В сентябре 2001 года на заседании Госсовета были заявлены основные идеи программы "модернизации" образования и провозглашены ее лозунги: качество, эффективность, доступность. В последние перед предстоящими выборами в Госдуму месяцы интенсивно принимались акты, завершающие работу по созданию законодательного базиса "модернизации". Пришло время оценить программу в целом, не вдаваясь в обсуждение плюсов и минусов ее конкретных подпроектов.
Информация к размышлению - полное собрание сочинений Министерства образования за последнее десятилетие, т.е. полный список крупных инициатив в сфере образования. Анализ приводит к выводу, что эти инициативы четко делятся на две группы. В большую группу А входят проекты, относящиеся к экономике образования: развитие сети частных школ и вузов, развитие системы платных услуг и платного образования; федеральные целевые программы "Образовательная индустрия" и "Информатизация образования"; единый государственный экзамен (ЕГЭ); государственные именные финансовые обязательства (ГИФО); образовательные кредиты, подушевое нормативное финансирование; развитие системы конкурсов, тендеров и грантов; "реструктуризация" и "оптимизация" сети учебных заведений; учебное книгоиздание; закон об автономных учреждениях (АУ), открывающий возможности приватизации в образовании; национальный проект "Образование".
Малую группу Б составляют проекты, касающиеся содержания образования и структуры системы. Это: проект двенадцатилетней школы; "стандарты" образования; "профильная школа"; установление обязательности общего среднего образования; двухуровневая система высшего образования (магистратура и бакалавриат). К этому ряду следует отнести эксперименты по введению в школы предмета "Основы православной культуры", а также бурно обсуждаемых учебников по новейшей истории и обществознанию.
Сопоставление приводит к выводу о несомненной приоритетности группы А, что не удивляет, поскольку решающую роль в "модернизации" играют экономисты. Разительна разница в "цене вопроса". В отличие от дореволюционных предшественников, современное министерство образование не имеет привычки публиковать ежегодные отчеты о проделанной работе. В частности, отсутствуют отчеты финансовые. Прикидки показывают, однако, что государственные и частные инвестиции в группу А более чем в 100 раз превышают инвестиции в группу Б.
Очевиден вывод: главная, хотя и не афишируемая цель "модернизации" - становление в России рынка образовательных продуктов и услуг. По сути, мы имеем дело с распространением на образование широко известной "либеральной" идеи: "Любой ценой нужно перейти к рыночным отношениям, а затем рынок все отрегулирует сам".
В данной статье я хочу показать, что абсолютизация рыночных идей в образовании сопровождалась грубейшими нарушениями границ их применимости и привела ко многим негативным последствиям. Анализ логики событий удобно провести на основе ключевых для "модернизации" рыночных понятий. Потенциально сфера образования весьма привлекательна для бизнеса. Забота о детях и внуках - природный инстинкт, витальная потребность. Поэтому при самых трудных материальных обстоятельствах родители всегда будут вкладывать средства в образование детей, что и определяет наличие спроса.
Наибольшим спросом сегодня пользуется высшее образование. Этому способствуют: а) сложившиеся в СССР традиции уважения к образованным людям; б) понимание и родителями, и выпускниками школ зависимости жизненного успеха от уровня образования; в) стремление родителей к разумной организации жизни детей в условиях агрессивной среды (в частности, существенно, что вузы дают отсрочки от армии). В условиях либерализации спрос породил активное предложение: по сравнению с советскими временами резко выросли и количество вузов, и число студентов. Следует отметить и рост инвестиций в зарубежные школы и вузы, в которые поступают дети состоятельных родителей.
Принципиально иная картина сложилась в системе начального и среднего профессионального образования. Обвал производства в промышленности и сельском хозяйстве, происшедший в начале 90-х, привел к резкому падению спроса на профобразование со стороны государства и весьма своеобразно устроенного бизнеса. Практически эти системы разрушены.
Следует также иметь в виду, что значение экономического успеха высшей школы не следует преувеличивать. Речь идет о чисто экстенсивном росте. Качество подготовки выпускников вузов, мягко говоря, невысокое: любая мало-мальски объективная проверка даже на основании аналогов ЕГЭ покажет, что создан рынок, функция которого не подготовка хороших специалистов, а продажа и покупка дипломов. По официальным данным, около 65% выпускников не работают по специальности.
