности института уголовных дел частного обвинения применительно к депутатам просто не учтены.

Если Дума не даст согласия, вопрос будет закрыт навсегда. Допустим, Дума согласие даст. Что дальше? По общему правилу дело подсудно мировому судье. Но у депутата есть право требовать рассмотрения его дела Верховным судом РФ. По каким правилам будет Верховный суд рассматривать такие дела, закон умалчивает. Кроме того, не ясно, как суд сможет решить проблему свидетельского иммунитета депутатов (ст. 21 закона "О статусе"). Ведь свидетелями происшествия были исключительно депутаты.

По общему правилу при рассмотрении подобных дел мировым судьей подсудимый может выступить в том же процессе со встречным заявлением и тем самым одновременно предстать в качестве потерпевшего (частного обвинителя). Судья обязан разъяснить сторонам возможность примирения (ч. 5, ст. 319 УПК РФ). Если стороны продолжат настаивать на рассмотрении дела судом, то логичным будет в итоге вынесение обвинительного приговора в отношении обоих. Ведь оба вышли за рамки дозволенного. Судья сможет назначить обоим штраф в размере до сорока тысяч рублей (лишение свободы санкцией не предусмотрено). После вступления обвинительного приговора в законную силу депутатские полномочия осужденных будут досрочно прекращены (пункт "д", ч. 1, ст. 4 закона "О статусе").

Остается лишь повторить, что дела частного обвинения (оскорбление, клевета, нанесение побоев, причинение легких телесных повреждений) должны были бы рассматриваться на правах, так сказать, товарищеского суда комиссией Думы по депутатской этике по правилам, устанавливаемым в думском регламенте. К сожалению, до сих пор эти правила не установлены. И еще настала пора вводить институт думских приставов с полномочиями, аналогичными полномочиям судебных приставов. Кстати, служба парламентских приставов прекрасно зарекомендовала себя в старейшем парламенте мира - британском. Им поручено следить за порядком и благочинием.

Disturbance of peace

Забота об общественном мире и спокойствии во все времена и у всех народов была важнейшей функцией государства. Именно потому всегда и везде существовал запрет наносить оскорбления, дабы не подталкивать оскорбленного к мщению. Иными словами, этот запрет установлен для того, чтобы в ответ не совершались более тяжкие преступления. Оскорбление может быть адресовано как личности, так и очень широкой группе людей. И второе, конечно, куда опасней.

Возьмем события новейшей истории. В январе 2004 года посол Израиля в Швеции при посещении выставки в Историческом музее Стокгольма обнаружил там инсталляцию, прославлявшую, как ему показалось, деяние палестинской террористки-смертницы. Посол поступил точно так же, как за год до него поступили в Москве ревнители православия, то есть незамедлительно и собственноручно инсталляцию уничтожил. Шведские власти, разумеется, выразили протест, но премьер-министр Израиля посла полностью поддержал.

Другой, куда более трагический пример, широко известен. Это убийство ревностным мусульманином голландского режиссера Тео Ван Гога, снявшего фильм, где строки Корана были написаны поверх обнаженного женского тела. Режиссер утверждал, что его фильм - протест против дискриминации женщин в мусульманском мире. Но, выражая протест в такой форме, он, с точки зрения мусульман, совершил кощунство. Убийцу, который особенно и не скрывался, ожидает длительный, возможно пожизненный, срок заключения. Зато теперь в цивилизованной Европе очень осторожно относятся к демонстрации произведений искусства, которые могут вызвать, мягко говоря, неоднозначную реакцию.

Точно так и с выставкой "Осторожно, религия!". Хотя состав такого преступления как "возбуждение вражды" формальный, то есть оно остается преступлением вне зависимости от того, удалось ли вражду посеять, но в рассматриваемом случае последствия налицо. "В значимой части общества, в основном православных верующих, - гласит приговор, - в связи с демонстрацией устроителями выставки указанных экспонатов появились враждебные настроения не только по отношению к подсудимым и участникам выставки, но и к лицам поддерживающим их взгляды". И лишним подтверждением этого явилось "явно враждебное поведение группы верующих по отношению к идеологическим противникам в здании суда". Разумеется, мне совершенно не близки эти верующие и их чувства, но я не понимаю, отчего их нужно было провоцировать.

Иными словами, вина организаторов выставки состоит в том, что их действия привели к нарушению общественного спокойствия - disturbance of peace, выражаясь языком англосаксонского права. Такова суть дела. Формальная же его сторона очевидна. Во-первых, есть конституционный запрет.

Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства (ч. 2, ст. 29 Конституции РФ).

Запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни (ч. 5, ст. 13 Конституции РФ).

Этот запрет проходит сквозной нитью по всему конституционно-правовому законодательству. Так закон предполагает отказ в государственной регистрации общественного объединения, если его название оскорбляет религиозные чувства граждан (ст. 23 федерального закона "Об общественных объединениях").

Аналогичные требования содержит и федеральный закон "О политических партиях".

Статья 6. Наименование политической партии

Запрещается использовать наименование политической партии, оскорбляющее расовые, национальные или религиозные чувства.

Статья 9. Ограничения на создание и деятельность политических партий

1. Запрещаются создание и деятельность политических партий, цели или действия которых направлены на осуществление экстремистской деятельности.

Легальная дефиниция понятия "экстремистская деятельность" дана в статье 1 федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности". Она включает в себя, в частности, "пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности". Закон РФ "О средствах массовой информации" не допускает их использование для осуществления экстремистской деятельности, рассматривая это как одну из форм злоупотребления свободой массовой информации (ст. 4).

Наконец, федеральный закон "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ" гласит:

Статья 64. Недопустимость злоупотребления правом на проведение предвыборной агитации

1. При проведении предвыборной агитации не допускается злоупотребление свободой массовой информации. Предвыборные программы зарегистрированных кандидатов, политических партий, избирательных блоков, зарегистрировавших федеральные списки кандидатов, иные агитационные материалы, выступления на собраниях, митингах, в средствах массовой информации не должны содержать призывы к насильственному захвату власти, насильственному изменению конституционного строя и нарушению целостности Российской Федерации, пропаганду войны. Запрещаются агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную, религиозную ненависть и вражду, а также злоупотребление свободой массовой информации в иной форме, определенной законодательством Российской Федерации. Не может рассматриваться как разжигание социальной розни агитация, направленная на защиту идей социальной справедливости. Запрещается агитация, нарушающая законодательство Российской Федерации об интеллектуальной собственности.

Не правда ли странно, имея такое законодательство, рассматривать наказание за оскорбление чувств верующих как нечто совершенно неожиданное? Ружье должно было наконец выстрелить. Теперь об уголовной ответственности. В советское время она предполагалась только за возбуждение расовой или национальной вражды.

Статья 74. Нарушение национального и расового равноправия

Пропаганда или агитация с целью возбуждения расовой или национальной вражды или розни, а равно прямое или косвенное ограничение прав или установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой или национальной принадлежности наказываются лишением свободы на срок от шести месяцев до трех лет или ссылкой на срок от двух до пяти лет (УК РСФСР 1960 года).

Правда, применялась эта статья очень редко. Осуждение в 1990 году по этой статье антисемита Константина Осташвили оказалось чуть ли не первым случаем в отечественной истории.

На момент проведения выставки "Осторожно, религия!" уголовный запрет в УК РФ 1996 года выглядел так.

Статья 282. Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды

1. Действия, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, унижение национального достоинства, а равно пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, национальной или расовой принадлежности, если эти деяния совершены публично или с использованием средств массовой информации, -

наказываются штрафом в размере от пятисот до восьмисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти до восьми месяцев, либо ограничением свободы на срок до трех лет, либо лишением свободы на срок от двух до четырех лет.

2. Те же деяния, совершенные:

б) лицом с использованием своего служебного положения;

в) организованной группой, -

наказываются лишением свободы на срок от трех до пяти лет.

Федеральным законом, принятым 8 декабря 2003 года, эту норму отредактировали и она приобрела следующий вид, который сохраняет и поныне.

Статья 282. Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства

1. Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации, -

наказываются штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо обязательными работами на срок до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо лишением свободы на срок до двух лет.

2. Те же деяния, совершенные:

б) лицом с использованием своего служебного положения;

в) организованной группой, -

наказываются штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо обязательными работами на срок от ста двадцати до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

Российское законодательство, кстати, не уникально. Например, Уголовный кодекс Польши оскорбление религиозных чувств других лиц (ст. 196) относит к преступлениям против свободы совести и вероисповедания. А в Швейцарии предусмотрена уголовная ответственность для того, "кто публично и в общей форме оскорбляет религиозные убеждения другого, особенно веру в Бога, или насмехается над ними, или бесчестит предметы религиозного почитания" (ст. 261 УК Швейцарии).