Результат действия сугубо рыночных механизмов в системе профобразования - острейший кадровый дефицит во многих специальностях, не имеющих прямого отношения к сферам, приносящим большие и быстрые деньги. Хуже того: налицо кадровая деградация во многих отраслях как результат старения кадров и отсутствия смены поколений. Профессиональные и научные школы умирают быстро, за десять-двадцать лет. Но на возрождение их при самых лучших экономических условиях уходят многие десятилетия. Так что при продолжении современной политики в образовании прорыв в "экономику знаний" и высокие технологии нам не грозит.
Очень сложными оказались 90-е годы для школы. Крайне низкое финансирование со стороны государства компенсировалось ростом платных услуг и материальной поддержкой (до сих пор не легализованной) со стороны родителей. Сформировавшийся класс состоятельных людей, т.е. примерно 15% населения, способствовал появлению элитных (как правило, в смысле обеспеченности), в том числе частных, школ. Проблемы качества образования и формирования интереса к учебе определенно обострились, о чем свидетельствуют результаты ЕГЭ по русскому языку и особенно по математике (20-25% двоек при заниженном уровне тройки).
Подрыв института семьи как следствие слома привычных жизненных схем и нарастания материальных проблем привел к полному или частичному исходу из школы миллионов детей и подростков. Резко возросло число беспризорных и безнадзорных детей. Однако спрос на заботу о них, равно как и на заботу о детях-инвалидах, со стороны государства и общества не сформировался.
Последовательное проведение идеи рынка требует снижения издержек, и в первую очередь дешевой рабочей силы. Это было достигнуто благодаря последовательной политике удержания зарплат работников сферы образования на низком уровне, существенно ниже средней зарплаты по стране. Налицо спекуляция государства на чувстве профессионального долга. Налицо и циничный расчет. Люди, работающие в сфере образования, - люди мирные, на забастовку не выйдут.
Другое эффективное средство снижения издержек - так называемые реструктуризация и оптимизация сети. В 90-е годы система образования лишилась большого числа детских садов. Тотальной реструктуризации подверглась система профтехобразования. В настоящее время "оптимизируется" сеть сельских школ и детских домов. Социальные последствия во внимание не принимаются, хотя известно, что село без школы умирает.
В 1999 году была принята федеральная целевая программа "Образовательная индустрия". Основная идея - создание серьезного сектора экономики, ориентированного на разработки и производство для системы образования. Оценки показывали, что речь идет об индустрии мощностью во многие миллиарды долларов и создании многих рабочих мест. Однако идея быстро заглохла по очевидной причине: реализация программы в целом не приносила быстро больших денег. Были, однако, исключения - проекты, связанные с обеспечением школ компьютерами и учебниками. Без них обучение невозможно, массовые закупки компьютеров и издание учебников, обреченных на продажу, - дело нехлопотное, быстрое и выгодное.
Результаты таковы. Школы в основном обеспечены компьютерами. Но возможности информационных технологий не использованы в должной мере, поскольку ресурсы вложены по преимуществу в "железо", но не в подготовку кадров и содержательные разработки. По сравнению с советским периодом деградировала система книгоиздания для обучающих и обучаемых. Тиражи малы; библиотеки не обеспечены; выпуск популярной и научно-методической литературы упал. Вследствие резкого вздорожания литературы книги оказались практически недоступны для учителей. Прагматический подход привел к замусориванию книжного рынка сугубо рецептурными изданиями, бурным всплеском литературы для подготовки к ЕГЭ. Интерес к чтению и книге в стране стремительно падает.
Обратимся теперь к другой рыночной идее - созданию конкурентной среды. Итог "модернизации" - тотальное распространение на сферу образования системы тендеров, конкурсов, грантов. При внешней привлекательности принципа конкурентности его реализация в российской действительности привела к тяжелым последствиям. Решающая фигура при определении предмета конкурсов и их победителей, а также при распределении призов - чиновник. Неудивительно поэтому появление множества надуманных проектов, распространенность "откатов", выявление "победителей" задолго до объявления конкурса. Неистребимая вера бюрократии в возможность все заформализовать привела к появлению новой профессии "грантооформителя". Оформление конкурсной документации от техзадания до отчета превратилось в крупное самостоятельное и самоценное действо. Резко возросло производство всевозможных бумаг и отчетов, часто не имеющих отношения к делу. Система, при которой руководитель структуры при закупке ценой выше 60 000 рублей должен объявлять тендер, не ограничивает коррупцию: решение о победителях принимает вышестоящий чиновник. Но при этом сковывается инициатива и проявляется массовое недоверие к руководителям учреждений.