Апологетика Самодурова и ее критика

После вынесения приговора в мой почтовый ящик четырежды приходило одно и то же электронное письмо, в котором правозащитники - участники инициативной группы "Общее действие", включая самого Юрия Самодурова, выражали протест против обвинения. К нему прилагалось заявление совета Музея и Общественного центра имени Андрея Сахарова и фонда Андрея Сахарова аналогичного содержания. Но даже в нем отмечалось, что авторы заявления сами "по-разному воспринимают и оценивают выставку".

В защиту Самодурова и Василовской выступил и лидер московского "Яблока" Сергей Митрохин. Он заявил, что приговор "выглядит откровенным цинизмом на фоне продолжающейся активизации националистов и неофашистов, которым прокуратура и милиция очень часто позволяют действовать совершенно безнаказанно". По логике правоохранительных органов, как ее видит Митрохин, "нужно запретить русский перевод романа "Код да Винчи" Дэна Брауна, который вызвал бурную дискуссию во всем христианском мире, и возбуждать уголовные дела по поводу каждого показа фильма Скорсезе "Последнее искушение Христа".

Аналогичную точку зрения выразил президиум политсовета "Союза правых сил", члены которого благородно заявили о готовности скинуться в пользу Самодурова и Василовской, чтобы те могли уплатить штраф.

На чем строится аргументация защитников Самодурова и Василовской? У них есть один сугубо правой аргумент. Дескать, закон запрещает проводить подобные выставки лишь вблизи культовых сооружений.

Действительно, пункт 6 статьи 3 федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" гласит:

Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания, в том числе сопряженное с насилием над личностью, с умышленным оскорблением чувств граждан в связи с их отношением к религии, с пропагандой религиозного превосходства, с уничтожением или с повреждением имущества либо с угрозой совершения таких действий, запрещается и преследуется в соответствии с федеральным законом. Проведение публичных мероприятий, размещение текстов и изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания запрещаются.

Суд, однако, истолковал последнюю фразу как дополняющую, но не ограничивающую смысл предыдущей. Действительно, смешно предполагать, что чувства верующих будут задеты, только когда оскорбительные изображения или тексты преградят им дорогу к молельному дому. Вспомним, что "погромщики" узнали о выставке из "Независимой газеты".

Другой аргумент состоит в том, что, дескать, нелепо осуждать организаторов выставки, но при этом не находить состава преступления в действиях самих художников - авторов экспонатов. Суд решил, что 10 из 33 экспонатов негативно воздействовали на чувства верующих. Остальные были нейтральными. Но при этом в приговоре подчеркивается, что, согласно заключению экспертов и свидетельским показаниям, верующих в шок повергало именно сочетание экспонатов, а каждый из них в отдельности такого воздействия не оказывал.

К этому можно добавить, что отсутствие в действиях художников состава преступления еще не означает правомерность их действий. Есть ведь и специальная норма Кодекса РФ об административных правонарушениях - ч. 2, ст. 5. 26 КоАП, которая гласит:

Оскорбление религиозных чувств граждан либо осквернение почитаемых ими предметов, знаков и эмблем мировоззренческой символики влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от пяти до десяти минимальных размеров оплаты труда.

Прокуратура и суд просто не оценивали действия художников с этой точки зрения, видимо, потому, что срок давности привлечения к административной ответственности - два месяца. То есть вопрос давно потерял практическое значение.

Кстати, надо отметить, что если даже признать вслед за защитой, будто оскорблять религиозные чувства граждан нельзя только вблизи мест религиозного почитания, то осквернять почитаемые ими предметы, знаки, эмблемы уж явно нельзя нигде.

Прочие аргументы защиты лежат больше в плоскости политической риторики. В приговоре усматривают признаки "идеологической цензуры" и запрет на использование религиозных образов в "профанном" контексте. Однако запрещена вовсе не критика религии как таковая. Запрещена оскорбительная форма критики. И точно так же нет запрета на использование религиозных сюжетов и символов в светском обиходе, есть запрет на глумление над ними. Никто ведь не станет утверждать, что уголовное преследование за оскорбление отдельного человека равнозначно запрету кого-либо критиковать.

И доказательства обвинения строились не только на показаниях "погромщиков" или экспертов, которых защита считает необъективными. Они строились и на показаниях художников, многие из которых признавались, что их "смутили" иные из экспонатов.