Конкурсная система применима лишь к быстро реализуемым проектам с ясным результатом, достижение которого можно проверить. Большинство проектов в сфере образования к таковым не относится. Здесь требуется не "вахтовый метод" работы конкурсантов, желающих подработать, а регулярная, часто многолетняя работа профессионалов. Конкурсная система в ее существующем виде оказывает развращающее влияние и на организаторов конкурса, и на исполнителей. Фактически возникло новое явление - "управляемая конкуренция".
Приведу два примера. Как известно, в рамках национального проекта "Образование" реализована система грантов для лучших учителей школ и вузов. Формализм этой системы, приведший к отказу от участия в конкурсе многих известных педагогов, неоднократно отмечался в печати. Хочу обратить внимание на иное обстоятельство. "Ставка на лидеров" в образовании эффективна тогда, когда их опыт находит массовое применение. В настоящее время нет решительно никаких известий о великих открытиях победителей конкурсов. Речь, таким образом, идет о банальном поощрении.
Другой пример - разработка "стандартов" для школы. Эта работа продолжается пятнадцать лет. "Стандартов" нет. При существующей организации и не будет. Третий год подряд девять месяцев тратится на разработку техзадания, поиск конкурсантов и проведение конкурса. Собственно разработка занимает несколько недель.
Для понимания смысла создаваемой новой модели системы образования принципиальное значение имеет недавнее высказывание министра А.Фурсенко на встрече с президентом. Рассказывая о начавшемся в 21 регионе эксперименте по введению новой системы оплаты труда, он заявил, что теперь зарплата учителей будет повышаться только в зависимости от качества работы. В этом высказывании содержится два важных сообщения. С одной стороны, из него вытекает, что государство и дальше намерено сохранить остаточный принцип финансирования образования. С другой стороны, выражена убежденность в том, что качество работы учителя может быть оценено сначала по неким формальным критериям, а затем в рублях.
Цинизм ситуации заключается в том, что, когда несколько лет назад зарплата чиновников была повышена в разы, никто не озаботился качеством их работы. Проблема качества работы учителя много сложнее, чем это представляется "модернизаторам". Основным механизмом конкуренции предлагается сделать подушевое нормативное финансирование, т.е. финансирование учреждения в зависимости от числа выбравших его учеников: "Деньги следуют за учеником". Идея изначально вызывает сомнения. Игнорируется наличие в стране множества малых городов, поселков и сел, в которых всего одна-две школы, вследствие чего конкуренция либо невозможна, либо требуется ликвидировать "неперспективные" школы. Игнорируется и невозможность существования элитных школ с тысячами учеников.
Постановка проблемы качества влечет постановку вопросов: "Каковы критерии качества работы учителя?", "А судьи кто?". На эти вопросы единственно верных ответов не существует. И жизнь, и педагогическая практика много сложнее, чем это представляется нашим "модернизаторам". Боюсь, что единственным критерием станут результаты ЕГЭ. Нетрудно предположить также, что резкая дифференциация зарплат учителей при отсутствии объективных критериев внесет раскол в учительскую среду.
Есть и другая сторона дела. Качество работы системы образования во многом определяется: 1) качеством системы подготовки и повышения квалификации педагогических кадров; 2) степенью совершенства содержания образования; 3) материальной базой - наличием современных средств обучения, состоянием учреждений и т.д. Остаточный принцип по отношению к образованию, усилившийся за последние пятнадцать лет, повлек деградацию системы по всем этим показателям.
Низкий престиж и статус воспитателя, учителя, методиста, преподавателя вуза лишил их стимулов и возможностей для профессионального роста. Критических значений достиг возрастной разрыв, поскольку молодежь не идет работать в школы и вузы. Система педагогического образования годами не обновлялась. Содержание образования тоже. Система педагогической науки, ответственной за современные разработки, справедливо подвергается критике; очевидное доказательство неблагополучия - качество педагогических диссертаций.
Таким образом, требование государства к повышению качества работы системы образования не обеспечено соответствующими шагами. Государство в большом долгу перед системой образования. Оно должно принять самые решительные меры для создания необходимых условий в системе образования, а затем уже предъявлять требования к качеству работы.
Особого внимания заслуживают проблемы воспитания, резко обострившиеся с начала 90?х годов. В зоне риска оказались дети из неблагополучных семей, число которых существенно выросло. Значительным деформациям подверглась система ценностей. Пионерские и комсомольские организации ликвидированы, но новые подростковые и молодежные движения не появились. Безудержная либерализация алкогольного рынка, экстенсивный рост рынка зрелищ и развлечений, распространенность наркотиков повлекли заметный рост асоциального поведения в подростковой и молодежной среде.
В значительной степени эти негативные явления - "эхо социальных потрясений", т.е. реакция общества на происшедшие за короткое время радикальные изменения уклада и условий жизни. Однако существенно усугубила ситуацию "новая идеология". Распространено мнение, что в современной России идеология отсутствует. Полагаю, однако, что это не так: интенсивно культивируется идеология общества потребления для отдельно взятых потребителей. Свидетельство господства этой идеологии - явная ориентация государственных каналов телевидения на пропаганду культа денег и зрелищ. Жизненный успех связывается с сугубо материальными благами. Впервые в отечественной истории новые поколения вырастают без героев, а точнее, с весьма своеобразными "героями нашего времени", представленными в бесконечных сериалах по преимуществу криминальной направленности. Невозможно понять, как сочетаются призывы к патриотизму с практическим отсутствием в электронных СМИ отечественной культуры при явной агрессивной экспансии антикультуры.
Замечательный аргумент в пользу концепции идеологии потребления привел недавно министр образования и науки А.А.Фурсенко. Выступая на массовом мероприятии, организованном движением "Наши" на озере Селигер, он заявил, что главная цель образования - "взрастить потребителя, способного пользоваться достижениями и технологиями, разработанными другими"...
Как известно, в принятой ныне модели социально-экономического развития страны вполне допускается и даже поощряется наличие класса "отдельно взятых потребителей" и соотношение 20:1 доходов 10% самых богатых к доходам 10% самых бедных. Соотношение доступности образования измерить много труднее. Ясно, однако, что при полном отсутствии мер по компенсации имущественного неравенства неравенство в доступе к качественному образованию достигло недопустимых значений. В число удачливых "потребителей" образования не входит подавляющее большинство подростков и юношей, лишенных жизненной перспективы.
Такое развитие событий чревато социальными потрясениями, тем более на фоне нарастающего разрыва между регионами. Напомню в этой связи, что после трагедии Беслана президент В.В.Путин справедливо заметил, что одна из причин терроризма на Кавказе - отсутствие качественного образования. С тех пор мало что изменилось, хотя речь идет о национальной безопасности страны.
Итак, красивые лозунги "модернизации" образования не реализованы. Вместо обещанного прогресса системы образования мы наблюдаем явную ее деградацию и нарастание глубокого кризиса. Это свидетельствует о наличии "дурной закономерности", т.е. о действии неких скрытых негативных факторов. Два из них выделены выше: ложная идеология и ложный метод ("метод воинствующего экономизма"), сводящий все многообразие проблем образования к строительству рынка образовательных продуктов и услуг. Третий фактор - порочная система принятия решений в сфере образования.
Программа "модернизации" с самого начала вызвала резкую критику (наиболее явно это проявилось по отношению к ЕГЭ). В этих обстоятельствах влиятельные "модернизаторы" выбрали самые простые средства защиты от оппонентов - крайнюю бюрократизацию, закрытость системы принятия решений, безотчетность, прикрывающую полную безответственность. Прекращена практика предварительной публикации проектов и их широкого обсуждения. Множество людей и идей остались невостребованными. Все принципиальные решения келейно принимает крайне ограниченный контингент. Возникла эффективная система продавливания сомнительных решений и в том числе последних законов об образовании. Как система принятия решений, так и отношение к оппонентам напоминают ситуацию с биологической и сельскохозяйственной наукой во времена Т.Д.Лысенко.
Наконец, четвертый фактор - слабость структур гражданского общества. Сказывается отсутствие профессиональных сообществ (исключение - Союз ректоров), способных отстаивать профессиональные интересы, интересы общества.
Все эти факторы, определяющие современную образовательную политику, губительно влияют на систему образования, а следовательно, и на историческую судьбу России. Необходима решительная смена политики в образовании. Нужен принципиально новый курс, тесно увязанный со стратегией развития страны. В противном случае опубликованный недавно амбициозный сценарий развития России до 2020 года не может быть осуществлен.