Несправедливым представляется и утверждение, будто это уголовное дело носит политический характер и нацелено на ликвидацию Музея и Центра имени Сахарова как очага демократического вольнодумства. Об обратном свидетельствует не только тот факт, что в приговоре прямо указано на правозащитную и просветительскую деятельность подсудимых как на обстоятельство, смягчающее их вину, но и назначенное им наказание. Какое наказание выбрал бы суд, если бы имел целью пресечь правозащитную фронду? Разумеется, предусмотренное санкцией лишение права заниматься соответствующей деятельностью на пятилетний срок. А вместо этого - минимальный штраф, вполне посильный с учетом стоящих за сахаровским фондом ресурсов.

Другое дело, что порой бывает нелегко найти грань между благопристойной критикой и глумлением. В этом смысле стоит тщательно проанализировать и роман "Код да Винчи" Дэна Брауна, и фильм Скорсезе, что косвенно предлагает сделать Митрохин. Хотя в "Последнем искушении Христа" лично я не нахожу ничего, что, объективно говоря, должно возмущать христиан.

Очень важно, что государство в такого рода делах не присоединяется слепо ни к "обиженной" стороне, будь то церковь или гражданин, считающий, что кто-то задел его честь, ни тем более к "обидчику", который обязательно станет заявлять, что у него о возбуждении вражды и мыслей-то не было. Суд дает объективную, то есть свою, оценку, а на практике почти всегда следует за выводами экспертов. Теоретически считается, что эксперт в гуманитарной области не высказывает свое личное мнение, а делает объективное научное заключение - точно так же, как, например, графолог, судебно-медицинский эксперт или эксперт в области баллистики. Но оценки гуманитариев, пожалуй, никогда не бывают истинными или ложными - они по определению субъективны, а следовательно, их можно бесконечно оспаривать. Вот тут-то и кроется дьявол.

Изгнание беса субъективизма

"Международная амнистия" выступила с заявлением о том, что приговор не соразмерен содеянному. Эта международная правозащитная организация "не считает, что содержание какой-либо из работ с выставки "Осторожно, религия!", представленных на веб-сайте Музея им. А.Сахарова, равноценно призыву к насилию, хотя выставка могла быть расценена некоторыми людьми как оскорбление". На первый взгляд кажется, что эти люди с Луны свалились. Но стоит воспринять это заявление не как критику приговора, а как критику российского законодательства, и все встает на свои места.

На самом деле "каучуковая" диспозиция статьи 282 УК РФ неизбежно приводит к избирательному применению права. С одной стороны, формально под нее может попасть огромное множество публичных высказываний, а с другой - в каждом конкретном случае решение будет оценочным и потому очень спорным. В результате одних возмущает безнаказанность оппонентов, а других - якобы несправедливые репрессии. Сужение сферы применения нормы могло бы сильно повысить ее эффективность.

Почему бы законодателю не установить уголовную ответственность не за всякое возбуждение ненависти и вражды и унижение достоинства, а только за то, которое сопряжено с призывом к насилию или дискриминации? Разумеется, речь идет не об ответственности организаторов или подстрекателей погромов - у них своя, более суровая мера ответственности. Состав преступления должен остаться формальным, независящим от последствий и степени конкретизации призыва. При таком колоссальном сужении сферы применения уголовного закона сможет восторжествовать принцип неотвратимости наказания. И прокуратуре будет под силу самой, не дожидаясь чьих-либо обращений, обнаруживать преступления. Ведь в таких делах никогда не бывает конкретного потерпевшего.

Центральный районный суд Красноярска 4 апреля оставил в силе приговор мирового судьи в отношении Андрея Сковородникова. Молодого человека приговорили к шести месяцам исправительных работ по статье 319 УК РФ - за размещение в Интернете сайта, оскорбляющего президента РФ. Сковородникова смогли вычислить и изобличить. Ничто не мешает теми же методами добраться, например, и до того человека, который размещает в Сети наставление для скинхедов с призывами жестоко избивать инородцев (мне попадалась такая ссылка, теперь она уже, правда, битая).

Что касается других форм возбуждения вражды, то для них хватит и административного запрета. В отношении выставки "Осторожно, религия!" своевременное наложение штрафа по ч. 2 ст. 5. 26 КоАП на ее организаторов и отдельных художников в сочетании с оперативным пресечением правонарушения, то есть требованием мирового судьи пересмотреть состав экспозиции, позволило бы предотвратить все последующие беды.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67